Роберт Рождественский - Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Это ж интересно прямо:
значит, есть у мамы мама?!
И у этой мамы – мама?!
И у папы – тоже мама?!
Ну, куда ни погляжу,
всюду мамы,
                мамы,
                       мамы!
Это ж интересно прямо!..

А я опять
один сижу.

Если папа бы раз в день
                                 залезал бы под диван,
если мама бы раз в день бы
                                     залезала под диван,
если бабушка раз в день бы
                                     залезала под диван,
то узнали бы,
как это интересно!!

Мне на месте не сидится.
Мне – бежится!
                      Мне – кричится!
Мне – играется,
                       рисуется,
лазается и танцуется!
Вертится,
ногами дрыгается,
ползается и подпрыгивается.

Мне – кривляется,
                          дурачится,
улыбается и плачется,
ерзается и поется,
падается
и встается!
Лично
         и со всеми вместе
к небу
хочется взлететь!
Не сидится мне
                     на месте…

А чего на нем
сидеть?!

«Комары-комары-комарики,
не кусайте меня!
                      Я же – маленький!..»
Но летят они,
и жужжат они:
«Сильно сладкий ты…
                             Извини».

Со мною бабушка моя,
и, значит, главный в доме —
                                      я!..
Шкафы мне можно открывать,
цветы кефиром поливать,
играть подушкою в футбол
и полотенцем чистить пол.
Могу я есть руками торт,
нарочно
хлопать дверью!..

А с мамой
             это не пройдет.
Я уже проверил.

Я иду по хрустящему гравию
и тащу два батона торжественно.
У меня и у папы правило:
помогать
этим слабым женщинам.
От рождения
                  крест наш таков…
Что они без нас —
мужиков!

Пока меня не было,
                          взрослые
чего только не придумали!
Придумали снег
                      с морозами,
придумали море
                      с дюнами.
Придумали кашу вкусную,
ванну
        и мыло пенное.
Придумали песню грустную,
которая —
колыбельная.
И хлеб с поджаристой коркою!
И елку
в конце декабря!..

Вот только
               лекарства горькие
они придумали
зря!

Мой папа большой,
                          мне спокойно с ним,
мы под небом шагаем все дальше и дальше…

Я когда-нибудь
                    тоже стану большим.
Как небо.
А может, как папа даже!

Все меня настырно учат —
от зари и до зари:
«Это – мама…
                    Это – туча…
Это – ложка…
Повтори!..»
Ну, а я в ответ молчу.
Или – изредка – мычу.
Говорить я
              не у-ме-ю,
а не то что —
не хочу…

Только это все – до срока!
День придет,
                 чего скрывать, —
буду я ходить
и громко
все на свете
                называть!
Назову я птицей – птицу,
дымом – дым,
травой – траву.
И горчицею – горчицу,
вспомнив,
             сразу назову!..
Назову я домом – дом,
маму – мамой,
ложку – ложкой…

«Помолчал бы ты немножко!..» —
сами скажете
потом.

Мне сегодня засыпается
                                не очень.
Темнота в окно крадется сквозь кусты.
Каждый вечер
                   солнце прячется от ночи…
Может,
         тоже боится
темноты?

Собака меня толкнула,
и я
    собаку толкнул.
Собака меня лизнула,
и я
    собаку лизнул.
Собака вздохнула громко.

А я
    собаку погладил,
щекою прижался к собаке,
задумался
и уснул.

В сарай, где нету света,
                               я храбро заходил!
Ворону со двора
                      прогнал отважно!..
Но вдруг приснилось ночью,
                                       что я
                                              совсем один.
И я заплакал.
Так мне стало страшно.

Очень толстую книгу сейчас я,
попыхтев,
разобрал на части.
Вместо книги толстой
                              возник
целый поезд
из тоненьких книг!..

У меня,
          когда книги читаются,
почему-то всегда разлетаются.

Я себя испытываю —
родителей
воспитываю.

«Сиди!..» —
                а я встаю.
«Не пой!..» —
                  а я пою.
«Молчи!..» —
                 а я кричу.
«Нельзя!..» —
                 а я хо-чу-у!!
После этого всего
в дому
что-то нарастает…

Любопытно,
                 кто кого
в результате воспитает?

Вся жизнь моя (буквально вся!)
пока что —
из одних «нельзя!»
Нельзя крутить собаке хвост,
нельзя из книжек строить мост
(а может, даже – замок
из книжек
толстых самых!)

Кран у плиты нельзя вертеть,
на подоконнике сидеть,
рукой огня касаться,
ну, и еще – кусаться.

Нельзя солонку в чай бросать,
нельзя на скатерти писать,
грызть грязную морковку
и открывать духовку.
Чинить электропровода
(пусть даже осторожно)…

Ух, я вам покажу, когда
все-все
         мне будет можно!

Жду
      уже четыре дня,
кто бы мне ответил:
где я был,
             когда меня
не было
на свете?

Есть такое слово —
                          «горячо!»
Надо дуть,
              когда горячо,
и не подходить
                    к горячо.
Чайник зашумел —
                           горячо!
Пироги в духовке —
                            горячо!..
Над тарелкой пар —
                            горячо!..

…А «тепло» —
это мамино плечо.

Высоко на небе —
                         туча,
чуть пониже тучи —
                            птица,
а еще пониже —
                      белка,
и совсем пониже —
                           я…
Эх бы, прыгнуть
                      выше белки!
А потом бы —
                    выше птицы!
А потом бы —
                    выше тучи!
И оттуда крикнуть:
«Э-э-э-эй!!»

Приехали гости.
Я весел и рад.
Пьют чай
             эти гости,
едят мармелад.
Но мне не дают
мармелада.

…Не хочется плакать,
                            а —
надо!

Эта песенка проста:
жили-были два кота —
черный кот и белый кот —
в нашем доме.
Вот.

Эта песенка проста:
как-то ночью два кота —
черный кот и белый кот —
убежали!
Вот.

Эта песенка проста:
верю я, что два кота —
черный кот и белый кот —
к нам вернутся!
Вот.

Ничего в тарелке не осталось.
Пообедал я.
                Сижу. Молчу.
Как же это мама догадалась,
что теперь я
только спать хочу?!

Дождик бежит по траве
с радугой
            на голове!
Дождика я не боюсь,
весело мне,
я смеюсь!
Трогаю дождик рукой:
«Здравствуй!
                 Так вот ты какой!..»
Мокрую глажу траву…

Мне хорошо!
Я – живу.

Да, некоторые слова
легко
запоминаются.
К примеру,
               есть одна трава, —
крапивой
называется…

Эту
     вредную траву
я, как вспомню,
так реву!

Эта зелень до самых небес
называется тихо:
                      Лес-с-с…
Эта ягода слаще всего
называется громко:
                         О-о-о!
А вот это косматое,
                          черное
(говорят,
что очень ученое),
растянувшееся среди трав,
называется просто:
                         Ав!

Я только что с постели встал
и чувствую:
                уже устал!!
Устал всерьез, а не слегка.
Устала
         правая щека,
плечо устало,
голова…

Я даже заревел сперва!
Потом, подумав,
                     перестал:
да это же я спать
устал!

Я, наверно, жить спешу, —
бабушка права.
Я уже произношу
разные
         слова.
Только я их сокращаю,
сокращаю,
упрощаю:
до свиданья —
                    «данья»,
машина —
              «сина»,
большое —
                «шое»,
спасибо —
               «сиба»…

Гости к нам вчера пришли,
я был одет красиво.
Гостей я встретил и сказал:
«Данья!..
Шое сиба!..»