Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Четвертый день пришел, настало время,
Чтоб оба друга вдели ногу в стремя.

Велел Рустам в столицу двинуть рать,
Все нужное для воинов собрать.

Богатыри стояли у твердыни,
Загородив дорогу на равнине.

Рустам, в парче из Рума и в броне,
Мгновенно оказался на коне.

Он сел на Рахша с палицею деда,
А цель его — над силой зла победа.

Пронзило ржанье Рахша небосклон,
А сам Рустам — над солнцем вознесен!

Что нужно — взял, а лишнее отправил,
В Забуле Фарамурза он оставил.

Он вместе с Гивом отобрал бойцов —
Сто тысяч сеистанских храбрецов.

Отправились в иранскую столицу,
Для битвы приготовили десницу.

Лишь к городу приблизился Рустам —
Чертог царя предстал его глазам.

Казалось, благодатный ветер жизни
Воителя приветствовал в отчизне.

Сказал Рустаму Гив: «Помчусь вперед,
Пусть от меня к владыке весть придет,

Что в это утро счастье нам блеснуло,
Что прибыл ты на Рахше из Забула».

«Будь радостен,— сказал Рустам в ответ
Да никогда Хосров не знает бед!»

Покинул Гив и войско и Рустама,
К властителю страны помчался прямо.

Он шаху поклонился до земли,
Его уста привет произнесли.

Спросил Хосров: «Скажи, страдавший много,
Где Тахамтан? Трудна ль была дорога?»

А Гив: «Звезда Хосрова так светла,
Что все его свершаются дела.

Внимает наш Рустам твоим приказам,
Тебе он сердце посвятил и разум.

К письму, что написал глава владык,
Рустам глазами и лицом приник.

Свои поводья сблизил он с моими,
Твое, о шах, благословляет имя.

Я прибыл раньше, чтоб сказать: «Рустам
Покорен, как слуга, твоим словам!»

Воскликнул шах: «Но где же тот, который
Стал для меня и для страны опорой?

Он любит нас, он добрых дел творец,
Его с почетом примет наш дворец».

Ответил Гив: «О шах, глава народа!
Опередил я на два перехода

Рустама и его богатырей.
Чтоб эту весть доставить поскорей».

Шах приказал жрецам и ратоборцам,
Всем родичам своим и царедворцам

Сесть на коней, встречать богатыря:
Он прибыл, волю шахскую творя.

Гударз, насупивший седые брови,
Фархад и Тус — воитель царской крови,

Две трети войскоборцев-силачей,
Владетелей и палиц и мечей,

Пошли, как завещал Кавус когда-то,
Встречать Рустама, что сильней булата.

И все слилось: и пыль, и небосклон,
И ржание коней, и блеск знамен.

Приблизившись к Рустаму в день погожий,
Сошли с коней воители-вельможи.

Сошел с коня и тот, кто всех сильней.
Он радостно приветствовал друзей,

О государе он спросил великом,
О солнцеликом и месяцеликом.

Вновь сели в седла, двинулись вперед.
Азаргушасп, казалось, их ведет!

Приблизился к царю могучий воин
И, кланяясь, подумал, что достоин

Сей государь и славы и похвал,
Что по заслугам он любовь снискал.

«Вовеки,— он сказал,— по божьей воле
Ты восседай на золотом престоле.

Да будешь ты Ормуздом осиян,
К тебе да будет милостив Бахман,

А в месяце урдибихишт — в лазури
Пусть Марс тебе сияет и Меркурий.

Настанет шахривар — веди войска,
О государь, чья доблесть высока.

В счастливом спандармузде всей душою
Ты радостью возрадуйся большою.

С тобой да будут Дей и Фарвардин,
Чтоб ты печальных не знавал годин.

Да будешь, наделенный светлым даром,
О царь, обласкан месяцем азаром.

Пусть в месяце абан твоя судьба
Тебе покорной станет, как раба.

Пусть каждое твое умножит стадо
Свет благодатный месяца мурдада.

Сын славных предков, чья держава — сад,
Пусть радует твою страну Хурдад!»

Рустам замолк, и всех обвел он взглядом.
Шах посадил его с собою рядом.

Сказал Хосров: «Злодейская рука
Пусть от тебя пребудет далека.

Все тайны мира ты постиг чудесно,
Твоя лишь тайна миру неизвестна!

Царей избранник, родины броня,
Ты охраняешь войско и меня.

Рустам, тебя увидев, я ликую,
Как будто душу я обрел другую.

Здоровы ли — желаю им добра —
Дастан, и Фарамурз, и Завара?»

Рустам сказал, склоняясь: «Царь Ирана,
Ты, чья судьба вовеки недреманна!

Они живут, не ведая обид:
Бессмертен тот, кто шахом не забыт!»

В цветник царя пришел слуга придворный,
Украсил он для пира сад просторный,

Под ветвью цветоносной и густой
Велел престол поставить золотой.

Коврами устлан и в парчу одетый,
Сад засверкал сверканием планеты.

Так осенило дерево престол,
Что тень бросал на трон могучий ствол.

Ствол — серебро; на яхонтовых ветках —
Не ягод гроздья, а жемчужин редких.

Не лист на ветке и не плод блестит:
Как серьги — сердолик и хризолит.

На ветках апельсины золотые:
Снаружи — золото, внутри — пустые,

Но, как тростник внутри просверлены,
Они вина и мускуса полны.

Кто сядет на престол в саду лучистом,
Обрызган будет мускусом душистым.

Пришел и на престол воссел Хосров.
На шаха лился мускус из плодов.

Увидел всех, с кем сердцем был он дружен,
Украшенных венцами из жемчужин.

Звенели весело их голоса,
На всех — запястья, серьги, пояса,

Они стояли, золотом блистая,
На всех — парча из Рума, из Китая.

У всех пылают лица, как тюльпан,
Все пьют из чаши, а никто не пьян.

Объяло всех веселье удалое,
Играли, громко пели, жгли алоэ.

К престолу соизволил шах позвать
Гударза, Туса и другую знать.

Решил он побеседовать с могучим,
И сел Рустам под деревом пахучим.

Рустаму государь сказал тогда:
«О благородный, чья светла звезда!

Ты — наш оплот. Иран тебя восславил:
Ты крылья, как Симург, над ним расправил.

В столице иль на дальнем рубеже
В дни бедствий ты всегда настороже.

Ты знаешь, каковы Гударза дети:
Им царь царей дороже всех на свете,

Их службу, их советы я ценю,
Я вижу в них надежную броню.

Я мучился, но моего призыва
Никто, никто не слышал, кроме Гива!

Беда низверглась на моих друзей:
Потерян сын,— что может быть страшней?

Откажешься,— мы не найдем другого,
Чтоб вызволил из бедствия такого!

Бижан — в Туране, где кругом — враги.
Подумай и Бижану помоги.

Казну, коней, людей, вооруженье
Я отдаю в твое распоряженье».

Рустам пред шахом прах поцеловал,
И встал, и много произнес похвал:

«Как солнце, ты распространил пыланье,
Чтоб каждое исполнилось желанье.

Ни гнева, ни нужды не знай, о шах,
Твои враги да превратятся в прах!

Ты — царь Ирана, мудрый и нетленный,
И прах у ног твоих — цари вселенной.

Вовек тебе подобного царя
Не видели ни месяц, ни заря.

Ты злых от добрых отделил законом,
Ты победил, ведя борьбу с драконом.

Лишь для того, чтоб ты не ведал бед,
Родился я от матери на свет!

Я подчиняюсь шахскому приказу,
Куда пошлешь, туда помчусь я сразу.

И палица, и свет, царя земли
Бесовский край разбить мне помогли.

Пусть воздух превратится в пламень ярый,
Во имя Гива нанесу удары.

Пусть враг вонзит в мои глаза копье,—
Продолжу я сражение мое.

Во славу шаха буду я бороться,—
Не надо ни бойцов, ни полководца».

Гударз и Фарибурз, Шапур и Гив
И прочие, Рустама восхвалив,

Удачи пожелали перед битвой
И обратились к господу с молитвой.

Вино лилось, и каждый стал румян,
И в здравице помянут был Дастан.

Пил государь, перед весною ранней
Раскрыв с весельем все врата в Иране.