Иван Суриков - Стихотворения

 Не проси от меня
 Светлых песен любви;
 Грустны песни мои,
 Как осенние дни!

 Звуки их — шум дождя.
 За окном ветра вой;
 То рыданья души.
 Стоны груди больной.

 Ах ты, жизнь, моя жизнь.
 Жизнь, злодейка моя.
 Что ты, жизнь, мне дала,
 Когда молод был я?

 Только в сердце сожгла
 Ты горячую кровь,
 Только мне ты дала
 Без ответа любовь;

 У меня, молодца,
 Сердце съела тоской
 Да румянец с лица
 Смыла горькой слезой.

 Ах ты, жизнь, моя жизнь,
 Жизнь, злодейка моя,
 Что ты, жизнь, мне дала,
 Возмужал когда я?

 Только тешилась мной
 Злая ведьма-судьба,
 Жар души молодой
 Сокрушила борьба;

 Только с горем, с бедой
 Ко мне день приходил.
 Только волос седой
 Мои кудри развил.

 Ах ты, жизнь, моя жизнь.
 Жизнь, злодейка моя.
 Что ты, жизнь, мне дала.
 Как состарился я?

Только хилый, больной.
Я с сумою хожу
И дрожащей рукой
Подаянья прошу.

 Только наг я и бос.
 Меня голод томит,
 Да трескучий мороз
 Мое тело знобит.

 Мне доставались нелегко
 Моей души больные звуки.
 Страдал я сердцем глубоко.
 Когда слагалась песня муки.

 Я в песне жил не головой,
 Я жил скорбящею душою,
 И оттого мой стон больной
 Звучит тяжелою тоскою.

 Умирая в больнице, тревожно
 Шепчет швейка в предсмертном бреду:
 «Я терпела насколько возможно,
 Я без жалоб сносила нужду.
 Не встречала я в жизни отрады.
 Много видела горьких обид;
 Дерзко жгли меня наглые взгляды
 Безрассудных пустых волокит.
 И хотелось уйти мне на волю,
 И хотелось мне бросить иглу,—
 И рвалась я к родимому полю,
 К моему дорогому селу.

 Но держала судьба-лиходейка
 Меня крепко в железных когтях.
 Я, несчастная, жалкая швейка,
 В неустанном труде и слезах.
 В горьких думах и тяжкой печали
 Свой безрадостный век провела.
 За любовь мою деньги давали —
 Я за деньги любить не могла;
 Билась с горькой нуждой, но развратом
 Не пятнала я чистой души
 И трудясь через силу, богатым
 Продавала свой труд за гроши…

 Но любви мое сердце просило —
 Горячо я и честно любила…
 Оба были мы с ним бедняки.
 Нас обоих сломила чахотка…
 Видно, бедный — в любви не находка!
 Видно, бедных любить не с руки!..
 Я мучительной смерти не трушу,
 Скоро жизни счастливой лучи
 Озарят истомленную душу,—
 Приходите тогда, богачи!
 Приходите, любуйтеся смело
 Ранней смертью девичьей красы.
 Белизной бездыханного тела,
 Густотой темно-русой косы!»

У тебя ума палата,—
Говорили люди мне,—
Одарен судьбой богато,
В жизни счастлив  ты вполне.

Отчего ж с палатой этой,
С этой умственной казной,
Я хожу почти раздетый,
Без пристанища порой?

Отчего же с этим даром,
С этим благом дорогим.
Целый век свой чуть не даром
Я работаю другим?

От чего же надо мною
Горе  вечный властелин?
Отчего ж я бьюсь с нуждою?..
Впрочем, бьюсь не я один…

Мало нас — имен не длинный
Список в жизнь мы принесли.
Но зато одной дружиной.
Честно мыслящей, пришли.

С тем пришли, чтоб незаметно
Жить, работать и терпен,
Биться с жизнью неприветной,
В этой битве — умереть!

Поэт! трудна твоя дорога,
На ней ты радости не жди:
Тебе страдать придется много
И много слез скопить в груди…

Но если ты призванью верен —
Иди! Борьбу веди со тьмой:
Будь сердцем чист, нелицемерен
И песни искренние пой.

Тебя унизят, поругают,
И чувства святость оскорбят,
И злобой душу истерзают,
И желчи ядом напоят…

Но ты, в венце своем терновом.
Тебе изранившем чело,
Прости врагам твоим суровым
Тебе содеянное зло!

И пригвожден к столбу позора,
И чуя в сердце желчи яд,—
Не шли за зло врагам укора:
«Они не ведят, что творят!»

Среди высоких пальм верблюды издалека
Дорогой тянутся; они нагружены
Дарами щедрого властителя страны.
Несут богатый груз сокровищей Востока.

Властитель этот дар назначил для того,
Кто не искал наград и жил среди лишений,
Кто стал отрадою народа своего
И славой родины… Он найден, этот гений,

Великий человек, кто низкой клеветой
И завистью людской отправлен был в изгнанье.
Вот бедный городок: измученный нуждой,
Изгнанник здесь нашел приют и состраданье.

Но что там впереди? — Из городских ворот
Покойника несут навстречу каравана.
Покойник тот убог: за ним нейдет народ:
Он в жизни не имел ни золота, ни сана.

То был холодный труп великого певца.
Умершего в нужде, изгнаньи и печали,—
То сам Фирдуси был, которого искали…
Тернистый славы путь прошел он до конца!

Жизнь, точно сказочная птица.
Меня над бездною несет.
Вверху мерцает звезд станица,
Внизу шумит водоворот,

И слышен в этой бездне темной
Неясный рокот, рев глухой,
Как будто зверь рычит огромный,
В железной клетке запертой.

Порою звезды скроют тучи —
И я, на трепетном хребте,
С тоской и болью в сердце жгучей
Мчусь в беспредельной пустоте.

Когда же тени ночи длинной
Сменятся кротким блеском дня?
Что будет там, в дали пустынной?
Куда уносит жизнь меня?

Чем кончит? — В бездну ли уронит.
Иль в область света принесет,
И дух мой в мирном сне потонет?
Иль ждет меня иной исход?..

Ответа нет — одни догадки,
Предположений смутный рой.
Кружатся мысли в беспорядке.
Мечта сменяется мечтой…

Смерть, вечность, тайна мирозданья,—
Какой хаос! — и сверх всего
Всплывает страшное сознанье
Бессилья духа своего.

В воздухе смолкает
Шум дневных тревог:
Тишь с небес на землю
Посылает Бог.

Тихо… Отчего же
В сердце у меня
Не стихает горе
Прожитого дня?

Отчего ж так больно
Скорбь сжимает грудь?..
Боже мой! От горя
Дай мне отдохнуть!

Ночь тиха, сад объят полутьмою,
Дремлют липы над сонным прудом;
Воздух дышит цветущей весною;
Мы сидим пред раскрытым окном.

Светят яркие звезды над нами;
Кротко месяц глядит с высоты,
И   его голубыми лучами
Облитая, задумалась ты.

Очарован твоей красотою,
Я любуюсь тобою без слов…
В нашу комнату тихой струею
Льется запах душистых цветов.

И прошу в этот час я не много:
Чтобы дни твои тихо текли,
Чтобы жизни печаль и тревога
В твое сердце пути не нашли.