Дмитрий Быков - Новые и новейшие письма счастья (сборник)
Ты снова с нами, Родина, – страна из старых песен: в руках твоих кистень и багор. Бесперспективен Владислав, Рамзан неинтересен – меня интересует Егор. Вчера еще, любимая, твой путь казался смутен, меж мусорных терялся бачков… Не важно, кто там следующий – Медведев или Путин. Но после, несомненно, Бычков.
Надеюсь, лидер нации, что ты меня не вспомнишь, аврально ликвидируя провал. Я, горячо сочувствуя, мечтаю об одном лишь: чтоб я тебя не интересовал.
Фрикционное
На устах у бомонда московского актуальнее новости нет: обвинение для Ходорковского попросило четырнадцать лет. Это ж, братцы, другая стилистика! Накатило неведомо что: словно мы поиграли в три листика, а попали обратно в очко. Уж от счастья успел нализаться я, от восторга на стену полез – начинается модернизация, инновация, Химкинский лес! Чуть в финансах наметилась паника, а в бюджете случился изъян – как на первом сплошная Германика, в Академии – Асламазян! И цензура частично забанена – задолбала, в конце-то концов, – чуть в Москве утвердили Собянина, на экране явился Немцов! До того изменилась риторика, что почти испарился застой и явился, по мненью историка, пятьдесят, извините, шестой: в тоне власти и в рокерском лепете мне помстился призыв «Оттянись!» – но сидят Ходорковский и Лебедев, и заткнись, дорогой оптимист.
Уж казалось: довольно, о Господи. Вот и срока последняя треть, и уже невозможно без слез, поди, на позорище это смотреть. Адвокаты, сменяяся вахтенно, прокуроров приперли к стене; постепенно фамилия Лахтина нарицательной стала в стране, и, от горького смеха постанывая, весь народ, до гламурных чудил, на судилище это Басманное как в Театр Сатиры ходил; собирались, болезные, затемно, чтоб на лучшее место пролезть… Отомстили вполне показательно, раздербанили ЮКОС как есть, потоптались быками на выпасе, а на Запад махнули рукой, – но теперь-то, казалось бы, выпусти, если ты прогрессивный такой! По словам преподобного Сергия, высший подвиг – в прощенье врага… Но смешно ожидать милосердия. Милосердия нет ни фига.
Я заметил, что местные паттерны повторением вечным грозят. Все возвратно – они поступательны: шаг вперед – и сейчас же назад. Оппозицию нашу опальную задолбало движенье светил: чуть Сурков разрешил Триумфальную, как Собянин ее запретил. Чуть свободой повеяло вроде бы – возрастает Володина прыть, а когда торжествуют Володины, то свободу забыть и зарыть. Неудобно в Отечестве хордовым: здесь не любят стволов и опор. Но теперь, после случая с Ходором, я подумал – и в общем допер. Хоть подобное соположение вам покажется в чем-то срамно, где я видел такое движение? Для чего характерно оно? Для махания веткой омеловою? Для катанья на лыжах в снегу? Вроде сам его часто проделываю, а припомнить никак не могу… Только вроде просвет открывается – продолжается та же байда. Как же точно оно называется, если двигать туда и сюда? То поманят волшебные фикции – но ведь Ходор не Чепмен, не Бут. Эта вещь называется «фрикции», потому что нас с вами —
Но лгут эти пафосные аналогии! Наше время по кругу течет. И поэтому, думают многие, тут скрывается хитрый расчет. Если сроки начнут поглощаться там и четырнадцать будет второй, должен выйти в две тыщи семнадцатом несгибаемо стойкий герой. Это значит, что дата назначена и видна в непроглядном дыму; то, что Ленин проделывал начерно, надо набело сделать ему. И величье, что ныне затеряно, расцветет и утроится впредь – для того это все и затеяно.
Ради этого можно терпеть.
Баллада о синяке
Ужасный слух – как было встарь – растет как снежный ком: на Украину старший царь явился с синяком. Пресс-служба с криком: «Все не так!» усилила сюжет, сказав, что это не синяк, а просто падал свет. Весь пул – впервой за десять лет – увидел в этом знак: не мог же падающий свет набить ему синяк? О, если б вправду был фингал у старшего из двух, для всех бы он героем стал, явив бойцовский дух! Страна, лежавшая окрест, забыла бы в один присест про михалковский манифест и ходорковский суд – причем и первый, и второй, – и повторяла бы: герой! Такие, встав за нас горой, Отечество спасут.
Быть может, кто-то из гостей смутил силовика, назвав политику властей несдержанной слегка? Премьер воскликнул: «Ты дурак!» – презренного клеймя, и получил в ответ синяк, но отпустил с двумя! Мы иностранцам не враги, тому порукой МИД, но врубим каждому с ноги, кто дерзко нахамит. Когда бы, яростен, как слон, хоть с кем-нибудь подрался он, с любым, кто нашу благодать посмел критиковать, – то рейтинг бы его в стране (во всей без вычета, а не в лояльной Путину Чечне) был двести двадцать пять.
А может, как бывало до восшествия во власть, – на тренировке по дзюдо пришлось ему упасть? Он держит форму, он боец, со спаррингом знаком, – бойцу престижно, наконец, светиться синяком! У ног его – страна и мир, он весь террор загнал в сортир, уже он мог бы пить кефир и слушать пенье лир – а он, как прежде, любит спорт, что сопряжен с побитьем морд. Поймал фингал и этим горд. Какой мобильный, черт!
А может, некий экстремист, желающий в тюрьму, неадекватен и нечист, пробраться смог к нему? Вот Берлускони, например, богатство не спасло: не хуже нашего премьер, а получил в табло. Что говорить, синяк под глаз – сомнительная честь, но оппозиция у нас, выходит, все же есть? Есть политический процесс, есть недвусмысленный прогресс, он вызывает интерес у Запада и Ко… А если всюду тишь да гладь, того гляди начнут стрелять, и за примером, так сказать, ходить недалеко.
А может, чем не шутит черт, – приглушим хохоток, – не драка это и не спорт, а бабий коготок? Вот он к кому-нибудь пристал, влюбившись горячо, и получил в ответ фингал: нормально же, а че? Да он бы стал за пару дней – пиарщики, ку-ку! – по-человечески родней любому мужику. Когда работаешь, как краб, не покладая хищных лап, а сам при этом любишь баб и лезешь к ним порой, – то ты не просто ВВП, всеобщий лидер и т. п.: ты после этого ЧП действительно герой.
А может быть, он пил коньяк (не пьет? Господь с тобой!), пошел, упал, набил синяк, как делает любой? А может, ботокс закачал, чтоб нравиться стране, и получил за то фингал, естественный вполне? А может, просто о косяк ударился щекой – и вот, пожалуйста, синяк, загадочный такой? Тогда бы лучшие умы, от Бугульмы до Колымы, – «Он человек, такой, как мы!» – вскричат, разинув пасть. Болезни все обострены, врачи тупы или пьяны – но есть надежда для страны, где человечна власть!
Синяк светил бы, как маяк, манил бы, как побег…
Но, видно, это не синяк.
И он – не человек.
Без названия
Россиянам не стоит плеваться: мол, в России сугубая жесть и по-прежнему нет инноваций. Инновации как еще есть! Если раньше вы были избиты под покровом ночной темноты, раньше думали – это бандиты, а теперь полагают – менты. Раньше думали – это разборки, олигархов крутая игра, а теперь – что кремлевские орки, молодежные клоны ЕдРа. В их рядах, поредевших отчасти, собирается все дерьмецо – так что рост уважения к власти, можно прямо сказать, налицо.
Раньше зло наносило удар свой, вызывая лишь вопли в Сети, – а сегодня глава государства лично в «Твиттере» пишет: «Найти!» Предыдущий бы ноги бы вытер, как любой интернетовский тролль, – а сегодняшний выложил в «Твиттер», что берет на особый контроль. Мановением царственной ручки обозначена чудо-пора: бьют не меньше, и ловят не лучше, но имеется «Твиттер» – ура! Если вас арестуют с рассветом и отправят на дыбе висеть – вы успеете тут же об этом сообщить в социальную сеть. Если вас избивают железкой или, скажем, избили уже, – в форме краткой, достойной и резкой сообщите об этом в ЖЖ. И его представительный форум – бесцензурный, спасибо богам, – вам сочувствие выразит хором и презрение к вашим врагам. Набежит и противников стадо – допускаю, что их большинство, – и добавит, что так вам и надо: объективность превыше всего.
Кто сказал, что не стало свободы? Триумфальную вспомни, браток: переломы, разгоны, приводы и лимоновских жалоб поток. Возмущался политик опальный, состраданья не видя ни в ком: не пускали его к Триумфальной! А сегодня заносят силком. Прежде дружное стадо ОМОНов издавало воинственный вой, а сегодня увидят: «Лимонов!» – и несут его вниз головой.
А возьмем Ходорковского, скажем: иностранец заметить готов, что несется над нашим пейзажем дуновенье тридцатых годов. Дорогие, подумайте здраво: инновации надо беречь! Кто б в тридцатые дал ему право говорить триумфальную речь? Если б Сталин в нем видел помеху и назначил четырнадцать лет – разве б это читали по «Эху»? Полагаю, что все-таки нет. Раньше все-таки было, как в Риме в незапамятно древнем году – беззаконие втайне творили. А сегодня творят на виду! Все настолько наглядно в России: и разбой, и распад, и резня! Если б раньше, допустим, спросили: «Как ты терпишь?» – «Да я ведь не зна…» А сегодня и гнило, и вязко, но понятно любому уму, так что старая эта отмазка не поможет уже никому.
