Юрий Верховский - Струны: Собрание сочинений
Во всех концах Родины поднимаются очертанья городов-героев. Они вдохновляют поэта на его военные песни. Они по-новому раскрывают ему смысл его искусства – поэзию в дни войны:
Огонь-слово
Так ты, поэт, с дорожною сумой
Из дыма и огня придешь домой –
Из страшного и сказочного края;
И станет словом бывшее огнем…
Тонко и сильно выражает это понимание поэзии стихотворение об оборонном металле. Оно называется «Мастер-художник».
Что делали из алюминия,
То он отлил из чугуна.
Порой единственная линия
Руке художника дана –
Такая, что по ней единственной
Мгновенно узнают его;
А в наше время клич воинственный
Венчает это торжество…
<…>
Поэт стихи из алюминия
Гранил в былые времена;
Сейчас прославленная линия
Сквозь полог северного инея
Блеснет на слитке чугуна.
Это особенно относится к искусству музыки. Мы находим о ней прекрасные строки у раннего Верховского:
Мощного Шумана слушал, за ним чарователя Грига.
Регер потом прозвенел, «прокарильонил» Равель.
Что же мудреного в том, что слабый мой голос срывался,
Шубертом песней роднясь и с Даргомыжским томясь?
Но в эпоху войны и это искусство перерождается:
Пока мы живы, песни мы поем
И живы мы, пока поются песни.
У врат Невы, как и у Красной Пресни,
Поит народы светлый водоем…
<…>
И с этой песней мир преобразится!
Прекрасны стихи о народной песне:
Там жизнь душевная становится стройна,
Где музыка звучит в неуследимом строе,
И блещет в мировом величии война,
Когда симфония вещает о герое…
Таковы мотивы Верховского в годы великого испытания его родины. Как они восполняют его облик и какую неожиданную силу раскрывают в нем! Различны его напевы, но едина и целостна его поэзия. Она многообразна – и полнозвучна. Это Россия в звоне ее листвы и в меди пушкинского стиха, в ее природе и в ее искусстве, в ее раздумьях и в ее подвиге. Она получила свое отражение, – великая страна с ее бескрайними просторами и героической историей – и в тонких акварелях этого тихого и задумчивого певца, который никогда не изменял ни своему призванию поэта, ни этой горячей любви к родной земле. Вот почему он неотъемлемо принадлежит к славной семье ее поэтов, к этому великому оркестру мировых симфоний, где звучит его завороженная свирель, неясная, негромкая и застенчивая, но немолчно поющая свою песню о любви к родине и ответно внушающая нам искреннюю любовь к этому сдержанному лирику, в котором мы чувствуем высшее и счастливейшее из званий – подлинного поэта. Именно таким все мы знаем и любим нашего дорогого Юрия Никандровича.
10.06.1953
ВЕРА КАЛМЫКОВА. «ТИХАЯ СУДЬБА» ЮРИЯ ВЕРХОВСКОГО
Так тихая судьба в путях кремнистых нам
Таинственней и откровенней
Возносит на горе единый светлый храм
Сочувствий и благословений
Юрий Верховский – Георгию Чулкову
О Юрии Никандровиче Верховском (22. VI (4. VII) 1878 – 23. IX. 1956) нельзя сказать, будто его «забыли». Поэт-филолог, филолог-поэт – он хорошо знаком ученым, его творчество порой является предметом диссертационных исследований [8] и статей, в указателях к изданиям Блока, Брюсова, Кузмина и других современников обязательно встречается его фамилия, он непременно упоминается в солидных исследованиях по литературе рубежа XIX-XX вв. Неизменно внимание к нему как к корреспонденту, другу, приятелю тех же Блока, Кузмина, Вяч. Иванова, Ремизова…
М. Л. Гаспаров, чья роль в появлении этой книги будет в свой черед прояснена для читателя, заострял внимание на такой особенности поэтики Верховского, как сочетание символизма и классической традиции [9].
Н. А. Богомолов назвал его «одним из самых “классичных”» поэтов серебряного века [10].
Ю.М. Гельперин упомянул Верховского в числе ведущих «неоклассиков», пытавшихся примирить поэтические системы пушкинской поры и эпохи символизма [11].
Среди сравнительно недавних работ – доклад А. В. Лаврова «Дружеские послания Вячеслава Иванова и Юрия Верховского» на конференции «Вячеслав Иванов – Петербург – мировая культура» (Институт русской литературы РАН (Пушкинский Дом), СПб., 2002).
Однако и известным Верховского тоже не назовешь, главным образом потому, что у него никогда не было – и до сих пор нет – книги, необходимой любому поэту.
Разумеется, его стихи публиковались. Первый сборник вышел в «Скорпионе» в 1908, последний, пятый, – в Свердловске в 1943. В библиотеках, в собраниях библиофилов можно встретить если не все издания, то, во всяком случае, большинство из них. Но после 1943 года книг не было. Хотя попытки издать Верховского (сделав из него, елико возможно, «советского поэта») предпринимались: известно, что сборник его стихов в 1940-1950 гг. составляли Б. Л. Пастернак и Н. А. Павлович. «Мне было очень приятно подышать этой атмосферой совершенной чистоты и искренности, – писал Пастернак редактору Гослитиздата 12 марта 1946. – Одно выписывание начальных строк отобранного для Юрия Никандровича доставило мне поэтическое наслаждение, так эти строки самопроизвольно вырываются и так естественно ложатся» [12]. А к автору в то же составитель обращался так: «Ваш идеал очень чист и высок, и очень хороши стихотворения и строки, или лучше сказать течения и полосы, когда Вы к нему приближаетесь или достигаете его» [13].
Вероятно, сохранившийся среди бумаг А. Тарасенкова перечень стихов представлял собой некоторый (неизвестно, промежуточный или окончательный) вариант содержания сборника [14]:
1. Второе августа 1945 г.
2. Выводит четко…
3. Затемненный Ленинград
4. Скажи
5. Осенний ветер
6. Братья поэты
7. Симфония
8. Партизаны
9. Сталинград
10. Ржев
11. Посев леса
12. Две жизни
13. Приказ
14. Утешение товарищу
15. Бажову
16. Урал
17. Тишина
18. Как хорошо
19. Город громадный
20. Всходит ли ярко луна…
21. К молодежи
22. Письмо из Тагила
23. И нежного утра
24. У костра
25. Сокровищница
26. Прислушайся к заводскому гудку
27. Вместо мудрых врачеваний
28. Маша
29. Сестра
30. Седой Урал кует победу
31. Огонь
32. Вижу я немцев
33. Как гордиться нам
34. Стансы
35. Всплывает бедная луна
36. Что может быть верней работы
37. Безмятежные волненья
38. Когда смутишься духом
39. Старый лирник
40. Добродушие очень мило
41. Еще скажу тебе я…
42. Дева
43. Мороз трещит, а солнце
44. Побродив по другим краям
45. Вотще поэт
46. Памяти Брюсова
47. Октябрь
48. Сражающаяся Польша
49. Поток осенний просветлен
50. Привет вам, боевых друзей
51. Песня
52. Сердце как-то вдруг
53. 23 августа 1943 г.
54. Дон
55. На Ярославском шоссе
56. 19 сентября 1943
57. Смоленск родной
58. 24 сентября 1943
59. Киев
60. Новгород
61. 26 марта 1944
62. Я не хочу быть топки
63. Ужели я тот самый
64. Гамарджвеба – Победа
65. А. Тарковскому
66. Напиток новый сладок
67. Предвестье
68. Свердловску.
Попытка издания не удалась. Через некоторое время старый поэт умер; его бумаги были переданы в архивы. Часть стихов и материалов по истории русской литературы погибла еще во время войны. Некоторое количество было утеряно позже.
В 1960-1990-егг. поэзия Верховского изредка – и совсем по чуть-чуть – попадала к читателю. Публикаторы (Л. А. Озеров, знавший Верховского лично; В. Б. Муравьев, получивший его «в наследство» от своего учителя С. В. Шервинского; Е. А. Евтушенко, Е. В. Витковский) делали все возможное, чтобы оживить эту фигуру для «читателя». Увы, безуспешно…
Меж тем представлять Юрия Верховского «малым» поэтом Серебряного века значит совершать ошибку. Он был фигурой заметной, имел, как говорят сейчас, свою «нишу», никем более не занятую: тот самый «классический символизм», который современникам его казался «несовременным», а для потомков стал в его творчестве главной чертой. 27 мая 1914 г. М. О. Гершензон писал Верховскому:
