Лидия Бартольд - Сборник стихов
Струится кровь в тебе иначе,Когда в тебе осталась кровь,Твоя без зависти удача, Твоя без ревности любовь;
Не лжешь с другими и собою, Не ненавидишь и не льстишь, И если ты грустишь порою, То ты без горечи грустишь.
А мы - мы жили в вечном страхе, Замкнув сердца, сковав умы, Телами извиваясь в прахе, Душою ползая средь тьмы.
Мы были грубы, жадны, дики, Мы были жалкие рабы Слепой жестокости владыки, Слепой случайности судьбы!
Но дней грядущих достоянье, Все, чем твоя душа горда, Как отблеск дальнего сиянья Немногим снился иногда.
И в нашей мысли бедной, пленной, Где все так скудно и темно, Сумей душою просветленной Найти грядущего зерно.
Подумай, правнук мой надменный К минувшему склоняя слух, С каким усильем во вселенной Из тьмы веков родится дух.
И вы с неведением зверя Еще бродили бы средь тьмы, Когда бы в запертые двери Напрасно не стучались мы.
Чтоб вы ловили в звездном свете Лучи бесчисленных отчизн Тащили мы в ярме столетий Свою мучительную жизнь.
III-1954 г.
Осенний вечер.
Тише, тише, слов не надо. Только свет и тишина. Эта ясная прохлада На мгновенье нам дана.
Гаснет в отблеске заката Золотой кленовый лист. Лес прозрачен, поле сжато, Воздух сух и серебрист.
Отгремели летом грозы, Отзвенели соловьи. Пожелтевшие березы Клонят головы свои.
День минувший, день короткий, В Нтот час тебя не жаль. Смотрит с неба взором кротким Звезд бессмертная печаль.
Д у б.
Лес обнажен и пуст, а дуб одет листвой, Как будто медлит он еще расстаться с летом; В нем золото и медь, и золотистым светом Без солнца озарен весь уголок лесной.
В его кривых ветвях, как в мышцах великана, Все та же бродит мощь сквозь чуткий полусон, И споря до конца с осенним ураганом, Кудрями рыжими взмахнет, проснувшись, он.
Мой рай.
Отступают, редеют леса, Растворяются в дымке синей; Все слабее птиц голоса, Все назойливей рокот машины.
И коню копытом не мять Путь, стальной оттиснутый массой, И Буренка - подруга и мать Стала Фабрикой масла и мяса.
Может в Нтом грядущего дни, Только в сердце крадется холод. Не милы мне твои огни, Суетливый и шумный Город!
Не люблю я безликость толпы И асфальт бездушный и гладкий; Мне милей тишина тропы И зеленых сводов загадки.
Перерезан рельсами путь, Путь поНта на нашей планете; Может,лучше в рай заглянуть, Помечтать о небесном свете?
Только все не о том и не те Песнопенья звучат из храма; Не хочу я порхать в пустоте, Созерцая бесстрастье Брамы.
И в христианский рай не хочу, Петь статисткой в ангельском хоре; Мне скорей уж ад по-плечу, Там по крайности можно поспорить.
Мне хотелось бы в рай такой, Где поют и летают птицы; Где леса шелестят листвой И не знают конца и границы.
Где прозрачна речная волна И никем не отравлено море, Где простая радость дана И не очень горькое горе.
Я хочу, чтоб в Эдеме том Знали вкус и труда и хлеба; И чтоб был там маленький дом Под огромным, как вечность небом.
Чтобы пахло травой и росой На закате в открытые двери, И чтоб женщина звала домой Добрым голосом доброго зверя.
Моим коровам.
В страну, где вечно пасмурные ели Без шороха стоят, Где бледные, как мрамор, асфодели, Не шелохнувшись, спят;
В страну, где все бесстрастны и свободны, И каждый - прав, Где тени легкие героев благородных Лежат в траве, не приминая трав;
Где темной Леты сладостные струи Журчат, теряясь в серебристой мгле, И где Ахилл желает стать, тоскуя, Поденщиком на солнечной земле,
Туда тропой нестройной и несмелой Войдут мои смиренные друзья, Вброд Стикса перейдя поток остервенелый И Церберу рогами погрозя.
И направляясь робко к светлой целиОбилью Елисейских трав, Свой темный глаз скосив на асфодели, Пройдут, травы копытом не примяв.
И скажут строго благородных тени: "Здесь мудрым дан покой от жизни и труда, "Зачем же здесь рабы живущих поколений, "Зачем же здесь стада?"
Но Ио кроткая, припомнив дни скитанья, Удел царевны и рабы, Протянет руку состраданья К товарищам своей изменчивой судьбы.
Припомнит окрик грубый и суровый, Кнут, обжигающий бока, И овода, что гнал ее все снова, снова, Как гонит нас тоска,
И скажет ласково:"Вам ведома обида, "И вы защиту здесь найдете у меня. "Войдите же в луга прохладного Аида, "Вы, сестры горького земного дня."
Был автобус битком, Ехал понемножку, Парень с розовым лицом Вскинул вдруг гармошку.
Он не плохо играл. Пел не слишком громко, И кондуктор смолчал, Посмотрел в сторонку.
И взвилась,всем близка, Древняя, степная, Азиатская тоска, Удаль воровская.
И шофер молодой Оживился сразу: На шоссе, под горой, Лихо поддал газу.
Не асфальт под тобой, Не в резине шины, Это тройкой ночной, Стала вдруг машина.
Темь да глушь, палый лист, Узкая дорога... Полуночный жуткий свист У лесного лога...
Эх ма, нам бы так, Гикаем да свищем, Вынимаем за пятак Нож из голенища...
Все примолкли, чуть дыша, Сердцем с песней слиты... В каждом русская душа, Все в душе - бандиты.
Кружит метель, и бьется снег В замерзшее окно; Секунды свой считают бег И в комнате темно.
Но я зажгу сегодня свет И приоткрою дверь Пусть те, которых больше нет, Войдут ко мне теперь.
И вспомним мы свою весну И юности полет, И как бывало в старину Мы встретим Новый Год.
И первый выпьем мы бокал За тихий отчий дом, За тень родных лесов и скал, За ели под окном,
За звон волны, и на волне Блеск лунного луча, За книгу с песней о стране, Где нету палача.
За старый дом, за милый дом, Что грел когда-то нас, Мы все к нему мечтой придем В свой самый тяжкий час.
И добрым словом вспомним тех, Кем жив был Нтот дом; За смелый взгляд, за дерзкий смех Нальем бокал вином!
За знамя старое отцов С тобой мы выпьем, друг, Упавшее среди снегов Из ослабевших рук.
Ты помнишь, друг, ты помнишь, брат, Людей, которых нет? Как прям был их правдивый взгляд, Какой в нем ясный свет!
Ну, так пускай скользнет слеза В последний мой бокал# Я пью за ясные глаза Того, кто честно пал,
За одинокие глаза, Глядевшие во тьме, За непокорные глаза, Угасшие в тюрьме,
За то, чтоб не смолкало "нет" Мятежных Нтих глаз! За то, чтоб их бессмертный свет Над миром не угас!
...Когда-нибудь - пройдет метель, Настанет тишина, И в чью-то детскую постель Свой бросит луч луна;
И кто-то, может быть, во сне, Под серебром луча, Припомнит песню о стране, Где нету палача.
Ну, а пока пусть снег летит, Наш заметая след. Нам в жизни не было пути, Нас больше в мире нет.
Тишина.
Неподвижны паутинки. Вечер тих и золотист. С бледнорозовой осинки Чуть шурша, спадает лист.
Отгремели летом грозы, Отзвенели соловьи. Пожелтевшие березы Клонят головы свои.
День прошедший, день короткий, Догорай, тебя не жаль. Смотрит с неба взором кротким Звезд бессмертная печаль.
Песенка о березе.
Вдалеке от ровных молодых аллей, Посреди огромных вспаханных полей, Где равнин широких не оглянешь край, Выросла березка как-то невзначай.
Выросла без плана, прямо на пути, На тропе, которой все спешат пройти, Загляделась кротко на широкий свет, Никакой заботы у березки нет.
Тянется все выше от весны к весне, Заструились листья в синей вышине. Так она легко по ветру шелестит, Каждый, кто проходит, кверху поглядит,
Каждый, кто проходит, шаг замедлит вдруг, Словно поровнялся с ним любимый друг, Словно он улыбку встретил на пути, От которой дальше веселей идти.
Белая береза в зелени полей, Маленькая радость занятых людей, Маленькая радость каждому нужна Не руби березу, пусть растет она!
Яблоко познания или разговор с чертом.
Он черным пуделем не побежал за мной, Из-под земли не вырос исполином, И не склонился тенью неземной Он просто в дверь вошел приличным гражданином.
- Позвольте - он сказал - вам нанести визит. Забыли вы старинного соседа. Какой же вы поНт, прошу меня простить, Когда вы с чертом не вели беседы.И я сказала: Нет, ошиблись вы, мой друг, Мне кажется, давно уж мы знакомы. Войдите, я прошу, разделим наш досуг, И чувствуйте себя как дома.
Вы Нто знаете, а я не утаю, Что черт и женщина всегда дружили; Еще моей прабабушке в раю Вы фрукты редкие дарили.
Был также и поНт союзом с чертом горд, Вас чествуя стихами неизменно С тех пор, когда один хромой английский лорд В вас отыскал немало качеств ценных.
Его наследника к вам муза привела На берег Терека изгнанником отчизны, И вы изломом черного крыла Тень бросили на дни его короткой жизни.
И хоть смешно отчасти в наши дни Бред воскрешать прошедшего столетья, А все мне кажется, что несколько сродни Мне Нти двое в нашем свете.
- Ага, - сказал мой гость,-я,право, очень рад Узнать в вас самомненье Евы. Я был им восхищен еще века назадВы знаете - под Нтим самым древом.
Подлунные края на-днях я обошел, Но что-то скучно стало в нашем мире, Где я поНта даже не нашел, Способного хотя бы на сатиру.
Святых отшельников давно в помине нет,, Ничьей уж я молитвы не нарушу, И каждый рад бы мне продать весь Божий свет, Не только собственную душу.
