Анна Савина - Светоч

В мирах, затерянных меж звезд,
Пустынно-красной Аризоны,
Где радуги воздушный мост,
Стыкует берега каньонов,
Летело Солнце—Исполин
Привычным курсом бумеранга,
Легко касаясь гибких спин
Ветрами вздыбленных мустангов…
Где с дробным топотом копыт
Чуть потревоженного стада
Сливался недовольный рык
Реки бурлящей — Колорадо……
Что — Бесконечность? Миг Любви,
Пленив сердца двойным арканом,
Восьмеркой скрученной петли
Удавит поздно или рано.
ОН был сильней, быстрее всех —
Мустанг красивой черной масти,
ОНА — как самый первый снег —
И словно создана для счастья.
Вплетая в гривы шёлк ветров,
Они парили над пустыней,
Мерцал таинственно покров
Ночных небес, как звездный иней…
Осколки — искрами гранит —
Под ритм безумного аллюра
Испуганно из-под копыт
Взлетали сонные амуры.
Душа, достигшая небес,
Не ведала земного страха…
Вдруг справа — им наперерез —
Индейцы племени навахо.
Метнулась пара лошадей.
Вперед — зияющая бездна…
Наискосок… еще левей…
Там пропасть… вправо — бесполезно.
Куда бежать? Кругом тупик…
А Колорадо катит воды.
И вот остался ровно миг —
Последний миг былой свободы.
Мгновение — под жуткий свист
Аркан удавкой стянет шею,
А взгляд скользит по скалам вниз —
Моля у пропасти спасенья.
ОН — был сильней, быстрее всех —
Мустанг красивой, черной масти.
ОНА — как самый первый снег —
И будто создана для счастья.
Какое ж счастье, если свет
Затмит тяжелая неволя?
Она решилась: лучше смерть…
Прыжок… Полёт…… Немного боли…
Он медлил… И смотрел во тьму,
Умышленно теряя время —
Аркан безжалостно стянул
Удавкой взмыленную шею.
Прошли года. Он — под седлом.
Но жив, здоров, доволен, вроде…
Её ж душа, махнув крылом,
Так и осталась на свободе.

— Лопат хватило всем, ребята?
Петров, восьмой участок — наш…
По двое строимся (без мата!)
Нале… напра-ааво…… ша-аагом…… ма-арш!
— Нас что… ведут копать могилы?
— Отставить шуточки в строю!
— Не наступай на пятки, милый.
— Эй, шевелитесь… мать твою.
— Так, значит…… слушаем… задачу:
Копать от сих… и вот до сих.
— Понятно…… прокурору дача.
— Не угадал.
Для нас самих тут будет парк.
— Прикинь, Леонов!
— Вон видите: стоит КамАЗ?
В нём саженцы берёз и кленов.
— Нет, чё в натуре?
— Вот те раз…
— Копаем: каждый — по пять лунок,
И садим: каждый — пять кустов.
Вопросы есть?
— Стоп… Дай подумать…
— Потом подумаешь, Петров!
Процесс пошёл.
— Копаем глубже…
— Да тут же глина сплошняком!
— У нас в Твери землица лучше.
— Ну, тоже скажешь. Дом — есть дом.
— Я выкопал!
— Беги к КамАЗу.
Пять саженцев — как есть — твои.
— Но я же не садил ни разу
(меня садили)
— Не дури…
— Ух, ты! Красивая березка!
И ветки все — как на подбор.
— Не тронь мою лопату, тёзка!
(ни дня без кражи) вор — есть вор.
— А это что?
— Сирень, наверно.
— Нет… Может, яблоня…
— Окстись! Чтоб нам — цветущие деревья?
Да никогда!
— По-ооберегись!
— Ого, Петров кустов нахапал.
Блин, садовод…
— Кончай болтать!
Тебе зачем дана лопата?
— Все… Понял…… Можно начинать?
— Березка… женщина… как будто……
Такая ж хрупкая……
— Ну-ну……
Сейчас пошлИть начнут… а шуток(!) —
Не отшутиться одному.
— Смотри, погода разгулялась:
Считай неделя — и апрель.
— Давай ведро (водички б малость) —
— Рябину не забудь полей…

……………………………

Прошло семь лет…
— Петров! С вещами…
На выход.
— Братцы! Отсидел…
Прощайте Лёха… Жорка… Саня…
— Дай хоть обнять тебя, пострел.
Набедокуришь снова — встретим.
— Не каркай, шеф… ну… я пошел…
Весна… Свобода…… Вольный ветер.
Как на душе-то хорошо!
Вот и наш парк… моя береза…
Ого, как сильно подросла.
Роса искрится, точно слезы.
Ведь ты ждала меня… ждала…
Незримо веточки тянула
К рукам мозолистым моим,
(но от чего ж так сводит скулы?)
В последний раз…… поговорим…
Ты остаешься в заключеньи,
А я своё уже отбыл.
На сердце радость… и сомненья.
Как жить? Что делать? Позабыл —
Каков он — воздух за решеткой?
Ну, не грусти… Смотри-ка, клён
Глядит на нас светло и кротко —
Наверно, он в тебя влюблён.
Спасибо, милая, за годы,
Что ты дарила мне тепло,
И это время — вне свободы —
Быстрей и радостней текло.
А тот дубок садил Серёга
(ему еще три года ждать).
Эх… здесь друзей хороших много.
Да что там…… Что там вспоминать?
Вон, видишь клён? — хороший парень —
Из Вологды…… в живых уж нет.
Сначала в тульскую забрали,
Потом перевели в Ташкент,
А дальше весточка о смерти
(то ли убили, то ли сам)
Вот письмецо везу в конверте
От Бурлакова к корешам:
Семён — его рябинка с края,
И Пашка — дальний тополёк.
Ну я пошёл… Прощай, родная.
Друзья мои, храни вас Бог…

Всё деньги… деньги…
люди,
……касса:
«Пятьсот… семнадцать… двадцать пять……» —
Не отойти… не разорваться…
А всё считать… считать… считать…
Так целый день она считала:
купюры… мелочь
«…сорок два,
…………пятнадцать…… шесть……»
Но вдруг устала……
и закружилась голова,
мир пошатнулся на мгновенье,
качнулись стены, потолок…
А за спиной столпотворенье.
Бананы…… хлеб…… томатный сок…
Ползёт докучливый конвейер
людей, продуктов, рук, монет…
— Ей плохо…… кто-нибудь… скорее!!!
Врача тут в очереди нет?
— Кассирша в обморок упала…
— Да и понятно…… духота…
— Бедняжка…
— Жизнь, видать, достала…
— Воды… воды скорей сюда!
………………………
Прошло три дня.
всё те же деньги,
……………всё те же люди
………………………в тот же час,
всё то же переутомленье
и тусклый свет погасших глаз.
…………
Он наблюдал за ней украдкой —
седой мужчина средних лет,
зайдя в знакомый супермаркет,
где покупал частенько хлеб…
Смотрел, как тоненькие пальцы
скользят над стопками рублей.
И, отойдя затем от кассы,
вновь поворачивался к ней.
Нет, не была она красивой —
скорей, совсем наоборот……
Но этот взгляд её — тоскливый —
покоя больше не даёт…
Должна дежурно улыбаться —
(такие правила везде)
а ей бы взять и разрыдаться…
Ан, нет — держи себя в узде…
«К тому ж ещё взяла упала
без чувств… дня три тому назад…
судьба, знать, девку помотала
и придавила в аккурат…»
……………………
Тут наш герой седой и странный
(а чем он странен? — не понять)
сходил зачем-то за цветами
И вот теперь — ни дать ни взять,
как рыцарь в трепетном романе,
стоит и жмётся у дверей,
держа в руках своих тюльпаны:
«Но… как приблизиться мне к ней?»
А на беду — толпа народу,
полно свидетелей вокруг…
Так он стоял… стоял у входа
и молча слушал сердца стук…
Потом покашлял… развернулся…
и вышел вон… и вышел вон
под ритм прерывистого пульса:
«Нет, не сейчас… потом… потом…
какое глупое стесненье…»
Неся в руках своих цветы,
он словно с места преступленья
от супермаркета спешил…
«Ну, оробел… скажи на милость…
ведь не случилось ничего……»
Да, не случилось… не случилось…
А ведь могло… могло… могло!!!!!!!
Он был в мгновении от Чуда,
от блеска добрых, женских глаз.
Но помешала робость…… люди…
«да что подумают о нас?»
………………
Вот снова деньги…… люди… спины…
и потускневший женский взгляд…
Стоп.
Перелом.
Седой мужчина —
он возвращается назад!