Автор неизвестен Европейская старинная литература - Лузитанская лира

Те, кто живет, не ведая любви,
Для любящих — причина всех утрат;
Смотрите-ка: когда они стоят
Пред дамой и клянутся ей в любви,
То знает дама: их слова обман,
А я и все, кого любовь томит,
В убытке мы, так разум мне гласит.

Ведь дамы с состраданием глядят
На мучеников истинной любви,
Ты взгляд такой с надеждою лови;
Но столько тех, кто всуе клясться рад,
Что мнится даме: все мы таковы;
А я и все, кого любовь томит,
В убытке мы, так разум мне гласит.

И тот, кто всуе восторгаться рад,
Кто не изведал горестей любви,
Не хуже речи поведет свои,
Чем тот, кто страстью истинной объят;
Не знает дама, верить или нет,
А я и все, кого любовь томит,
В убытке мы, так разум мне гласит.

И те, кто чужд страданиям любви,
Клянутся, что их жизнь есть сущий ад,
И всякий ложью забавляться рад;
Когда ж приходит мученик любви,
То мнится даме, что и этот лжет;
А я и все, кого любовь томит,
В убытке мы, так разум мне гласит.

В несчастный день господь мое рожденье
Предрек: в несчастный день родился я.
В несчастный день, как дивное виденье,
Явилась мне владычица моя
В несчастный день узрел я в первый раз
Блеск ослепительный прекрасных глаз,
И красоту постиг в несчастный день я.

В несчастный день открылось мне значенье
Доселе скрытой тайны бытия;
В несчастный день по воле Провиденья
Погиб я от любви, мои друзья!
Увы, в несчастный день, в недобрый час
К любви призвал меня господний глас,
И превратилась жизнь моя в мученье…

В несчастный день заговорил я с ней,
В несчастный день она мне отвечала,
В несчастный день огонь ее очей
В моих очах зажег любви начало.
В несчастный день любезными словами
Как не зажечь во мне ей было пламя —

Красавиц в мире нет подобных ей!
В несчастный день я госпожой моей
Возлюблен был — любовь предел узнала,
Но с каждым днем пылала все сильней,
И сердце все сильнее изнывало…
Зачем не умер я в тот миг блаженства,
Познав высокой страсти совершенство,
В несчастный день — счастливейший из дней?!

Но вот навеки разлучен я с ней,
И не одна, а тысяча смертей
Меня уничтожает ежечасно…

Корить меня безумием — напрасно:
Как не сойти с ума — ведь столь прекрасна
Она и в мире нет подобных ей.

Длится ночь, как долгий день,
И не хочет стать короче,—
Ибо я без сна лежу:
Ах, как были кратки ночи,
Те, в которые, бывало,
Друга принимала!

В эту ночь печаль моя
Все огромней, все безбрежней.
Я печалюсь до утра:
Где утехи ночи прежней,
Той, в которую, бывало,
Друга принимала!

В эту ночь печаль моя
Надо мною полновластна.
Я не в силах задремать.
Ах, как ночь была прекрасна,
Та, в которую, бывало,
Друга принимала!

Увы мне, бедному, увы!
Прошу, владычица, пощады!
Но вы любви моей не рады,
Но вы к молящему черствы,
Вы мне цепей куете звенья
И жаждете усекновенья
Моей злосчастной головы!

О, сколь ко мне жестоки вы!
Ни в чем не нахожу услады,—
На плачи, иеремиады[10]
Ответы ваши таковы:
Что я достоин сожаленья,
Могильного, быть может, тленья,
Наверняка — худой молвы.

На сердце руку положа,
Я знаю: мой удел — не шутка.
Страдаю ревностно и чутко,
Себя вконец уничижа;
Ни ласки не прошу, ни взора,
Ни в чем не допущу раздора.
Тоску мою в узде держа.

Взываю к господу, дрожа:
Скорей лиши меня рассудка,—
Мне горько, господи, мне жутко!
Живу, ничем не дорожа,—
Пусть мне бы стать добычей мора
Не пощадят меня коль скоро
Ни божий перст, ни госпожа.

Повстречала, матушка, я рыцаря однажды,
И теперь я сохну от любовной жажды…
            Ах, в любви мне, матушка, поклялся он;
                        Что мне было делать: он
                        Сердце взял мое в полон,
                        Мой унес покой и сон;
            Ах, в любви мне, матушка, поклялся он.

Повстречала, матушка, я знатного сеньора,
От любви несчастной я зачахну скоро…
            Ах, в любви мне, матушка, поклялся он;
                        Что мне было делать: он
                        Сердце взял мое в полон,
                        Мой унес покой и сон:
            Ах, в любви мне, матушка, поклялся он.

Ах, зачем он, матушка, заехал к нам в селенье
И обрек мне сердце на горькое мученье!
            Ах, в любви мне, матушка, поклялся он;
                        Что мне было делать: он
                        Сердце взял мое в полон,
                        Мой унес покой и сон:
            Ах, в любви мне, матушка, поклялся он.

Отыду днесь от сей земной юдоли,
Все связи с жизнью и с людьми разрушу:
Нет силы зрить все то, что ныне зрю.
Уйду, врачуя собственную душу,—
Я пребывать в миру не мыслю доле
И господа за все благодарю.

Отсель меня тропа ведет благая,
Ничто меня не сдержит и не свяжет,
Уйду, печаль смиря и затая,—
Однако пусть вовек никто не скажет,
Что подло поступаю, избегая
Всего, чем зиждима юдоль сия.

Но как забыть о радостях земли,
О тех, с которыми прощаюсь ныне,
Как не ценить природной благостыни,
Не влечься к очевидному добру?
Однако решено: меня в миру
Ни женщине не видеть, ни мужчине.

И в бегстве — упрекнет меня ужли
Любой, кто жив средь видимого мрака?
Иду, — и нет ни знаменья, ни знака,
Что мне земля вослед бы подала:
От суеты и от мирского зла
Я отхожу и стану жить инако.

О, где года,
Со мной когда
Была нужда
Безблагодатности мирской;
Беда, вражда,
Обид чреда —
Сгинь без следа,
Да низойдет ко мне покой.

Хочу вдохнуть
В больную грудь
Живую суть,
Сомненья мира отреша,—
Уста замкнуть,—
Хотя чуть-чуть
Увидеть путь,
Которым движется душа.

Не лгу:
Слугу
Смогу
Врагу
Вовеки не явить собой,—
Добра,
Мудра,
Щедра
Пора,
Что мне дарована судьбой.

Итак:
Кто благ,
Дай знак:
Мой шаг
Благослови, я кротко жду
С мольбой:
Мне бой
Любой
С судьбой —
Сулит лишь горечь и беду.

Так наяву
Не лгу
Мольбой:
Сподоблюсь горнему родству
И мир, мне чуждый, изживу.

Молю тебя, Любовь, со мною вместе будь,
Пока любимый мой в Гранаду держит путь,
           В Гранаду.

Молю тебя, Любовь, живи, меня храня,
Пока любимый мой далеко от меня,
           В Гранаде.

Не оставляй меня, пока любимый мой
В Гранаде с маврами ведет жестокий бой,
           В Гранаде.

Не оставляй меня, пока в той битве он
Всех мавров не сразит иль не возьмет в полон,
           В Гранаде.