Александр Прокофьев - Стихотворения и поэмы

Мне бы только песенку начать,
Чтоб на ней была моя печать,
Именная, друг, пойми,
Именная, черт возьми,
Именная, черт возьми!

Я на всё свое письмо
Ставлю личное клеймо.
Мне, дружок мой, нравится,
Когда слово плавится

И когда оно поет,
Жаром строчку обдает,
Чтоб слова от слов зарделись,
Чтоб они, идя в полет,
Вились, бились, чтобы пелись,
Чтобы елись, будто мед!

Мне бы только песенку начать,
Чтоб на ней была моя печать!

Немало слов в моем запасе,
Они со мною с давних пор.
Я ставлю в ряд их, не подкрасив, —
Они слова, а не забор!

Я вывожу их утром рано,
И на путях моих крутых
Любовно смотрят ветераны
На новобранцев молодых,

Поставленных в полки и роты
В моем разбуженном краю.
Они глядят вполоборота,
Когда приказ им отдаю:

«Вперед! Вперед, за перевалы!»
И закатали рукава,
И подтянулись запевалы,
То есть певучие слова.

Стихи, стихи, моя тревога!
Я без тревоги не могу.
Я вас беру с собой в дорогу
И, как друзей, не берегу!

У жизни надо брать закалку,
Ведь жизнь всегда во всем права,
А то вы ходите вразвалку,
Как непутевые слова;

То вдруг завянете от зноя,
То разбрелись у переправ,
То вдруг ватагой озорною
Летите по́д гору стремглав.

Стихи, стихи, моя тревога!
Я без тревоги не могу.
Я вас беру с собой в дорогу
И, как друзей, не берегу!

Песня начиналась, как всегда:
Загоралась первая звезда…
Раскрываю я свою тетрадь,
А в тетради только тишь да гладь!
Спят мои страницы первым сном,
Спит дружок мой тополь под окном,
И заснула иволга в лесу,
И трава не сбросила росу…
Песня начиналась, как всегда:
Слово разгоралось, как звезда!
Застучало в сердце: «Пусти, пусти!
Дай мне поскорее цвести, цвести!»
Слово говорит мне: «Не медли, брат,
Дай мне поскорее верхний ряд,
Дай мне поскорее верный лад,
Ставь хоть новобранцем в строй баллад!»
А за ним другие мчат слова.
Потруднее тем лишь, кто сперва.
Там, глядишь, и зорька занялась.
Песня начиналась.
Началась.

Волна, волна — все буквы влажны,
Да и слились в один размах.
Я произнес сейчас их дважды
И ощутил их на губах!

Я произнес их снова.
                                 Вскоре
Ко мне пришло издалека
Волненье рек, дыханье моря
И колокольчик ручейка.

Повсюду волны, волны, волны,
Великой влаги вечный путь.
Таков язык!
                      И трепет полный
Мою охватывает грудь!

Мать мне песню пела в поле дальнем,
Я потом слыхал ее не раз.
А латышка сыну пела дайну
В тот же день и в тот же самый час.

И былинка легкая проснулась,
Заиграла речка, стихнул зной:
Это их Поэзия коснулась
Властью, ей присущей лишь одной.

Матерей коснулось краем счастье,
Песенки допели до конца.
Нет сильней и нет прекрасней власти,
Чем затронуть души и сердца!

Мне ничего нельзя забыть:
Я не сыночек маменькин.
Так как же мне с тобою быть,
Такой большой и маленькой?

С твоим весельем и тоской,
С твоей судьбой завидною?
С такою гордою, с такой…
С такою беззащитною?

С тобою в поле и в лугу
На жизнь свою не сетую,
Я без тебя жить не могу
И людям не советую!

И ты диктуешь мне:
                            «Пиши!»
Ведь что-нибудь останется.
Ты просто крик моей души,
Надежда и пристанище!

Ты просто песня для всего,
Что в мире растревожено,
Ты просто сердце!
                                А его
Второго не положено!

И ты ко мне всегда довлей,
Не тешь меня забавами.
Ты просто свет любви моей,
Любовь моя,
                       та самая!

Бегут и катятся года,
Они свое отгрезили…
И только в том моя беда,
Что я влюблен в Поэзию!

Я, как сокол, крылья расправляю
И, к высотам ревностью томим,
Каждый день горю и не сгораю,
Защищенный именем твоим!

Соколиной доле нет предела.
Я совсем немногого хочу:
Выше головы чтоб было дела.
Остальное всё мне по плечу!

С тобой давно мы ладом ладили,
Сдружила крепко нас Нева,
Где мы с тобой не только гладили,
Но и ерошили слова!

Мы их ерошили, ерошили,
И повели, и повели,
Как хорошо, когда хорошие
Слова-дружки не подвели!

Я не забыл объятья братские,
Когда ударил грозный шквал.
Забыть ли ночи ленинградские?
Ты их железными назвал!

И это — сотни раз доказано —
Нещадно било по врагу,
С железной силой было сказано
На славном невском берегу.

Блокадной спичкою, махоркою
Делились мы, товарищ мой,
Всем, чем могли, — последней коркою
И первой чаркой фронтовой.

Не скроешь это за печатями,
Не позабыть того вовек —
Был с нами друг наш замечательный,
Высокой доли человек!

Не позабудет друга нашего
Его родная сторона…
А нам с тобой друг к другу хаживать
До самой…
              Черт с ней, старина!

Как тропиночка отцовская,
Что бежала под окно, —
Глубоко строка кольцовская
Пала в сердце мне давно.

Шла она морями, землями,
С косарем входила в дол,
С ней, бывало, в праздник
                                      семьями
За честно́й садились стол!

Шла по песенному правилу,
И отрадна и легка,
Свой певучий след
                                оставила
Та весенняя строка.

От нее жарой и холодом
Руки требовали дел,
И, бывало, пел я смолоду,
Что Лихач Кудрявич пел!

То веселые, то грустные
Песни вольные лились,
И, бывало, кудри русые
Непокорные вились!

И частушка громко окала…
В то же время мимо сел
Где-то рядом, где-то около
Алексей Васильич шел.

Там, где травы низко клонятся,
Шел вблизи моих долин
Кровный сын земли воронежской,
Русской речи исполин!

Люблю, коль день работой начат,
Когда строка строку ведет,
Пою, когда придет удача,
Не плачу, если не придет!

Ну, значит, плохо слово к слову
Я подогнал, не так, не так;
Ну, значит, снова надо, снова
Ладней налаживать верстак!

Мне говорят:
                  «Ты через грохот
Иное слово пропусти,
Да закали его, ероху,
Да подержи его в горсти,
И брось его!
                   Не будет худа.
Закинь подальше в лопухи.
Ты сам гори, и выйдет чудо,
Коль нету чуда — не стихи!»