Антология - Европейская поэзия XIX века
В настоящий том включены новые переводы стихотворений крупнейших поэтов Верхней и Нижней Лужиц XIX века.
ХАНДРИЙ ЗЕЙЛЕР
Перевод с верхнелужицкого П. Стефановича
Хандрий Зейлер (1804–1872). — Верхнелужицкий поэт, ученый и публицист-просветитель эпохи национального возрождения. Автор лужицкого гимна. Был священнослужителем; в течение всей жизни проявлял глубокий интерес к изучению культуры своего народа, собирая и публикуя поэтические образцы его творчества. Был основателем и редактором лужицкосербских периодических изданий, сыгравших важную роль в развитии народного самосознания. В поэзии X. Зейлера преобладает патриотическая и социальная лирика в духе народно-романтических традиций. Многие его стихотворения были положены на музыку и стали народными песнями. Особый интерес представляют сатирические басни (X. Зейлер написал их свыше ста шестидесяти), направленные как против пангерманизма, так и против косности и невежества ряда соотечественников поэта.
В 1883–1891 годах по инициативе известного лужицкого ученого-слависта А. Муки было выпущено первое собрание сочинений X. Зейлера в четырех тонах. В ГДР произведения поэта неоднократно издавались и на родном и на немецком языках. Первые русские переводы стихотворений X. Зейлера были напечатаны в антологии Николая Гербеля «Поэзия славян», СПб., 1871.
СЕРБСКИЙ КРАЙ
Я знаю край, где пышность спелых нив
Нас одаряет благодатью хлеба,
И славен он, и сказочно красив,
Над ним сияет солнечное небо.
И этот край, навек любимый нами,
Прекрасная лужицкая земля,
И это наша радостная свадьба.
Я знаю край, где правды жив закон,
Где путь добра ведет к заветной цели,
Где ложь и злоба выброшены вон,
Где все полно лишь света и веселья.
И этот край, навек любимый нами,
Веселая лужицкая земля,
И это наша радостная свадьба.
А наш народ и в бурях устоит,
Его не сокрушат ветров порывы.
Он тверд всегда, как наших гор гранит,—
Бестрепетный народ благочестивый.
И этот удивительный народ —
Лужицкий наш народ непобедимый,
И свадьба наша втрое веселей.
Он в час беды и честь и правду спас,
Когда другим никак не устоять бы,
И песни наши веселы сейчас,
И светел праздник нашей сербской свадьбы.
И этот удивительный народ —
Лужицкий наш народ непобедимый,
И свадьба наша втрое веселей.
БОЖЕ СЁДЛЕШКО[108]
Там седлешко рыдало,
В лесу, на Жморце,
На каменной вершине,
Под лунным светом.
Его спросили елки,
Спросили буки:
«О чем ты плачешь горько,
О чем тоскуешь?»
И ястребы проснулись
На ветках темных,
Разбуженные плачем
И тяжким стоном.
И от его ответа
Все застонало:
«Я сербских нив увидел
Простор печальный.
Погибель распростерлась
Над сербским краем,—
И слышен погребальный
Звон колокольный.
Когда бы мог поведать
Все то, что знаю,—
Я сердце вам пронзил бы
Смертельной болью…»
НАПРАСНЫЕ УГОВОРЫ
Мне матушка так говорила не раз:
«Ой, Хилжичка, в бедного ты не влюбляйся.
Как гибнут от стужи морозной листы,
Любовь погибает от злой нищеты.
Ой, только богатым живется легко,
Ой, нищему сердце нельзя отдавать».
А милый мне только вчера говорил,
Что чувство, как солнце, а деньги, как лед.
Сказал он: «Что б, Хилжичка, было, когда б
Я деньги имел, но тебя не любил?»
Конечно, он прав, ошибается мать:
Холодные деньги нельзя целовать.
Когда под серпом погибают цветы,
Не жаль уничтоженной им пестроты.
Богатство — как стебель непрочный и слабый,
Лишь друга любовь неизменна была бы.
СОЛНЦЕ, СВОБОДА
«Не могу цвести впотьмах,—
Заявил подсолнух,—
Нам живется лишь в садах,
Ярким светом полных».
Да, не жди расцвета
Без тепла и света.
Человек, — какой, скорбя,
Ты томишься жаждой,
Если света для себя
Ждет подсолнух каждый?
И ответ был очень
Краток, прост и точен:
«Путы рабства надо с нас
Сбросить поскорее,—
Воля вольная сейчас
Солнца нам нужнее».
Лишь свободы людям
Ждать и жаждать будем.
ПУТЕШЕСТВУЮЩИЕ ЧУЖЕЗЕМЦЫ
Скитайся, блуждай где угодно,—
Простор и размах.
Как дышится сладко, свободно
В зеленых краях.
Не так ли кукушка кукует ку-ку,
Для всех — лишь ку-ку да ку-ку…
Повсюду достаточно места
На свете для нас.
Цветами лугов, как невеста,
Земля убралась.
Не так ли кукушка кукует ку-ку,
Для всех — лишь ку-ку да ку-ку…
Быть может, как нищий, блуждая,
Изведав нужду,
Всю землю от края до края,
Весь мир обойду.
Не так ли кукушка кукует ку-ку,
Для всех — лишь ку-ку да ку-ку…
ВЫСОКОЕ ДВОРЯНСТВО, ИЛИ ТОПОЛЬ И СЛИВА
Над сливой стройной, юной и красивой,
Что под высокой крышею росла,
Надменный тополь вечно издевался:
«Как смеешь ты, нечистая плебейка,
Плодиться здесь и место занимать?»
«Я очень рада,—
Слива отвечает,—
Что существую я не зря на свете.
Будь я, как ты, ненужной, голой жердью,
Я б от стыда, наверно, умерла».
Надменный тополь выпрямился гордо.
«Я жердь ненужная? (Тут он захохотал.)
Пусть я не нужен, но зато высок!»
МАТО КОСИК
Перевод с нижнелужицкого
Мато Косик (1853–1940). — Нижнелужицкий поэт и публицист. Родился в семье бедняка-крестьянина. Служил на железной дороге, затем стал журналистом. В 1883 году с группой переселенцев выехал в США, где получил теологическое образование и стал евангелистским пастором. Пытался вернуться на родину, однако не получил разрешения германских властей. С установлением в Германии фашизма оборвались все связи поэта с родным краем, которому посвящены многие его, проникнутые болью и горечью, стихотворения. М. Косик скончался в глубокой старости на своей ферме в Оклахоме. Поэмы М. Косика «Сербский праздник в Блотах» (в гекзаметрах, 1880), «Коварство маркграфа Герона» (1885), «Падение Бранибора» (1890), как и некоторые другие, написаны на сюжеты лужицкой истории, представляя собой, по существу, страницы своеобразной национальной энциклопедии. М. Косик создал цикл стихотворений, посвященных судьбе солдат, уроженцев Лужиц, участвовавших во франко-прусской войне. В 1884 году выпустил книгу «Сербы в Техасе». Многое из поэтического наследия М. Косика до сих пор рассеяно в периодике, значительная часть его стихов утрачена.
СЕРБСКИЙ КОРОЛЬ В БЛОТАХ[109]
Перевод А. Спаль
Как только исполнится полночь,
Громовый доносится хор
И вихрь сотрясает мощный
Отроги Блотских гор,—
Встает король наш сербский,
Очнувшись от вечных снов,
За ним из пещеры в блеске
Выходит рать его.
Мерцает огонь небесный,
На рыцарских копьях горит;
Вершину горы Королевской
Зарницы свет багрит.
Взлетает король проворно
На белого скакуна,
Велит четырех своих воронов
Выпустить дотемна.
«В четыре стороны света
Летите, я жду вестей:
Не нынче ли, на рассвете,
Восстану из груды костей?
Пусть вихрь взревет над нами,
И грянет сраженье во мгле,
И смертоносное пламя
Промчится по земле.
Тогда я с горящего сердца
Сорву сновидений покров,
И сербское королевство
Воспрянет из костров».
Он спит, король наш сербский,
Таит его в недрах гора,
Но встанет в сиянии дерзком,
Когда придет пора.
РОДНОЙ ЯЗЫК
