Антология - Европейская поэзия XIX века

Где судят честно, мыслят здраво,
Где для добра творят закон,
Где разум чтут и ценят право,
Там дух мой счастьем окрылен.

Но гибнет царство чистой веры,
Великолепье пало в прах,
Век беспощаден, злу нет меры,
И Красота ушла в слезах.

Наивность душ благочестивых,
Невеста божья, где она?
Бесстыдством умников ретивых,
Преступной шуткой сражена.

Где дом, в котором, всем на диво,
Душе открыт весь мир чудес,
И честен Труд, Любовь красива
И праздник жизни не исчез?

Где сам ты, странный тот ребенок,
Игрушки, детство, старый сад,
И ночь, и холодок спросонок,
И шепот звезд, и аромат?

Как ярко солнце там светило!
Но вянет век, он слаб и стар.
Лишь у поэта та же сила
И тот же в сердце юный жар.

И он не знает оскуденья,—
Пускай растлилось все кругом,
Господь от общего паденья
Спасает Сердце Мира в нем.

Тупую волю всех творений,
В земном и косном — бога след,
Любовью искупает гений,
Природой избранный поэт.

И Слово дал господь поэту,
Чтоб мог назвать он свет и тьму,
И строгий путь к добру и свету,
И радость — Неба дар ему.

Вверяя богу все невзгоды,
Свободно литься песнь должна,
Чтобы сердца в полет Свободы
Стремила звуками она.

И — Чести щит — поэт сурово
Разврат осудит, ложь и грязь.
Волшебной силой дышит Слово,
Из сердца чистого родясь.

От суесловья всех он дальше,
Безгрешность сердца он блюдет,
Чтоб не упасть в трясину фальши
Иль шуток плоских и острот.

Остерегись же, говорю я,
Иль станет божий дар грехом.
Не засти горний свет, торгуя
Вертлявым, суетным стихом.

Неси высокое служенье,
Оставь ничтожное судьбе
И дай живое выраженье
Всему, что истинно в тебе.

Но брезжит день. В кругу небесном
Последних звезд померкнул свет.
Мне так легко! Я добрым, честным
Всем шлю от сердца мой привет.

Как хорошо в ночную пору,
Гуляя с лютней при луне,
Глядеть, взойдя по косогору,
На дол, уснувший в тишине.

Все изменилось, все проходит,
А были, были времена!
Безмолвен лес. Одна лишь бродит
В чертогах буковых луна.

Нет виноградарей в долине,
Нет шумной пестроты труда,
Одни ручьи журчат и ныне
И серебрятся, как всегда.

Да соловей как бы очнется
От сна и трель уронит вдруг,
Иль шорох в листьях пронесется…
Но что напомнит этот звук?

Нет, отзвучать не может радость,
И от лучей, от блеска дня
В груди, как сон, как песни сладость,
Осталось что-то у меня.

Я лихо провожу по струнам,
И мнится, вмиг забыв покой,
Как прежде, внемлет песням юным
Моя девчушка за рекой.

Словно дальний зов, волнуя,
По вершинам свет струится.
В жажде томной поцелуя
К ветви стала ветвь клониться.

Как тут все необычайно!
Голосами полон дол.
Каждый пел о прошлом тайно…
Так я ночь, всю ночь провел.

Не болтай, ручей, нет мочи!
Брезжит день, но что за счеты,
Если в волны лунной ночи
Кинул странник все заботы!

Днем лучше идти!
В окошко девица
Мне вслед подивится.
Ручей на пути
Бежит себе мимо
Под песню свою,
Но голос любимой
Я вдруг узнаю.

Дитя, по ночам
Амур настороже.
Ты выйдешь — и что же:
Он скажет богам!
Те с неба — толпою
И все у ворот.
В твой дом за собою
Поэт их ведет.

О долы, холмы, дали,
О лес любимый мой,
Даруй мне в час печали
Молитвенный покой.
От вечного смятенья,
От суетного дня
Родной зеленой сенью,
Как встарь, укрой меня!

Рассвет над миром сонным
Свой теплый стелет дым,
Исходят птицы звоном,
И сердце вторит им:
Что наша скорбь в подлунной?
О чем жалеешь ты
Пред ликом этой юной,
Нетленной красоты?

И слово правды строгой
Мне шепчет каждый лист:
Иди прямой дорогой,
Будь духом тверд и чист.
Тем праведным заветам
Внимал я, не дыша,
И несказанным светом
Наполнилась душа.

Пусть завтра я, тоскуя,
Уйду к чужим богам,
На ярмарку людскую,
В докучной жизни гам,—
Но сердце я закрою
Для суеты земной,
Чтоб вечно быть душою
С тобой, мой рай лесной.

Иль ты, сердце, не устало
Сожалеть о днях услад?
Ах, в нагие эти скалы
Тщетно я вперяю взгляд.

Неужели все умчалось —
Юность, песни и весна?
Лишь печаль в груди осталась,
Лишь тоской душа полна.

Птицы реют в поднебесье,
Корабли в морях плывут,
Белый парус, птичьи песни
Только горше грудь гнетут.

Где беспечные скитанья,
Дым ущелий, даль лесов,
Пестрых образов мельканье
И рожка манящий зов?

Неужели в мире этом
Не раскинет больше вновь
Полных золотом и светом
Нам шатров своих любовь?

О, утешься, дух усталый,
Озарись надеждой, взгляд!
Ведь, оставив эти скалы,
Мы вкусим еще услад!

Дни счастья, дни страданий
Нелегок был наш путь.
От долгих всех скитаний
Присядем отдохнуть.

Уж меркнет вечер алый,
На дол истому льет.
Лишь в небе — запоздалый
Двух ласточек полет.

Сядь ближе, — пусть резвятся! —
Объемлет сумрак нас,
Легко и потеряться
В пустынный этот час.

О, как спокойны дали!
И пред зарей такой
Мы так с тобой устали…
Не смерти ль то покой?

Словно странник, что ночами
Слезы льет в чужом краю
И во сне за облаками
Видит родину свою,—

Я сквозь вешнее цветенье
За долиной, за горой
Слышу зов твой в отдаленье,
Вижу милый образ твой.

И тогда волной волшебной,
Как в неясном полусне,
Вечных песен ключ целебный
Заливает сердце мне.

Река скользила и шумела,
И волны шли волнам вослед.
А я стоял оцепенело:
Моя любовь, тебя уж нет!
Ни ветерок, ни звук, ни пенье
Не колебали тяжкий зной,
Задумчивые, без движенья,
Клонились ивы над волной.

Те ивы были, как сирены,
В зеленой влаге длинных кос
И пели тихо, вдохновенно
О прошлом, полном страстных грез.,
Пой, ива, пой! Напев унылый,
Печалью тайною звеня,
Как зов любимой из могилы,
В поток тоски влечет меня.

Тихо челн плывет к утесу,
Распускает фея косу.

Запоет о тайне волн —
Сгинет и рыбак и челн.

Утро встало, ветром вея,—
И утес исчез и фея.

А челнок — на дне морском.
А рыбак — спит вечным сном.