Эдуард Лимонов - К Фифи

Он – старый изверг, сексом бредит
Он презирает «дебет-кредит»
О девок трет свое яйцо
Он старый монстр в конце концов!

Он юношей недавно был
Поскольку возраст свой забыл
Еврейке юной, натирая,
Щель, шепчет ей: «Моя, нагая!»
У голенькой сосет из губ,
Он девкоед и девколюб!

«Ты плотояден, словно зверь!
Ты пьешь вино железной кружкой!
Ты обзавелся, плюс теперь
И похотливою подружкой!

Когда возьмешься ты за ум!»
Мне снилась мать моя живая
Стоит в пустыне Кара-Кум
И обвиняет меня, злая,

А я присел на табурет
В пустыне Кара-Кум светает
Мне матери ответа нет…
Звук никакой не вылетает

Из глуби горла моего…
А мать стоит и машет палкой,
«Родила сына одного,
Но блудным сыном стал он, жалко!»

С летом будешь ты на «ты»,
Дети, внуки и кроты…
Щавелевые борщи,
Мухи, блохи и клещи…

Лето медленно подходит
(Удаляется – бегом!)
Лето хриплый хрип заводит
Патефоном с петухом.

Если к лука килограмму
Подложить редиски пук
К краю рамы сдвинуть даму,
Будет дача и досуг…

Если китель вдруг военный
Появился на стене
Значит в доме спрятан пленный
И скорее «да», чем «не…»

Красноармеец убегает
За котенком с молоком
А Пилсудский нам моргает:
Маршал, демон, военком…

Жарко… Налетели осы,
Три огромные осы
Исторически курносы
Там настенные часы
Там сокрыты в летней сини
«Чудо Вислы», мрак «Катыни»…

В море льются нефти бочки
Бочки «баррели» зовутся
Это все еще цветочки,
У природы слезы льются
Катастрофы по цепочке
Пострашнее революций

От исландского вулкана
Только воздух просветлел
Глядь, в заливе Мехикано
Взрыв. «Петроль» Петроль! Путана!»
Сам Обама стал как мел,

Потому что нефти силы
Штаты, видно, похоронят
Не талибы, не тамилы,
Не иракские громилы
Но из недр бочки гонят…
Хлюпает вино петроля,
Что ж, такая ваша доля…

Бьет прибой в Луизиану
В Алабаму бьет прибой
Черный, вязкий, по Корану
То колдун с Афганистану
Плюнул в янки. харкнул злой…

В Москве нету свежей рыбы
Вот в Ницце, в Марселе, там
Повсюду жареной рыбой
Несет с вином пополам
И там мы сидим, мадам…

Там к вечеру город целый
Становится рестораном,
О как хорошо быть белым
Writer(ом) обезумелым
Writer(ом) очень пьяным…

Толпы многотысячный гул,
И шум ото всех столов
Где каждый турист свой стул
Подвинул либо нагнул,
Откинулся, весь багров.
Объевшись морских даров…

Тебя подмигнул араб?
Разделаюсь я с арабом!
«Ты вздумал шутить с саабом?»
Араб оказался слаб
Облили его кебабом…

А после спустились к морю,
Ты туфли свои сняла
И я стоял на дозоре
Пописать ты отошла…
И очень смешной была
Молодость-сука зла.
Молодость – это горе…

Поскольку в РФ, в ноги,
Глядя в тюремную стену,
Я молча считал кирпичи…
Я больше тебя не раздену…
И не войду в ту пену,
Которая там кричит…

Там writer с певицей хмурой
Идут, пошатнувшись, парой,
Одною сплошной фигурой
А попа ее – гитарой,
И он там еще не старый
Над ними кружат амуры
В ногах их рычат котяры…

Поя… Фифи, иль не появится?
Ко мне приехать ей понравится?
Сегодня вечером, когда,
Зажжется Сириус-звезда?

Спустившись с неба в авионе,
Переведя немного дух,
Как матерь божья на иконе
Худущая, с глазами пони,
Она в такси приедет вдруг!

Чуть заикаясь в букве «ка»,
Попросит выпить коньяка,
Поскольку оный не найдется
Она в «мускат», в бокал вольется

А позже в ванную уйдет
Где совершит переворот
Вернется уж не Матерь Божья,
А Магдалина придорожья.

Свиреп подросток молодой!
А сиськи, сходство ей с козой
Вдруг подчеркнут, и ее плоть
Познаю я, прости, Господь!

Плоть козочки, кобылки-пони
И мы ускачем от погони…
Поя… Фифи, иль не появится?
Ко мне приехать ей понравится?

Ну и где ты, Фифи?
Я хожу и психую.
Я глотаю вино,
Прикасаюсь я к «кую»,
«Вы гражданку Фифи не видали?» —
Вопрошаю я взором оконные дали…
Она пахнет теплом,
Она домик для пчел,
О, в нее я вошел!
О, Шалом!

Ночные бабочки летают
Как черный тополиный пух,
Они собою запятают
(Как запятые в ней порхают!)
Всю комнату часов до двух…

А я сижу и зол и бешен,
Желавший твоего огня,
Чтоб твоих вишен и черешен
Было бы вдоволь у меня…

Что ж ты ко мне не прилетела?
Иль заикаешься с другим,
Его заманивая смело,
Преступным телом молодым?..

Действительность так фантастична!
Она по-своему мила
Вот в зоопарке (не столичном)
Ты со слоном видна была

Вот и с жирафом постояла
В твоих лиловых сапогах
Ты и фламинго обнимала
Им пах, уверен, твой пропах

Зверей «по мылу» мне прислала,
И я их долго лицезрел
Меня, скорее, удручало:
«Кто же ее запечатлел?»

Хотя циничный, злой и страшный
Корявый труженик борьбы,
Привык политик рукопашный
Я мухоморы есть грибы,

Ходить под кепкою с ментами,
Порой сидеть в глухой тюрьме
И все же я бессилен с вами
Как перед самкою саме…

ц, и мне совсем не безразлично,
Кто экзотичных сняв зверей,
Имел вас в позе неприличной
В отеле сразу у дверей…

И, не снимая аппарата,
Тобой стуча об объектив,
В тебя вонзался воровато…
Надеюсь, молод и красив…

Если девка своевольна,
Непослушна, неправа,
Ей приятно сделать больно,
Ей сдавивши шара два.

Ей, отрадно раздвигая,
Полушарья ягодиц,
Зло шептать «Ну что?», втыкая,
Самой тесной из девиц.

«Будешь слушаться?» – «Не буду!»
Заикается от злости,
«Ну, тогда подвергну блуду,
Как подстилку, как Иуду,
Словно нищенку в коросте…»

Крик: «Тебя я ненавижу!»
«Ненавидишь?» Тык в проход
«О, как я тебя унижу!
Обхвативши твой живот..!»

Девки любят униженья,
Им приятен нервов звон
Тела легкие мученья,
Вызывающие стон…

О, Коктебеля скромные утехи!
Холмов полынных полотно,
И обжигающие чебуреки,
И известью гашеное вино!

О, солнце раскаленное Тавриды!
Пирог слоеный желтых берегов
Как будто бы гиганты Атлантиды
В изгнании здесь жили без богов

Я, узами скрепленный Гименея,
Здесь с женами «одна» и «два» гостил
Страстями молодыми пламенея
Их на гранитах и базальтах пил…

Их рук остались, видишь, отпечатки,
И сохранили горные орлы
Соития на зорких глаз сетчатке
Поскольку наблюдали со скалы…

И лета мирный запах щей
(Иль это суп из овощей?)
Разрушенная колоннада…
Мне ничего в Крыму не надо
Помимо брошенных вещей…

Здесь камень горный лег столбом,
Здесь черноморское ущелье
А тут из скал курится зелье
У дамы-ведьмы в голубом…

Ей-богу, я простой пацан
С интересующимся взглядом.
Хожу с большой водою рядом
И головы несу качан…

А лета мирный запах щей
(Иль это суп из овощей?)
Из хаты «тiточки» Маруси
Той, у которой ходят гуси
И по двору, и вне дверей

Большого, важного сарая…
О, господи, не надо Рая,
Ты помести меня у скал
Чтобы поселок Коктебеля
Собою море прикрывая
А псы искали бы трюфеля..!

Косое солнце выходило
Стояло, ослепляя дом,
Пейзаж неистово коптило,
Попутно зажигая хром,

И никели автомобилей,
Взрывая до десятка раз
Железные бока рептилий.
Прохожему сжигая глаз…

Антропологов с немецкими фамилиями
Продвигавшихся по Нигеру с флотилиями
Археологов – ученых из Германии,
Заболевших пирамидоманией.

Белокурых бестий с сломанными шляпами,
Окруженных неграми с арапами,
Улыбающихся, стоя с карабинами,
С тушами слоновьими и львиными,

Я любил при тусклой лампочке разглядывать,
Я вгрызался в мясо книг, способных радовать
И мне нравились шикарные истории
Европейцев, основавших лепрозории

Вдохновляли меня дамы тонконогие
Белые чулки их, юбки строгие
Лица, осененные панамами
Я мечтал дружить с такими дамами…

Живу, чудак, «memento mori»
Влияет только в смысле том,
Что рву я мартовским котом
Тебя на части категорий

Живу, чудак, вожу губой
По твоим прелестям, подруга,
Себя в тебя вбиваю туго
В твоей промежности шальной.

Там, с бледно-розовой подкладкой
Я до утра играю сладко
Как будто егерь молодой…

Либо охотник, конюх смутный
Сплелся с девицею распутной
Одной распутною весной
И стон стоит и «Боже мой!»

До дрожи зелены в окне
Туберкулезные растенья
А ты скажи «спасибо» мне,
За тот экстаз столпотворенья,

В который я тебя вовлек
Терзая твой разрез, зверек!