Антология - Европейская поэзия XIX века

В древних деревах, что свалит буря,
Долго дремлет сила под корою.
Хоть стволы лежат, листву понуря,
Но из пней я дом себе построю.

Горько знать, что мы родное слово
Молвить не умеем, будто немы.
А ведь в недрах языка простого
Затаились дивные поэмы.

Как родник божественный в равнине,
Наш язык живой неиссякаем.
Гимн ему слагаем на чужбине.
Почему же здесь пренебрегаем?

Кто распевает под кленом,
Там, на пригорке зеленом?
Как эта песенка, боже,
Издали с лужицкой схожа!

Нет, хоть напев и приятен,
Мне его смысл непонятен.
Спой мне, словами играя,
Песенку сербского края.

Яркий наряд твой искрится,
Жемчугом вышиты птицы,
Как на одеждах узорных
Девушек наших задорных.

Нет, я ошибся, гадая,—
Дочка вождя молодая,
Так же, как мы, смуглотела,
Песню индейцев запела.

Пряча за поясом синим
Стрелку с пером страусиным,
Так улыбается чудно,
Что и влюбиться нетрудно.

Голосом сердце пленяет,
Взором очей опьяняет.
Вспомнил я в это мгновенье
Лужицкой девушки пенье.

В каких краях отвагою богаты
И где живут храбрейшие солдаты,
Что клятву чтут, идут на зов народа,
Не замечая трудностей похода,
Над страхом и тревогами смеются
И только черной смерти в плен сдаются.

В краях, где солнце, щедрое на ласки,
Берет для смуглых лиц поярче краски,
Где людям путь насилия неведом,
Любой живет в согласии с соседом,
Где в косах женщин искры росяные
И у мужчин ладони, как стальные.

Там пахарь-богатырь на вольной воле
Златым зерном засеивает поле,
Гостей встречает щедро и радушно,
Там веселятся искренне и дружно;
Там в юном сердце, в буйных силах тела
Душа парит, не ведая предела.

Таких вот сыновей тот край рождает.
Хоть невелик он, — кто о нем не знает?
Мой край легко в ладони уместится,
Но целый мир делам его дивится.
Да будет бог к тебе еще щедрей,
Мой Сербский край, страна богатырей!

Где-то птичка щебечет вдали над рекой,
А мне на душу жгучею веет тоской.
Тебе, птичка моя, этой думы печальной
Не прогнать! По отчизне тоскую я дальной.
Все в огне золотом здесь горят небеса,
Но чужда и нема для меня их краса.

Где ты, жавронок сербский, теперь распеваешь,
Где ты пахарю звонкие трели роняешь?
Где ты, мой соловей, милый гость наших Блот,
Что поешь о любви там у лужицких вод?
Ваших трелей, изгнанник, я слушать не буду,
Да и сам скоро петь на чужбине забуду…

Не смотреть, не слышать! Дикий рев вокруг.
В море бесконечном жутко лодке малой,
Злобные порывы бешеного шквала
Весла вырывают у гребцов из рук.

И гребцов смертельный охватил испуг,—
Волны свирепеют, воет ветер шалый.
Ждут пловцы чего-то, смотрят вдаль устало,—
Если бы прорваться с севера на юг!

Или их не встретит кто-то наконец
В этой тьме кромешной, мрачной и беззвездной?
Все тогда погибнут — дети, мать, отец…

Море беспощадно, яростно и грозно.
Братья, торопитесь, или будет поздно —
Или не спасется ни один гребец.

О сербская земля! Твои прославлю нивы,
Всей древностью твоей душа моя полна.
Я оживить хочу героев имена,
Чтоб все услышали их скорбные призывы.

О сербская земля! Души моей порывы
И меч мой укрепи, пусть сбудется сполна
Мечта о мщении, что свыше нам дана,—
Злодейства древнего следы поныне живы.

О сербская земля, ты дивно расцвела.
Твоих напевов грусть и гор гранитных груды,
Народа твоего великие дела,—

О сербская земля, тебя я не забуду.
Твой образ дорогой со мной всегда, повсюду,
И в имени твоем поют колокола.

Что горит на скалах яркой позолотой?
Что моря волнует и речную гладь?
Что в напевах ветра слышится опять
И в молчанье звезд, сверкающих без счета?

Что ветвями елей смутно шепчет кто-то?
Что кладет на листья светлую печать?
Что, как запах трав, мы можем ощущать,
Или как вечерних ласточек полеты?

Жаворонка что умчало в глубь небес,
Пеньем соловья заворожило дали?
Что воркует голубь? Разберешь едва ли…

Что за отзвук нежный в сердце вдруг воскрес?
Эту тайну, это чудо из чудес,
Это волшебство — поэзией назвали.

Музыкой звучит любовь к бесценной маме,
Мама это все, чем в жизни я согрет,
Ты нарушить мне не дашь святой обет,
Образ твой всегда в душистом фимиаме.

Ты хранитель мой, ты ангел мой, тот самый,
Что убережет от неудач и бед,
Ты звезда моя, ты путеводный свет,
Лучшими тебе обязан я мечтами.

С верой на меня кто устремляет взгляд?
Чьи еще слова мне душу озарят?
Так от зла хранить меня сумеет кто нее?

Как вознагражу тебя, что всех дороже?
И молюсь, горячей неясностью объят:
«О, вознагради ее, великий боже!»