Генри Лонгфелло - Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате. Уолт Уитмен. Стихотворения и поэмы. Эмили Дикинсон. Стихотворения.
Осцеола[188]
Я уже был почти взрослый, когда в Бруклине, в штате Нью-Йорк, мне случилось встретиться (в середине 1838 г.) с одним военным моряком, воротившимся из форта Молтри (Южная Каролина). Я долго разговаривал с ним и узнал от него то, о чем повествуется ниже, — о смерти Осцеолы. Осцеола был молодой и бесстрашный вождь из племени семинолов. Во время войны во Флориде он сдался в плен нашим войскам, был заключен в тюрьму и умер в форте Молтри буквально от «разбитого сердца». Его болезнь была вызвана тоской по свободе. И лекарь и офицеры относились к нему очень сочувственно и делали все возможное, чтобы облегчить ему тюремный режим. И вот — конец.
Уолт УитменПеревод К. Чуковского.
Когда пришел его последний час,
Он медленно поднялся на подстилке,
Надел боевую одежду, рубаху, опоясал себя поясом, обмотал себе ноги ремнями,
Потребовал, чтобы ему выдали киноварь (перед ним держали его зеркальце),
Раскрасил себе половину лица, шею, запястья и тыльную сторону рук,
Старательно приладил к поясу нож для снимания скальпов — потом лег, отдохнул немного,
Потом снова привстал на ложе, улыбнулся и в глубоком молчанье подал каждому руку,
И, обессиленный, пал на подстилку, и, крепко сжимая рукоять томагавка,
Остановил взгляд на жене и на детях — последний.
(Пусть эти немногие строки сохранят его имя и память о том, как он умер.)
Смысл «Листьев травы»
Перевод А. Сергеева.
Не изгонять, не отграничивать и не выпалывать зло из его угрожающей массы (ни даже разоблачать его),
Но умножать, объединять, довершать, расширять — и прославлять бессмертие и добро.
Высока эта песня, слова ее и полет,
Она обнимает бескрайние сферы пространства и времени,
Всю эволюцию и в совокупности — поросль грядущего и отошедшее.
Я запел ее в зреющей юности и пронес через жизнь,
Скитаясь, всматриваясь, не признавая авторитетов, включая в песню войну и мир, день и ночь,
Не отступив от нее ни на краткий час,
Я заканчиваю ее здесь и теперь, больной, нищий и дряхлый.
Я пою о жизни, но скажите мне доброе слово о смерти:
Сегодня Смерть, словно тень, идет за мной по пятам, годами преследуя, мой согбенный двойник,
Порой приближается, и тогда мы — лицом к лицу.
Прощай, мое вдохновенье!
Перевод Н. Банникова.
Прощай, мое Вдохновенье!
Прощай, мой милый товарищ, моя дорогая любовь!
Я ухожу, а куда — и сам не знаю,
Не знаю, что ждет меня впереди, не знаю, встретимся ли мы с тобою, —
Так, значит, — прощай, мое Вдохновенье.
И ныне, в последний раз, дай мне оглянуться на минуту:
Все медленнее, все слабее тикает маятник в моей груди,
Пора уходить, надвигается ночь, скоро сердце перестанет биться.
Долго мы жили вместе, радуя и лаская друг друга, —
Какой восторг! — а теперь расставаться время настало — прощай, мое Вдохновенье!
И все же позволь — спешить я не буду,
Так долго мы жили друг с другом, засыпали вместе, сливаясь почти воедино, в одно существо,
И теперь, если нам умереть, мы умрем вместе (да, нас никто не разделит!).
Если нам уходить куда-то, навстречу неведомому, мы уйдем вместе,
Быть может, мы станем богаче, счастливее и что-то познаем,
Может быть, ты ведешь меня ныне к моим самым высоким, истинным песням (кто знает?),
Может быть, именно ты не даешь повернуть этот ключ в роковой, последней двери — что же, в последний раз,
Прощай, — и привет тебе! — мое Вдохновенье.
ИЗ ЦИКЛА «ЭХО МИНУВШИХ ЛЕТ»
Нет, не говори мне сегодня о печатном позоре
(Зима 1873 г., во время сессии конгресса)
Перевод И. Кашкина.
Нет, не говори мне сегодня о печатном позоре,
Не читай мне сегодня этих газетных страниц,
Статей, беспощадно клеймящих один лоб за другим,
Отчетов о преступлении за преступленьем.
Сегодня я не хочу о них слышать,
Отвернусь от них — отвернусь от белого Капитолия,
От этих пышных куполов, увенчанных статуями,
Перед глазами другое — непреходящее, торжествующее, насущное, —
То, о чем нет статей и отчетов.
Вижу, честные фермы, вашу мирную жизнь на Севере и на Юге, в штатах, ставших равными,
Вижу безвестные миллионы мужественных тружеников на Западе и Востоке,
Вижу ваших тихих матерей, жен и сестер, не сознающих блага, которое в них,
Вижу тысячи ваших жилищ, ни богатых, ни бедных, они встают предо мной (даже в бедности они величавы),
Вижу вашу непоколебимую стойкость, отзывчивость, жертвы,
Вижу ваше неиссякаемое достоинство, скромное, но уверенное в себе,
Вижу добро, всегда творимое вами, ясное, как свет, но неприметное людям.
(Погружаюсь во все это, как смелый пловец ныряет в глубокую, неизведанную воду.)
Вот о ком я думаю сегодня, позабыв обо всем остальном, о них твержу,
Им иду я сегодня навстречу.
ЭМИЛИ ДИКИНСОН
СТИХОТВОРЕНИЯ
Переводы В. Марковой и И. Лихачева
В переводе В. Марковой:
Утром мягче холодок —
Орех — литая бронза —
Круглее щеки ягоды
И в отъезде роза.
На ветках клена алый шарф —
Каймой на поле брошен.
Чтоб от моды не отстать —
И я надену брошь.
Запоздалого утра Солнце взошло.
Встала Радуга над грозой.
Как стадо испуганных слонов —
Тучи топчут горизонт.
Улыбаются птицы в каждом гнезде —
Ни одна не дрогнет лоза.
Но напрасно заглядывает День
В безответные глаза.
Как небрежно спокойна Смерть!
Как глубо́ко ушла в забытье!
Медлящего архангела речь
Одна разбудит ее.
Предчувствие — длинная Тень — косая —
Знак — что Солнце зайдет — угасая.
Напоминанье притихшим цветам —
Что скоро набежит Темнота.
Вот все — что я тебе принесла![189]
Это — и сердце мое.
Это — и сердце мое — все поля —
Летних лугов разлет.
А если хочешь сумму узнать —
Пересчитай подряд
Это — и сердце мое — всех Пчел —
Что в Клевере гудят.
Как странно — быть Столетьем!
Люди проходят — а ты — свидетель —
И только! Нет — я не так стойка —
Я умерла бы наверняка.
Все видеть — и ничего не выдать!
Не то еще вгонишь в краску
Наш застенчивый Шар земной —
Его так смутит огласка.
Конечен проигрыш — дерзанье бесконечно.
Один Корабль красуется в порту —
Но сколько доблестных сокрушено Созданий —
Им не взлететь с волной на высоту.
День! Здравствуй — День очередной!
Означь свой малый срок.
Случайный выстрел иногда —
К виктории пролог!
Пошел вперед простой солдат —
И крепость в прах легла.
Скрепись — душа! Быть может — бой
Решит твоя стрела!
Сердце! Забудем оба —
Был он — или нет!
Ты позабудешь его тепло —
Я позабуду свет.
Кончишь работу — скажи —
Я начну в свой черед.
Скорей! Минуту промедлишь —
Память о нем всплывет.
Я все потеряла дважды.
С землей — короткий расчет.
Дважды я подаянья просила
У господних ворот.
Дважды ангелы с неба
Возместили потерю мою.
Взломщик! Банкир! Отец мой!
Снова я нищей стою.
На него возложите лавры —
Он был слишком замкнут для Славы.
Лавр бессмертный — затмись — посрамлен.
Тот — кого ты отверг — это Он!
Пусть я умру —
Ты будешь жить —
И суждено опять
Заре — блеснуть,
Полудню — жечь,
И времени — журчать.
И будут пчелы черпать сок —
Не стихнет стая птиц.
Могу я смело взять расчет —
Курс акций устоит.
В кругу цветов — в молчанье трав —
Спокойно встречу смерть я —
Ведь проторей не понесут
Биржа и коммерция.
Душа — прощаясь — не взгрустнет —
Приятной сцене рада —
Какие прыткие дельцы
Здесь во главе парада!
Чтоб свято чтить обычные дни —
Надо лишь помнить:
От вас — от меня —
Могут взять они — малость —
Дар бытия.
Чтоб жизнь наделить величьем —
Надо лишь помнить —
Что желудь здесь —
Зародыш лесов
В верховьях небес.
Успех всего заманчивей
На самом дне беды.
Поймешь — как сладостен нектар —
Когда — ни капли воды.
Никто в пурпурном воинстве —
Сломившем все на пути —
Не смог бы верней и проще
Слова для Победы найти —
Чем побежденный — поверженный…
Сквозь смертной муки заслон
Он слышит так ясно — так ясно —
Триумфа ликующий стон.
Когда я слышу про побег —
Забьется кровь сильней —
Внезапная надежда —
Крылья за спиной.
Когда я слышу — что тюрьму
Снес натиск мятежа —
По-детски тереблю затвор —
И вновь — не убежать.
Ликование Свободы —
Это к морю — путь души —
Мимо мельниц —
Мимо пастбищ —
Сквозь ряды крутых вершин.
Мы росли в кольце долины.
Разве моряки поймут
Упоенье — первой мили —
Первых Вечности минут?
Наша жизнь — Швейцария —
Тишь — холодок —
Но в один нечаянный день
Альпы раздвинут Полог
И приоткроют Даль.
Италия по ту сторону —
Но разве перебежишь!
Альпы — стражи —
Альпы — сирены —
Вечно хранят рубежи!
Сердце — полегче моего —
Вечернюю тишь возмутив —
Прошло под моим окном —
Насвистывая мотив —
Так — уличную песенку —
С невнятицей пополам —
Но для израненных ушей
Самый целебный бальзам.
Как будто пролетный Бо́болинк
Заглянул в мой уголок —
Спел песню радости — и вдали
Медленно умолк.
Как будто вдоль пыльной дороги
Щебечущий Ручей
На стертых в кровь — дрожащих ногах —
Сплясал — нельзя веселей.
Снова ночь возвратится —
Вернется боль — как знать.
О звонкий Рог! Под моим окном —
Прошу — пройди опять.
Полет их неудержим —
Шмель — Час — Дым.
С элегией повременим.
Останутся — не догорят —
Вечность — Го́ре — Гора.
О них не говорю.
Иной — упокоясь — взлетит.
Найдет ли неба зенит?
Как тихо загадка спит.
Новые ноги топчут мой сад —
Новые пальцы холят росток.
На ветке вяза бродячий Певец
Одиночество гонит прочь.
Новые дети шумят на лугу.
Новые кости легли на ночлег —
И снова — задумчивая весна —
И вновь — пунктуальный снег.
Склонить — подчеркнуто — голову
И под конец узнать —
Что позы такой не приемлет
Бессмертный разум наш!
Родится злая догадка —
И вы — в этой хмари — все —
Колеблетесь —
Паутинки
На зыбкой Кисее.
Победа приходит поздно —
Ее опускают к самым губам —
Скованным накрепко морозом —
Бессильным принять этот дар.
А раньше —
Как была бы сладка —
Если б хоть каплю одну!
Или бог до того экономен?
Стол его накрыт
Чересчур высоко для нас —
Надо обедать на цыпочках.
Крошки — для маленьких ртов.
Вишни насытят малиновок.
Их задушил бы
Золотой завтрак орла.
Бог не обманет воробьев —
Сдержит клятву свою —
Ведь они умеют
Ради маленькой любви — голодать.
В краю — где я не была никогда —
Альпы высятся гордо —
Их Шапки касаются небосвода —
Их Сандалии — го́рода —
Играют у их вековечных ног
Мириады маргариток юных —
Сэр — кто из них вы —
Кто из них я —
В это утро июня?
Подруга поэтов — Осень прошла.
Проза вбивает клин
Между последней дымкой
И первым снегом долин.
Зори острые — словно ланцеты —
Дни — аскетически скупы.
Пропали мистера Брайанта астры[190] —
Мистера Томсона снопы.[191]
Запечатаны пряные устья.
Унялась толчея в ручьях.
Месмерические пальцы[192] трогают
Веки Эльфов — жестом врача.
Может — белка меня не покинет?
Я сердце ей отворю.
Пошли мне — Боже — солнечный дух —
Нести ветровую волю твою!
Воде учит ссохшийся рот —
Земле — пустой горизонт —
Счастью — тоска —
Миру — сражений гром —
Любви — запечатанный гроб —
Птицам учат Снега.
Как изменился каждый холм!
Тирийский свет наполнил дол.[193]
Все шире зори поутру —
Все глубже сумрак ввечеру.
Ноги пунцовой легкий след —
Пурпурный палец на холме —
Плясунья-муха за стеклом —
Паук за старым ремеслом —
Победный Шантеклера[194] зов —
Повсюду в гости ждут цветов —
И в роще посвист топора —
И пахнет травами тропа.
Не перечислить всех примет —
Так каждый год она на свет
Родится снова — и твоим
Конец сомненьям — Никодим![195]
Она терпела. Только жилы
Чертили синие штрихи.
Вокруг спокойных глаз молили
Пурпурные карандаши.
Расцвел и облетел нарцисс —
Тогда терпенье вдруг ушло —
И на скамью среди святых
Она присела тяжело.
Усталый шаг ее — не мерит
Селенье из конца в конец —
В вечерний час не забелеет
Ее застенчивый чепец.
Мы тихо шепчемся о ней —
А там — венчанья торжество —
Там — робкая — она царит —
Стыдясь бессмертья своего.
Дарят мне песни пчел
Волшебный произвол —
Но как — и в чем секрет —
Мне легче умереть —
Чем дать ответ.
Холм с алою каймой
Сжигает разум мой.
Смеешься? Берегись!
Сам бог сошел к нам вниз —
Вот мой ответ.
Восход — и я лечу —
Но как и почему —
В чем сила этих крыл?
Тот — кто меня лепил —
Найдет ответ.
Какой восторг! Какой восторг!
А проиграю — кончен торг!
Но ведь иной бедняк
Ребром последний ставил грош —
И выиграл! Как била дрожь —
От счастья лишь на шаг.
Жизнь — только Жизнь. Смерть — только Смерть.
Свет — только Свет. Смерч — только Смерч.
Пусть карты их рассудят.
Ты побежден? Но мысль сладка:
Решилось всё — наверняка —
И худшего не будет!
А если… О — всех пушек рев —
О — перезвон колоколов —
Подайте весть вполсилы!
Ведь так несхожи — Рай мечты —
И тот — где вдруг проснешься ты —
Меня бы оглушило!
Если меня не застанет
Мой красногрудый гость —
Насыпьте на подоконник
Поминальных крошек горсть.
Если я не скажу спасибо —
Из глубокой темноты —
Знайте — что силюсь вымолвить
Губами гранитной плиты.
Вера — прекрасное изобретение
Для «зрящих незримое», господа.
Но осторожность велит — тем не менее —
И в микроскоп заглянуть иногда.
Небеса не умеют хранить секрет.
Скажут на ухо горным высям —
Горы — холмам — а холмы — садам —
Сады — полевым нарциссам.
Пролетная птица на пути
Подслушала случайно.
Что — если птицу мне подкупить?
Я б разгадала тайну.
Но только сто́ит ли? Отче —
Храни свои «отчего́»!
Если Весна — аксиома —
То в чем Снегов колдовство?
И — право — зачем досконально знать —
Как дважды два — четыре —
Что творят сапфирные эти юнцы —
В новом — с иголочки — мире.
Я узна́ю — зачем? — когда кончится Время —
И я перестану гадать — зачем.
В школе неба пойму — Учителю внемля —
Каждой муки причину и зачин.
Он расскажет — как Петр обещанье нарушил[196] —
И — когда услышу скорбный рассказ,
Забуду я каплю кипящей Печали —
Что сейчас меня жжет — обжигает сейчас.
Под легким флёром мысль ясней —
Видней ее вершины —
Так пена скажет: «Здесь прибой» —
Туман: «Здесь Апеннины».
Мой — всегда!
Довольно вакаций!
Света учебный год
С этого дня начался — безотказно
Точный — как солнцеворот.
Счастье старо — избранники новы.
Стар — бесспорно — Восток.
Но на его пурпурной программе
Впервые каждый Восход.
Я пью из жемчужных кружек
Летнего дня огонь.
Так не пьянит — не кружит
Всех рейнских вин алкоголь!
Я — дебошир воздуха —
У меня от росы — запой
В салунах расплавленной синевы —
На каждом углу другой.
Когда «Хозяин» вышибет вон
Из наперстянки Пчелу —
Когда уснет хмельной Мотылек —
Я пуще пущусь в разгул!
Снежной шапкой взмахнет Серафим —
Святой к окну припадет —
«Вот маленькая пьянчужка
Из Мансанильи идет!»[197]
Укрыта в Покоях из алебастра —[198]
Утро не тронет —
День не слепит —
Лежит Воскресения мирная паства —
Стропила — атла́с —
Крыша — гранит.
Эры шествуют Полумесяцем млечным[199] —
Миры выгнут арки —
Катятся сферы —
Диадемы — падают —
Дожи — сдаются —
Бесшумно — как точки —
На Диске из снега.
Она метет многоцветной метлой —
Но мусора не подберет.
О Хозяйка вечерней зари —
Вернись — обмети пруд!
Ты обронила янтарную нить —
Обронила — пурпурный клубок —
А теперь засыпала весь Восток
Изумрудами лоскутов.
А она все машет пятнистой метлой —
А передник ее все летит.
Метла померкнет — россыпью звезд —
Время — домой идти.
Вспыхнет золотом —
Погаснет багрянцем —
Леопардом прыгнет на небосвод —
Потом — к ногам Старика-Горизонта
Склонив пятнистую морду — умрет.
Пригнется — в окошко к Бобру заглянет —
Коснется крыш —
Расцветит амбар —
Колпачок свой снимет — прощаясь с поляной —
Миг — и откланялся День-Жонглер.
Держа в руке бесценный камень —
Заснула без забот.
Болтливый ветер — жаркий полдень —
Казалось — время ждет.
Что пальцы честные корить мне?
Пропал! По чьей вине?
Лишь аметистовая память —
Одна — осталась мне.
У света есть один наклон.
Припав к снегам устало —
Он давит — словно тяжкий Груз
Соборного Хорала.
Небесной Раной наградит —
Но ни рубца — ни крови —
И только сдвинется шкала
Значений и условий.
Отчаяньем запечатлен —
Кому он подневолен?
Он — словно царственная скорбь —
Которой воздух болен.
Придет —
И слушает Ландшафт —
И тень дохнуть не смеет.
Уйдет — как бы Пространством
Отгородилась Смерть.
Милый — прочти — как другие[200]
Мужались — чтобы нам выстоять —
Чем поступились они —
Чтоб мы одолели страх —
Сколько раз — на смерть
Шли свидетели Истины —
Чтобы слабым помочь
В самых дальних веках!
Прочти — как сияла вера —
Над вязанками хвороста —
Как река не могла утопить
Песнопения звук величавый —
Когда имена мужчин
И женщин — избранниц небес —
Со страниц старательной хроники
Уходили — в летопись славы!
Это Желтого моря заводи —
Побережье огненных стай.
Где родина моря — куда оно прядает —
Знает только Закат.
Это — тайна тайн.
Груз доставлен:
Пурпур и золото —
Опаловые тюки — горой.
Паруса разгорятся на горизонте —
И — опалясь — нырнут с головой.
Друзей тенистых в знойный день
Найти не мудрено —
Но кто несет тебе тепло
В час Мысли ледяной?
Кисейная душа дрожит —
Чуть пробежит струя —
Но если твердое Сукно
Прочней — чем Кисея —
Кого винить? Прядильщика?
О — пряжи трудный жгут!
Ковры для райского села
Так неприметно ткут.
Я — Никто. А ты — ты кто?
Может быть — тоже — Никто?
Тогда нас двое. Молчок!
Чего доброго — выдворят нас за порог.
Как уныло — быть кем-нибудь —
И — весь июнь напролет —
Лягушкой имя свое выкликать —
К восторгу местных болот.
Это — как Свет —
Радость всех времен —
Как пчелиный напев —
Модой не заклеймен.
Это — как лесам —
По секрету — Ветер —
Слова ни одного —
Но как бьется ветвь!
Это — как Восход —
Лучшее — после.
Вечности часы
Прозвенят Полдень.
Одной мне не быть ни на миг —
Круг гостей так велик —
Но кто и откуда проник —
Загадка зашла в тупик.
Ни мантий у них — ни имен —
Ни титулов — ни знамен —
Без адреса — где-то дом —
Словно гнездится гном.
Приход их легко узнать —
В душе подается Знак —
Но уход не слышен никак —
Их никогда не прогнать.
Допустим — Земля коротка
Всем верховодит тоска —
И многие — в тисках —
Но что из того?
Допустим — каждый умрет
Крепок Жизни заряд —
Еще сильнее — Распад —
Но что из того?
Допустим — в райских селеньях
Все разрешит сомненья
Новое уравненье —
Но что из того?
Душа изберет сама свое Общество —
И замкнет затвор.
В ее божественное Содружество —
Не войти с этих пор.
Напрасно — будут ждать колесницы —
У тесных ворот.
Напрасно — на голых досках — колени
Преклонит король.
Порою она всей пространной нации —
Одного предпочтет —
И закроет — все клапаны вниманья —
Словно гранит.
Он сеет — сквозь свинцовое сито[201] —
Припудрит лес и овраг —
Он алебастром загладит
Морщины сельских дорог.
Он вылепит плоское Лицо
Из равнин и холмов —
Невозмутимый Лоб — от востока
И до востока вновь.
Он каждую ветхую изгородь
Обернет мохнатым руном —
Накинет небесную Вуаль
На темный бурелом —
На ствол — на стог — на стебель.
Засыплет слоем слюды
Акры сухих суставов —
Отшумевшей жатвы следы —
Он столбы в кружева оденет —
И вдруг прикорнул — затих.
Мастера его скроются — легче видений —
Словно нет и не было их.
Я знаю — как оно взошло —
Плетенье пестрых лент —
Шпиль в аметистах плавал —
Бо́болинк[202] запел —
Весть побежала — Белкой —
Гора сняла чепец —
Тогда шепнула я себе —
«Солнце? Наконец!»
Но как зашло оно — когда?
Спешит — покинув класс —
Шафранных сорванцов гурьба —
Пурпурный перелаз.
Учитель в сером вышел вслед
На опустевший двор —
Ворота Вечера закрыл —
И опустил затвор.
Нас пленяет Стеклярус —
Но до Жемчуга дорастешь —
И прощай — Стеклярус!
А ведь как на Жемчуг похож.
Наши новые руки
Отработали каждый прием
Ювелирной тактики
В детских играх с Песком.
Ведь я просила хоть грош —
А в смущенную руку мою
Незнакомец бросил целое царство —
И — как столб — я стою.
Ведь я молила Восток:
«Чуть-чуть Рассвет приоткрой!» —
А он взорвал пурпурные дамбы
И меня затопил Зарей.
Я на пуантах танцевать
Науки не прошла —
Но иногда веселья дух
Так во мне крылат —
Что — знай балета я азы —
Вся Труппа — побелев —
Глядела бы на мой полет —
А приму душит гнев.
Пусть в дымке газа и в цветах
Я к рампе не скольжу —
Пусть ножку в воздухе — легко —
Как Птица — не держу —
Пусть в пируэте не верчусь —
Чтоб ветер в пену сбить —
Пока меня не сдует прочь
Неистовое «бис» —
И пусть никто не знает —
Афиши не галдят —
Но танцем полон мой Театр —
Идет гала-спектакль.
После сильной боли ты словно в гостях.
Нервы — как надгробья — церемонно сидят.
Сердце спросит вчуже: «Да было ли это?
Но когда? Вчера? До начала света?»
Ноги механически бродят — без роздыху —
По Земле — по Воздуху —
В Пустоте? —
Одеревенели — не разобраться —
Отгороженность камня — довольство кварца.
Это час свинца —
Если выживешь — вспомнится —
Как про снег вспоминают погибавшие люди —
Холод — оцепенение! Будь — что будет!
Скажи идущим ко дну — что этот — ныне незыблемый —
Тоже терпел крушение — и подымаясь со дна —
Рос — укрепляясь действием — а не поиском мысленным —
Как уходила Слабость — как Сила была рождена.
Скажи им — что самое худшее минет — через мгновение —
Пуля в бою не страшна — страшен летящий свист.
Если пуля войдет — с нею войдет Молчание —
Смертный миг аннулировал право тебя убить.
Бьет в меня каждый день
Молния — так нова —
Словно тучи только сейчас
Огонь — навылет — прорвал.
Она по ночам меня жжет —
Она бороздит мои сны —
Каждым утром задымлен свет —
Так глаза мои опалены.
Я думала — Молния — миг —
Безумное — быстрое «прочь».
Небеса проглядели ее
И забыли — на вечный срок.
Замшелая радость книжной души —
Встретить старинный том
В доподлинном платье далеких лет.
Честь — побыть с ним вдвоем —
Его почтенную Руку взять —
Согреть пожатьем своим —
Вместе уйти в те Времена —
Когда он был молодым.
Чудаковатые мненья его
В споре поглубже копнуть.
Доведаться — как понимает он
Литературы суть.
Над чем ученые бились тогда?
Как состязались умы —
Когда достоверностью был Платон[203] —
Софокл[204] — человеком — как мы —
Когда девушка Сафо[205] вступала в круг —
Беатриче по улице шла
В том платье — что Данте обожествил?[206]
Домашние эти дела
Он помнит. Может вам возвестить —
Как дальней земли посол —
Что были правдивы все ваши Сны.
Он с родины их пришел.
Его присутствие — Волшебство.
Просишь — еще побудь! —
Он качает пергаментной головой —
Дразнит — чтоб ускользнуть.
Я была на небе —
Это маленький Город —
Освещен рубином —
Выстлан пухом — как голубь.
Тише летних полей —
Когда росы их студят —
Этот хрупкий рисунок —
Создавали не люди.
Народ — как Мошки.
Дела — Паутинки.
Дома — как Дымки.
Имена — Пушинки.
Быть почти счастливой
Там не слишком трудно
Посреди такого
Избранного Круга.
Дыба не сломит меня —
Душа моя вольна.
Кроме этих — смертных — костей
Есть другие — сильней.
Палачу до них не достать.
Бессильна дамасская сталь.
Два тела кто покорит?
То — связано —
Это — бежит.
Не трудней Орлу
Отринуть скалу
И в небо взлететь —
Чем тебе — в тюрьме.
А если не сможешь —
Ты сам — свой Сторож!
Плен — это Сознанье.
Свобода — тоже.
Так серафически нежны —
С землею не в ладу —
Что легче Плюш атаковать —
Насиловать Звезду!
Кисейные воззрения.
Ах — как пугает плоть!
Веснушчата Натура —
И простоват Господь.
Нет — не для жантильных дам
Рыбацкий грубый сказ.
Пусть Небо — недотроги —
Так — устыдится вас!
Летели — как Хлопья —[207]
Летели — как Звезды —
Как лепестки Роз —
Когда прочесывают июнь
Пальцы внезапных гроз.
Пропали в сплошных цельнокроенных травах —
Ничьи глаза их не сыщут —
Но бог призвать к себе может — любого —
По нерушимому списку.
Сколько очарованья
В лице — сквозящем чуть-чуть.
Она не смеет поднять вуаль —
Чтоб Тайны не спугнуть —
Но смотрит — сквозь тонкую Дымку —
Отказывает — и ждет.
Открыться — убить желанье —
То — чем Образ живет.
Ветер ко мне постучал —
Как усталый вконец человек.
«Войдите!» — откликнулась я.
Тут скользнул в мою дверь
Быстрый безногий Гость.
Ну как подать ему стул?
Да можно ли Воздуху предложить —
Чтоб он на софе прикорнул?
Змеилось его лицо.
О чем-то жужжали уста —
Словно стая колибри — порх —
С возвышенного куста.
Музыка
Из пальцев лилась.
Сколько мелодий — простых —
Как прерывистый звон стекляшек —
Если тихо дунуть на них!
А он все порхал и порхал —
Потом постучал у окна —
Как робкий человек — торопливо —
И я осталась одна.
Это — письмо мое Миру —
Ему — от кого ни письма.
Эти вести простые — с такой добротой —
Подсказала Природа сама.
Рукам — невидимым — отдаю
Реестр ее каждого дня.
Из любви к ней — Милые земляки —
Судите нежно меня!
Он был Поэт —
Гигантский смысл
Умел он отжимать
Из будничных понятий —
Редчайший аромат
Из самых ординарных трав,
Замусоривших двор —
Но до чего же слепы
Мы были — до сих пор!
Картин Первоискатель —
Зоркости урок —
Поэт — нас по контрасту —
На нищету обрек.
Казне — столь невесомой —
Какой грозит урон?
Он — сам — свое богатство —
За чертой времен.
Я принял смерть — чтоб жила Красота —
Но едва я был погребен —
Как в соседнем покое лег Воин другой —
Во имя Истины умер он.
«За что, — спросил он, — ты отдал жизнь?»
«За торжество Красоты».
«Но Красота и Правда — одно.
Мы братья — я и ты».
И мы — как родные — встретили ночь —
Шептались — не зная сна —
Покуда мох не дополз до губ
И наши не стер имена.
Триумфы бывают разных родов.
Триумф в четырех стенах:
Старая владычица — Смерть —
Верой побеждена.
Триумф для отточенного ума:
Правда — разбив тюрьму —
Спокойно восходит к вышине —
Лишь богу верна своему.
Трудный Триумф — помедля — вернуть
Взятку соблазна назад —
Взглянув на отвергнутые небеса —
Косясь на дыбу и ад.
Но самый суровый — он мне знаком —
Когда стоишь — обелен —
Перед этим голым барьером —
Судии строгим челом.
Дома́ — лоска и блеска —
Дома́ — ласки и неги —
Герметический очаг —
Стальной зажим — на мраморной крышке —
Вход закрыт — для босых ног.
Атласный ручей — в берегах из плюша —
Не так баюкает слух —
Как смех и шепот — господ-жемчужин —
Как тихий шелест слуг.
Плешивая Смерть не гостит в салонах —
Плюгавая Хворь не дерзнет
Пятнать драгоценные лики.
Скорбь и могильный гнет
Мелькнут — в приглушенных каретах —
Лишь бы сберечь секрет —
Как просто — под грузом улыбок —
Сломиться — и умереть.
Цивилизация гонит Леопарда.[208]
Слишком дерзок для вас?
Но пески не смутит его золото —
Эфиопов — его атлас.
Пятниста его одежда —
Рыжий нрав не поборешь —
Но Леопард таким рожден — господа́ —
Что же хмурится сторож?
Пожалейте Леопарда — в изгнании —
Не заглушит бальзам —
И не сотрет наркотик
Видения прежних пальм.
Так жалости чужд — как жалоба.
Так глух к словам — как гвоздь.
Так холоден — словно я — купец —
На вес продающий кость.
Так времени чужд — как История.
Так сегодня близок нам —
Как Радуги шарф ребенку —
Как смеженным в гробнице глазам
Желтые игры Заката!..
Не шевельнется танцор —
Когда Откровение цвета ворвется
И бабочек взвихрит костер.
Завидую во́лнам — несущим тебя —
Завидую спицам колес.
Кривым холмам на твоем пути
Завидую до слез.
Всем встречным дозволено — только не мне —
Взглянуть на тебя невзначай.
Так запретен ты для меня — так далек —
Словно господний рай.
Завидую гнездам ласточек —
Пунктиром вдоль застрех —
Богатой мухе в доме твоем —
Вольна на тебя смотреть.
Завидую листьям — счастливцам —
Играют — к окну припав.
За все алмазы Писарро[209]
Мне не купить этих прав.
Как смеет утро будить тебя?
Колокольный дерзкий трезвон —
Тебе — возвещать Полдень?
Я сама — твой Свет и Огонь.
Но я на цветок наложу интердикт[210] —
Пчелу от него отженя —
Чтоб Полдень не бросил в вечную тьму
Архангела — и меня.[211]
Наш Мир — не завершенье —
Там — дальше — новый Круг —
Невидимый — как Музыка —
Вещественный — как Звук.
Он манит и морочит —
И должен — под конец —
Сквозь кольцо Загадки
Пройти любой мудрец.
Чтобы найти ответ —
Сносили наши братья
Презренье поколений —
Не убоясь распятья.
Споткнувшись — ловит вера —
Со смехом пряча стыд —
Хоть прутик Доказательства —
Флюгер — поводырь.
Раскаты аллилуйи —
Гром с кафедры — вотще!
Наркотик не работает —
Душу точит червь.
Мне — написать картину?
Нет — радостней побыть
С прекрасной невозможностью —
Как гость чужой судьбы.
Что́ пальцы чувствовать должны —
Когда они родят
Такую радугу скорбей —
Такой цветущий ад?
Мне — говорить — как флейты?
Нет — покоряясь им —
Подняться тихо к потолку —
Лететь — как легкий дым —
Селеньями эфира —
Все дальше — в высоту.
Короткий стерженек — мой пирс
К плавучему мосту.
Мне — сделаться Поэтом?
Нет — изощрить мой слух.
Влюблен — бессилен — счастлив —
Не ищет он заслуг —
Но издали боготворит
Безмерно грозный дар!
Меня бы сжег Мелодий
Молнийный удар.
Я вызвала целый мир на бой —
Камень — в руке моей.
Крепче меня был пастух Давид —
Но я была вдвое смелей.
Я камень метнула — но только себя
Ударом на землю смела.
Был ли слишком велик Голиаф —
Или я чересчур мала?
Немногословных я страшусь —
Молчит — что скрыто в нем?
Я краснобая обгоню —
Болтаю с болтуном.
Покуда мы последний грош
Впустую извели —
Молчальник взвешивал слова —
Боюсь — что он велик.
Сочтем по порядку — во-первых — Поэт —
Солнце — во-вторых —
Лето — затем господний рай —
И перечень закрыт.
Рассудим — Первый может вместить
Целое — как свое —
Прочее — роскошь напоказ.
Вывод: Поэт — это все!
Лето его ликует весь год.
Солнца его размах
Востоку покажется мотовством —
И если на небесах
И вправду — для благоверных —
Прекраснейший рай припасен —
Он слишком трудное счастье —
Чтоб оправдать этот сон.
Радость радужней всего
Сквозь кристалл му́ки.
Прекрасно то — что никогда
Не дастся в руки.
Вершина дальняя горы
Вся в янтарях.
Приблизься — и Янтарь уплыл —
И там Заря.
Я голодала — столько лет —
Но Полдень приказал —
Я робко подошла к столу —
Дрожа взяла бокал.
Обжег мне губы странный сок!
Не раз на пир такой —
В чужое заглянув окно —
Я зарилась тайком.
И что же? Здесь все дико мне —
Привыкла горстку крошек
Я вместе с птицами делить
В столовой летних рощ.
Я потерялась — я больна —
С избытком не в ладу.
Не приживется дикий терн
В прекраснейшем саду!
Как ненасытен за окном
Отверженного взгляд!
Войдешь — и Голод вдруг пропал —
Ты ничему не рад.
Я для каждой мысли нашла слова —
Но Одна ускользает из рук —
Поддаться не хочет мне —
Словно мелом черчу Солнца круг
Для племен — взращенных во Тьме.
А как начала бы ваша рука?
Разве Полдень пересказать лазуритом —
Или кармином Закат?
Все будет прежним вкруг тебя —
Весна придет в свой срок —
Созреет Утро и прорвет
Свой огненный Стручок.
В лесах зажегся дикий цвет —
Ручьи полны вестей —
И тренькает на банджо Дрозд —
Пока ты на Кресте.
Свершен неправый Приговор —
А вечер так же тих.
Разлука с Розой для Пчелы —
Вся сумма бед земных.
Другого я не прошу —
В другом — отказа нет.
Я жизнь предложила в обмен —
Усмехнулся Великий Купец.
Бразилию?
Повел бровями —
Пуговицу повертел —
«Но — сударыня — наш выбор богат —
Посетите другой отдел!»
Наш Мозг — пространнее Небес.
Вложите — купол в купол —
И Мозг вместит весь небосвод
Свободно — с Вами вкупе.
Наш Мозг — глубин
