Галина Цурикова - Тициан Табидзе: жизнь и поэзия

В ночи по морю рыщет ураган,
Бушует море, стонет и ревет,
Наверно, разъярился Посейдон —
Сынам Адама бурей он грозит.

За валом вал, ревя, о скалы бьет,
Не причинив им зла, уходит вспять,
И, в небо целясь, грозная гора
Стоит неколебимо, как титан.

Я знаю, знаю — смерть моя близка,
И надо мной ее мерцает тень.
Ее ищу я… О, приди, волна!
Дай мне сродниться, брошенной, с тобой!

Я не скорблю, покинуть я хочу
Обманчивый, бесплодный, бренный мир,
Ведь жизнь моя была небытием,
Теченьем дней, тщетою во плоти.

В пучине моря я найду приют,
Лишь от него самозабвенья жду:
Ведь если мне несчастье суждено.
То для чего судьбой я рождена?

Как мир обманчив! Мал он для меня —
Моих желаний не сумел вместить;
Зову я смерть: «Не опоздай ко мне!» —
Нет более желаний у меня…

В небе дивное разнообразье,
Облака, как плоты, там и тут,
Словно сестры идут Чавчавадзе,
Цинандальскую розу несут.
Ярче синей лозы средь тумана
Цвет высоких вершин Дагестана.

Ко мне, Ты жив, доверься звездам этим,
К печали здесь живущей не привык,
Здесь душу, словно на другой планете,
Бессмертья озаряет алый лик.
Здесь вольность расправляет крылья… Муку
Прочь, скорбь в могилу велено зарыть,
С любовью — в небо, к небу, словно к другу,
Оно навеет вновь желанье жить.

Ночной зефир уснувшие вершины
Целует страстно, складки их, морщины.
Спит воздух… Звезды, заглянув в глаза,
Зовут Тебя, Ты жив, на небеса.
Здесь вечность охраняема царицей —
Бессмертной красотой, она — во всем.
Свободен дух и в небо устремиться
Зовет Тебя, охваченный огнем.

Сей мир я покинул — обитель страстей,
Душа моя ищет покоя, тоскуя,
От этой тоски, от печали моей,
Укрыть свою душу никак не могу я.

И, как саламандра, горю я в огне,
Никак не сгорая в пылающем гимне;
Я спел свою песнь. Почему же ко мне
Конец не приходит? О небо, скажи мне!

Никто не развеет изгнанника сны,
Напрасно рыданья в пустыне звучали.
Спит небо, спит мир, и далеко в печали

Любимая спит на крылах тишины.
 Как жаль, что слезам ее — капелькам света —
Вовек не коснуться могилы поэта…

Душе, в слезах омытой, надоело
Стонать, рыдать, утаивать, не сметь…
К земле обетованной мчится смело
Душа, круша убийцу славы — смерть.

Судьбы врата откройте, отворите —
Князь славы завершает свой полет.
Заканчивает путь свой победитель,
И я обрел спокойствия оплот.

Не страшен гул полночного ненастья,
Теперь я сам — времен владыка, царь,
Теперь я сам — кузнец, властитель счастья,
Во тьме исчезла горестная хмарь.

Душа устала плакать и томиться,
К бессмертию она стремит свой бег,
И, в мир иной перелетев, как птица.
Расскажет о страданьях человек.

Да будет, чтоб врата судьбы открыли,
Князь славы прилетит к нам, как орел,
Чтоб распростерлись трепетные крылья,
И я обитель радости обрел!

Когда смеркается, и ночи полог черный
В потемках грешную ласкает плоть земли,
И тихий ветерок, дитя печали горной,
Целует шпили скал, что в облака вошли,
Когда со дна, из тьмы небесного колодца,
Заслоны туч пройдя, струится свет луны,
Мелодия небес волшебная прорвется —
И все заплачет вдруг под лиру Сатаны.

Тогда приходит вдруг печаль из дальней дали,
И песни горести душе моей близки,
И к сердцу звуки льнут, те, что во мне рыдали
От одиночества, от скорби, от тоски.
Люблю я эту песнь, ее печальный лад —
Могильный зов тоски звучней других стократ;
Но чей, узнать бы мне, чей голос рвется в воздух?
Любимой? Друга ли? Звезда ль поет о звездах?..

Май светлый и горячий наступил.
О, буйство пробуждающихся сил!
Звезда души моей, пойдем со мной!
Встает заря. Ликует мир земной…
Луч солнца я использую как нить,
Чтоб вышить им на небе письмена:
— Хочу любить! Хочу ее любить!
Страданий чашу осушив до дна,
Хочу любить! Хочу ее любить!
Душа моя — проснувшаяся птица,
Готовая в простор бескрайний взмыть
И к вечности вселенной приобщиться!
Бледнеет ночи мгла. Смерть умерла!
Душа поет, свое бессмертье чуя.
Ликует все кругом. Мой друг, пойдем!
Прижмись ко мне! Тебя любить хочу я…

Я миновал рубеж. Ушел от гор печали,
На крыльях времени вознесся я, поэт…
          Порывы творчества меня к высотам мчали,
          И в душу скорбную вошел веселья свет.
Я солнца верный сын, и век мой с солнцем прожит,
Ему — мой гимн, и с ним судьба моя слита;
Душа бессмертна, да! И умереть не может,
Пока душе моей подвластна красота.
          Огонь поет, поет! Напев его — со мной:
          — Будь Демоном, поэт! Поэт, будь Сатаной!

Обвал того, что ввысь воздвиглось, — неминуем,
Ведь разрушенья ход неумолим, жесток;
          Печаль лобзает гроб прощальным поцелуем,
          И страшен бездны глас, что подведет итог.
Прочь от меня, тоска, тут места нет рыданью!
Пускай уйдет во мрак печаль, как черный сон:
Поэт не знает слез, он весь со светлой далью,
К себе зовет лучи, и сам, как солнце, он.
          Огонь поет, поет! Напев его — со мной:
          — Будь Демоном, поэт! Поэт, будь Сатаной!

Не пощадил меня, сжигая, яркий пламень —
Я зря молил унять любви палящий зной,
          И на былых страстях лежит могильный камень,
          И в сердце мне теперь вошел огонь иной.
Преграды сметены, пути открыты миру,
Я для иной страды готовлю песнь мою,
И, на весенний лад свою настроив лиру,
Гимн разрушенья я вселенной пропою!
          Огонь поет, поет! Напев его — со мной:
          — Будь Демоном, поэт! Поэт, будь Сатаной!

Над спящим зефиром — пыльца, словно дым…
Пан дремлет в дубраве без сил…
От ангелов веет жильем неземным
И хладным уютом могил.

И руки твои — крылья легкого сна.
Я здесь. И какие б дожди
Душа ни извергла, оставшись одна,
Взлетай, не спускайся, лети!

Влюбленный в молчанье твое, не дыша,
Печально сижу у колен.
И, тайно пылая, уходит душа
И сон оставляет взамен.

Не осуждай меня! Грешник без воли, без сил,
Долго душе беспокойной своей я служил.
Долго во тьме я не знал, что такое заря,
Змия, Врага неосознанно боготворя…

Лишь у страдавших возможно усердье в хвале.
Бог для того, кто удачлив — в миру, на земле.
Те лишь, кто в муках свои схоронили сердца,
Видели лик Твой и верят в Тебя до конца.

Всюду со мною — могилы желаний моих.
Мне никогда не забыть их, не скрыться от них;
Ночью в виденьях — лишь образы мертвого края…

Перед Тобой я! К Тебе я пришел, Адонаи!
Дай мне, судьбою гонимому, здесь, не в раю,
Свет, тишину и надежду на милость Твою!