Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихи. Переводы. Переписка. Том 2
Ришельевский французский лицей был основан в 1817 г. Он помещался в новом большом здании с ложноклассическим портиком из коринфских колонн, которым так и не суждено было гостеприимно принять под свою сень Мицкевича. Попечителем лицея был генерал Витт. Этот человек, сыгравший двусмысленную роль в жизни поэта, и дал направление его жизни в Одессе. Не утруждая Мицкевича занятиями (по причинам, которые станут ясны позднее), он принял в нем неожиданно живейшее участие. Витт определил и круг знакомства Мицкевича. Он ввел его в салон одесской красавицы польки графини Каролины Собаньской. В салоне ее появлялся и Пушкин еще во время своих первых наездов в Одессу из Кишинева. Стихотворение «Что в имени тебе моем», говорят, посвящено Собаньской.
Полубогемный салон Собаньской был открыт пестрому одесскому обществу. Собаньская не скрываясь жила с Виттом. Урожденная Ржевуская, она была родною сестрою Эвелины Констанции Ганской, впоследствии (1841) вышедшей за Бальзака, и Паулины Ризнич, второй жены одесского богача, хорошо известного пушкинистам. Каролина Собаньская была на четыре года старше Мицкевича. Воспитывалась Каролина в Вене у своей тетки, урожденной Любомирской. Салон последней слыл в эпоху наполеоновских войн одним из первых в Европе. Брак с Собаньским был заключен по расчету. Графство его было молодое, а сам Собаньский разбогател на торговле зерном в Одессе. Сожительство супругов продолжалось недолго. В 1816 Каролина начала бракоразводное дело, а в 1825 получила формальный развод. Обстоятельство это не помешало графу принять участие в крымском путешествии, вскоре же после развода. Перед молодым Мицкевичем Каролина играла роль жертвы, потерпевшей в угоду семье от грубости богатого мужа. В неоконченном сонете «Ястреб» поэт говорит, обращаясь к кокетке, о «страшилищах», встреченных ею в житейском море. Впоследствии Собаньская перешла на открытое содержание Витта. Вместе с ним она явилась в Варшаву, куда он был назначен военным губернатором за подавление польского восстания. Однако она должна была оставить его по требованию Николая, не доверявшего Собаньской как польке. Тогда Каролина вышла замуж за адъютанта Витта, ген. Чирковича, награжденного золотым оружием и двумя крестами за польскую кампанию. Позднее Чиркович был вице-губернатором Бессарабии. Третьим мужем Каролины был второстепенный французский писатель Лякруа. Он был моложе ее на 15 лет. Умерла Каролина девяностолетней старухой.
Генерал Витт, хотя и не поляк происхождением[148], был причастен польской культуре. Юность его прошла при дворе польского магната графа Щенсного Потоцкого (1752–1805), одного из творцов «тарговицкой конфедерации». Тарговица – местечко близь Умани, в XVII–XVIII вв. принадлежавшее Потоцким. 14 мая 1792 г. тут был заключен с ведома Екатерины союз (тарговицкая конфедерация), направленный против польской конституции 3-го мая и послуживший разделу Польши. Конфедерацию подписали Щенсный Потоцкий, Ксаверий Браницкий и Северин Ржевуский, брат деда Каролины Собаньской. В 1798 году граф Потоцкий влюбился в мать Витта, жену коменданта Каменьца Подольского, голландца на польской службе. Комендант был женат на молоденькой гречанке Софьи Клавоне, о которой говорили как о девице «темного происхождения и с бурным прошлым». Польский магнат откупил от мужа гречанку за два миллиона рублей, женился на ней и поселил в своем именьи Тульчине. Тут для прекрасной Фанариотки им был устроен великолепный парк, стоивший восемь миллионов. Этот парк получил название «Софиювки», по имени новонареченной графини. Он был воспет Трембецким, окончившим свою бурную жизнь в Тульчине. Трембецкий был тоже тарговичанином. Он сопровождал последнего польского короля Станислава Августа в Петербург и был пожалован Павлом званием действительного статского советника. Любопытно, что будучи еще в Вильне, Мицкевич написал объяснения к новому изданию Софиювки Трембецкого, не зная, что вскоре судьба его окажется в руках сына героини поэмы.
В этой тульчинской обстановке прошла ранняя юность Витта: ему было 16 лет, когда мать его стала графиней Потоцкой. Будучи происхождения международного, он и воспитание получил полурусское-полупольское. Внешне Витт умел при желании казаться поляком. По-польски он говорил как поляк и имел связи в польском аристократическом обществе. С Тульчиным он не порывал и вступив в русскую армию, где сделал быструю карьеру. 43-х лет (когда мы застаем Витта в Одессе попечителем Ришельевского лицея) он уже был в чине генерала и занимал пост начальника аракчеевских поселений в Новороссии. От матери он унаследовал любовь к роскоши и веселой жизни. В Одессе он слыл кутилой и донжуаном. Рассказывали о его затейливых приемах на палубе судна с фейерверком и иллюминацией.
К Каролине Собаньской вела нить от Софиювки через ту же Тарговицу. Тарговичанами были и брат ее деда, подписавший конфедерацию 92 года, и отец, каштелянин витебский Адам Вавжинец Ржевуский, выдающийся публицист и противник конституции 3-го мая, и, наконец, брат – Генрих Ржевуский (1791–1866), писатель, журналист, автор бытовых романов из жизни польской шляхты. Позднее Генрих Ржевуский оснует (1850–1) реакционный «Дзенник варшавский» и получит в Варшаве место чиновника особых поручений при Паскевиче. В 1825 он был лишь начинающим молодым писателем, как и Мицкевич. Пройдя кампанию 1809 года, дослужившись до поручика, он объездил Германию, Францию, Италию и Англию, побывал в Турции, слушал в Париже лекции Кузэна и наконец вернулся на свою родину, на Волынь в Славуту. В Одессе у сестры он появился одновременно с Мицкевичем. Веселое общество салона Собаньской замыслило как раз поездку по сильно экзотическому тогда еще Крыму. Поездка эта была далеко не легкой. Ехать нужно было верхом, остановки часто бывали лишены малейшего комфорта. Но Крым привлекал своей романтикой. То был доступный близкий Восток, «воображенью край священный».
2
Таврида
Молодой Мицкевич, завоевавший благосклонность Собаньской, был также приглашен принять участие в поездке по Крыму. «Если Каролина Собаньская, – пишет Д. Философов (Пшегл. Вспул. 142), – и впрямь была такой великой грешницей, то все грехи должны быть прощены ей за то, что взяла с собой в Крым Мицкевича. В самом деле, можно ли себе представить собрание его сочинений без Крымских сонетов. Это то же самое, что отрезать поэту руку».
План поездки был поддержан Виттом. На то у него могли быть свои соображения. Он решил соединить приятное с полезным. Присутствие Александра на Юге России требовало от Витта визитации Тавриды. Проф. Аскенази (Вяд. Лит. 1934, 6)[149] считает даже, что главным организатором крымской экспедиции был сам Витт, а не Собаньская. Обстановка, в которой он замыслил совершить поездку, т. е. веселое общество экскурсантов, помогала ему скрыть главную служебную цель. Кроме того, Витт мог иметь еще и иные поводы.
Дело в том, что, кроме своих официальных постов, генерал Витт нес на Юге России еще и секретную миссию. Как раз в то время он напал на след двух тайных обществ: польского «Патриотического» и «Южного Общества» декабристов. К обязанностям его относилось также и наблюдение за политическими ссыльными. Мицкевич принадлежал к последним. 25 августа 1825 года, за три дня перед крымской экскурсией, он писал в тайном рапорте Александру: «Так как в Одессу привезено из Петербурга двух виленских учителей… я счел своим долгом поручить строгое наблюдение за ними тайным агентам. Поведение учителей оказалось безупречным… Агенты же эти, благодаря счастливому стечению обстоятельств, напали на след далеко более важного и серьезного дела…» Ввиду таких важных открытий ген. Витт был спешно вызван в Таганрог. Оставив на время в Крыму веселое общество, он 1 октября был на тайной аудиенции у императора (см. материалы прф. Аскенази по делу Лукасинского, т. II, стр. 464)[150]. Совместная поездка по Крыму давала возможность Витту близко рассмотреть Мицкевича. Что Витт не брезговал провокацией в разговорах с поляками, известно из воспоминаний Льва Сапеги. Для таких доверительных бесед он избирал обстановку совместного путешествия. Сапегу Витт взял с собою в инспекционную поездку по Новоросии в 1824. 1824–5 гг. были для Витта годами наиболее горячей работы, давшей вскоре богатую жатву.
Для большего удобства Витт взял с собою в Крым своего чиновника и одновременно агента, Александра Карловича Бошняка. Этот Бошняк знаком также пушкинистам. 19 июля 1826 он был послан в опочецкий уезд для тайного наблюдения за поведением «известного стихотворца Пушкина». В крымской экспедиции он выступал в роли естествоиспытателя-любителя.
Есть достаточно оснований предполагать, что и сама Каролина была послушным орудием в руках Витта. Такое предположение делает проф. Аскенази. Он считает, что о сношениях между декабристами и польским Патриотическим Обществом Витт узнал благодаря «болтливости» Собаньской. «После многих лет, – пишет Аскенази, – он проговорился своему свояку, Ксаверию Браницкому, что раскрыл деятельность Южного Общества и его связь с Патриотическим Обществом благодаря l’indiscretion d’une femme (наверно Собаньской)». К этому Аскенази позднее (Вяд. Лит. 1934, 6) добавляет, что лично Виттом арестованный в Киеве кн. Яблоновский был «добрым приятелем Каролины Собаньской». В мемуарах же Ф.Ф. Вигеля, во время Воронцова занимавшего административные должности в Бессарабии и хорошо знавшего одесское общество, говорится без обиняков, что Витт пользовался услугами Собаньской. Сначала она была секретарем в его секретной канцелярии, а затем из выгоды вступила в ряды жандармских агентов (т. II, стр. 300–1, изд. 1928 г.; см. статью М. Чапской «Еще об Одессе и товарищах крымского путешествия Мицкевича»). Это положение, равно как и положение любовницы влиятельного карьериста, нимало не смущало Каролину. Наоборот, она где можно старалась его использовать. Ряд дам общества, а в том числе и сама Воронцова, поддерживали с ней знакомство домами, из желания сохранить добрые отношения с Виттом.
