Роберт Фрост - Неизбранная дорога

На лестнице увидел он ее,
Она глядела вниз, его не видя,
И смутный страх сквозил в ее глазах.
Шагнула было вниз, переиграла,
И снова этот взгляд. И начал он,
К ней поднимаясь: "Что оттуда, сверху,
Тебе открылось - я обязан знать!"
Она в ответ отпрянула, поникла,
И мраком страх сменился на лице.
Он начал вновь: "Так что ж тебе открылось" -
И поравнялся с нею. "Отвечай!
Немедленно! Прошу тебя, родная".
Но не дождался помощи. Жена
Стояла вся напрягшись и молчала,
Уверенная: ничего, слепец,
Он не увидит. Он и впрямь не видел
Сначала, а увидев, завздыхал.

"Ну что", - спросила.
"Только то, что вижу".
"Не верю, что ты видишь что-нибудь".
"Странней всего, что не увидел сразу
И вообще отсюда не видал.
Не замечал, поскольку примелькалось.
Все кладбище семейное - в окне,
Да и само - размером с нашу спальню.
Три каменных надгробья и одно
Из мрамора. Приземистые камни
Блестят на солнце. Вряд ли ты глядишь
На них, но я, конечно, понимаю:
Могила сына"...
"Нет, - в слезах, - не смей!"

Из-под его скользнувшая руки,
Лежащей на перилах, вниз метнулась
И снизу вверх взглянула на него
С таким презреньем, что, и сам забывшись,
Воскликнул: "Что же, мне о нем нельзя?"

"Тебе - нельзя! Где шляпа? К черту шляпу!
Пойду пройдусь. Мне надо подышать.
Об этом вообще нельзя мужчинам".

"Но, Эми! Не сбегай хоть в этот раз.
Послушай-ка, я приставать не стану. -
Зажал он подбородок в кулаках. -
Но кое-что спросить хочу, родная".
"Ты не сумеешь".
"Помоги суметь".

В ответ она схватилась за задвижку.

"Ты разозлишься, что я ни скажу.
Я разучился говорить с тобою,
Но подскажи, но намекни мне как.
Согласен - а на что, - и сам не знаю.
Я как мужчина с женщиной готов
На крупные уступки. Хоть на сделку:
Ни слова, если хочешь, ни о чем,
Что было бы тебе невыносимо.
Хотя не может быть подобных тайн
У любящих. Нелюбящие могут
Жить в полутьме, а любящие - нет".
Задвижку отодвинула. "Не надо.
Не уходи, не уноси беду
Другим - хоть в этот раз. Я твой мужчина.
Пусти меня в свою печаль. Пойми:
И у меня терпенье на пределе.
Меня убьет разлука. Дай мне шанс.
Хотя ты все же чуть пережимаешь.
Да, горе, да, огромная беда
Смерть первенца, - но быть столь безутешной
Весь век в счастливом браке по любви?
Ты думаешь, он этого хотел бы?"
"Твои издевки?"
"Что ты, никаких!
Скорее злость. Спущусь к тебе, пожалуй.
О Боже, что за женщина! И я
Не смею говорить о мертвом сыне".

"Не смеешь, раз не знаешь даже как.
Бесчувственность твоя... Его могилку
Ты выкопал недрогнувшей рукой.
Я за тобою из окна следила -
Из этого окна! Как ты махал
Лопатой, перебрасывая гравий
Туда-сюда, туда-сюда, туда-
Сюда... Кто это? Я его не знаю,
Я думала, по лестнице снуя
Прочь от окошка и к окошку снова,
А ты копал, копал... Потом вошел,
На кухне зазвучал твой хриплый голос,
И я, сама не знаю, почему,
Пошла туда и на тебя взглянула.
А ты сидел с землей на башмаках,
С землей со свежевскопанной могилы
Ребенка твоего - и рассуждал
О чепухе какой-то. И лопату
К стене приставил. Именно! К стене!"

"Я слушаю тебя - и душит смех.
О Господи, я проклят, трижды проклят!"
"Твои слова я помню наизусть.
- Дождливый день и три туманных утра -
И весь в труху березовый забор. -
Нашел о чем грустить в такую пору:
Березовый забор!.. А почему
Завешены все окна? Чей здесь гробик?
Об этом ты как будто знать-не-знал.
Откуда в людях равнодушье к смерти?
Ближайшие друзья - и те скорей
Изображают горе, не горюя,
Чуть заболев, останешься один
И встретишься со смертью одиноко,
Потом они на кладбище придут,
Но прежде чем засыпят прах землею,
Вновь обратятся к собственным делам,
Потянутся к живым, вернутся к жизни,
А мир жесток. Я б не грустила так,
Будь в силах изменить хотя бы малость,
Но я не в силах. Нет, и нет, и нет!"

"Что ж, высказалась - вот и полегчало.
И некуда, и незачем идти.
И дверь закрой. И дома можно плакать.
Послушай, Эми! Кто-то там идет!"

"Ты думаешь, я высказалась? Ты же...
Да как же я... Хочу отсюда прочь!"
"Но если ты"... А дверь-то нараспашку.
"Куда ты собралась? Сперва ответь!
Верну тебя силком. Верну, поверь мне!"

Все с лесенки на небо вверх смотри -
Я выбился из сил,
Еще до верху бочку не набил,
Еще там яблока два или три
Сидят на ветке, как щегол иль зяблик,
Но я уже устал от сбора яблок.
Настоян этой ночью зимний сон,
То запах яблок: им я усыплен.
Я не могу забыть тот миг загадки,
Увиденный сквозь льдистое стекло, -
С воды его я утром взял из кадки,
В нем все лучилось, искрилось, цвело.
Оно растаяло и разломилось,
Но все ж на миг
Передо мною сон возник,
И я постиг,
Каким видением душа томилась.
Все яблоки, огромны и круглы,
Мерцали вкруг меня
Румянцем розовым из мглы,
И ныла голень и ступня
От лестничных ступенек, перекладин.
Вдруг лестницу я резко пошатнул
И услыхал из погреба глубоко
Подземный гул,
Шум яблочного яркого потока.
Да, был я слишком жаден,
И оказался свыше сил
Тот урожай, что сам же я просил.
Пришлось, наверно, яблок тысяч десять,
Как драгоценные, потрогать, взвесить,
А те,
Что осыпались щедро,
С пятном, с уколами от жнива,
Забродят в бочках в темноте,
Как сусло сидра.
И я томлюсь лениво
Какою-то истомою дремотной.
Один сурок,
Коль не уснул, узнать бы мне помог,
То спячка зимняя и сон животный,
Иль человеческий то сон.

Свет фонаря из глубины сарая
В проеме двери выхватил двоих
И разметал их тени по фасаду
Усадьбы с темных окон чередой.
Копыто резко стукнуло о доску,
Двуколка, за которою они
Стояли, шевельнулась. Он схватился
За колесо, она сказала: "Стой!
Я видела... Как белая лепешка,
Оно белело там, в кустах у въезда,
Когда двуколка сдвинулась, - лицо!
Ты тоже видел?"
"Я не видел. Это -
Лицо?"
"Лицо!"
"Почудилось тебе!"

"Джоэль, пойду взгляну. Как в дом войти,
Когда такое чудится за дверью?
Закроем дверь и ставни - ну и что?
Мне каждый раз, когда нас долго нету,
Тревожно возвращаться в темноту.
Все кажется, что скрип ключа спугнул
Кого-то, затаившегося в доме,
И он шмыгнул через другую дверь.
А если я права и кто-нибудь...
Пусти меня!"

"Какой-нибудь прохожий".

"Какие здесь прохожие, Джоэль!
Забыл, где мы живем. И непонятно,
Отсюда он идет или сюда.
Один, пешком, во тьме, глубокой ночью,
А главное, зачем он там, в кустах?"

"Еще не ночь, хотя уже стемнело.
Но ты сказала, думаю, не все.
А он похож..."
"Похож иль не похож,
А только, не узнав, не успокоюсь.
Дай мне фонарь..."
"Зачем тебе фонарь?"

Толкнув его плечом, фонарь схватила.

"Тебе идти не надо. Я сама.
Раз так у нас пошло, то я в ответе,
Мне и решать... Да он бы не посмел...
Молчи! Он оступился. Слушай, слушай!
Он к нам идет. Пожалуйста, уйди.
Теперь шаги пропали... Уходи же!"

"Да быть не может, чтобы это он..."

"Нет, это он! Или кого-то нанял,
И надо окончательно решить,
Пока ему от нас не отвертеться.
Промедлим - а потом ищи-свищи,
И затаится, и начнет шпионить,
Пока с ума от страха не сойду.
А я сойду. Пусти меня, Джоэль!"

"Он о тебе давно забыл и думать".

"Ну да, забыл! Ох, как он не забыл...
Хотя, конечно, с самого начала...
Но все равно, Джоэль, я ни за что...
Я обещаю! Главное, спокойней..."

"Пойти-то лучше не тебе, а мне.
Вот только с фонарем неладно вышло:
Мы на виду, он в полной темноте.
А если ему надо убедиться,
То что же - убедился и уйдет".

Он отпустил ее, она шагнула,
И он, за нею вслед, шагнул в траву.
"Чего тебе?" - окликнула потемки.
Она глядела по-над фонарем,
Его руками прижимая к юбке.

"Ты убедилась - никого".
"Он здесь! -
Чего тебе?" - Но дрожи не сдержала,
Когда из тьмы послышался ответ.

"Да ничего", - издалека, негромко.

Она схватила за руку Джоэля.
Фонарь чадил, кружилась голова.

"Что ты затеял здесь глубокой ночью?"

"Да ничего"; молчанье; что тут скажешь.

И голос вновь: "Ты, кажется, дрожишь.
Я видел: ты в сердцах хлестнула лошадь.
Я подойду и встану на свету,
А ты посмотришь".

"Да. - Джоэль, уйди!"

Шаги все ближе, а она стояла,
Но тело в темноту рвалось само.

"Ну, погляди".

Глядела и глядела...

"Ты приглядись - со мною здесь малыш.
Разбойник бы не взял дитя с собою".

"Малыш? В такое время? Но зачем?"

"А что?.. Прогулка в неурочный час -
Такая, чтоб запомнилась надолго.
Верно, сынок?"

"Как будто больше негде погулять.
А здесь гулять..."

"Дорога как дорога.
Да мы неподалеку и живем".

"Но если так, Джоэль, ты не подумай -
И ты не думай тоже... - Понимаешь,
Нам надо жить с оглядкой. Осторожно. -
Здесь богом позабытые места. -
А ты, Джоэль..." Но в темноту глядела.

Враскачку все длинней светил фонарь,
Земли коснулся, дрогнул и погаснул.