Алексей Апухтин - Стихотворения

Вчера на чудном, светлом бале,
От вальса быстрого устав,
Вы, невзначай и задрожав,
Свою перчатку разорвали.
И я подумал: "О, мой бог!..
(А на душе так было сладко)
Я был бы счастлив, если б мог
Быть той разорванной перчаткой!"

Я прочитал, я прочитал,
Я перечитывал три раза
И наизусть припоминал
Страницы вашего рассказа.
Какие рифмы, что за стиль!
Восторга слез я лил немало,
И сердце страстно танцевало
Под ваш пленительный кадриль.
Теперь в душе одно желанье:
О, если б где-нибудь в собраньи
Или на бале встретить вас,
Всю окруженную цветами, —
И провести в беседе с вами
Хотя один ничтожный час;
О ходе русского прогресса
Тираду длинную сказать…
О Пушкине потолковать…
И после… с вами, поэтесса,
Одну кадриль протанцевать!

Я видел, видел их… Исполненный вниманья,
Я слушал юношей, и жен, и стариков,
А вкруг меня неслись свистки, рукоплесканья
         И гул несвязных голосов.
Но что ж! Ни Лазарев, то яростный, то нежный,
         Ни даже пламенный Серов
Не вызвали б моей элегии мятежной
         И гармонических стихов.
Я молча бы прошел пред их гремящей славой…
         Но в утро то мой юный ум
    Пленял иной художник величавый,
         Иной властитель наших дум.
То был великий Дютш, по музыке приятной
    Всем гениям возвышенный собрат;
Происхождением — германец, вероятно,
         Душою — истинный кроат.
Но Боже, Боже мой! как шатко все земное!
Как гений глубоко способен упадать!
Он позабыл сердец сочувствие святое,
Он Лазарева стал лукаво порицать.
И вдруг — от ужаса перо мое немеет! —
Маэстро закричал, взглянувши на него:
"Соперница" твоя соперниц не имеет,
        Уж хуже нету ничего!"
    Смутился Дютш. Смутилося собранье,
        Услышав эти словеса,
И громче прежнего неслись рукоплесканья
        И завывали голоса.

Как скучно быть одной…

                         Слуга
                           К вам князь.

                                     Проси скорее.

Войти ли мне иль нет, пленительная фея?
Мне сердце все твердит: любовь в ее груди,
А опыт говорит: уйди, уйди, уйди!

Я не ждала  вас, князь…

                         А я… я жду ответа!
Для вас я пренебрег родными, мненьем света,
Свободой, деньгами, кредитом у Дюссо…
Для вас, для вас одной я, словом, бросил все…
Я думаю, всегда для дамы это лестно…

Вы попрекаете, и очень неуместно.

Я попрекаю, я? Пусть вас накажет Бог!
Подумать даже я подобного не мог.
Но слушайте: когда с небес ударят грозы
И землю обольют живительным  дождем,
Земля с отчаяньем глотает эти слезы,
И стонет, и дрожит в безмолвии немом.
Но вот умчался гром, и солнце уж над нами
Сияет весело весенними лучами,
Все радуется здесь, красуется, цветет,
А дождь, вина всему, уж больше не идет!
Мне часто в голову приходит то сравненье:
Любовь есть солнце, да! Она наш верный вождь;
Я — вся земля, я — все цветущее творенье,
              А вы — вы дождь!
К чему же поведет бесплодная гордыня?
Вот что я нынче вам хотел сказать, графиня.

Я долго слушала вас, вовсе не сердясь…
Теперь уж ваш черед меня послушать, князь.

Я превращаюсь в слух… Клянуся Аполлоном,
Я рад бы сделаться на этот миг шпионом.

И выгодно б для вас остаться им, я чай?
        (Переменив тон и становясь в позу.)
Случалось ли когда вам, просто, невзначай,
Остановить на том досужее вниманье:
Какое женщине дается воспитанье?
С пеленок связана, не понята никем,
Она доверчиво в мужчинах зрит эдем,
Когда ж приблизится коварный искуситель,
Ей прямо говорит: "Подальше не хотите ль",
И, всеми брошена, палимая стыдом,
Она прощает все и молится о нем…
Теперь скажите мне по совести признанье:
Какое женщине дается воспитанье?

Графиня, вы меня заставили краснеть…
Ну, можно ль лучше вас на вещи все смотреть?
На память мне пришел один куплет французской,
Импровизация княгини Чернопузской…

А кстати, где ваш муж?

                       Он в клубе.

                                   Неужели?

И он оставил вас для этой мелкой цели?

Он вас покинул, вас? Ваш муж, ей-богу, глуп!

Я здесь, я слышал все, я не поехал в клуб!

Некстати же я стал пред нею на колени!

Предвижу много я кровавых объяснений!

Достойный ловелас! Извольте выйти вон!

Мое почтенье, граф! Графине мой поклон!

Ну что, довольны вы моей судьбой печальной?
По счастью, я для вас не изверг театральный:
Не стану проклинать, не стану убивать,
А просто вам скажу, что мне на вас плевать!
Не стану выставлять я ваших черных пятен,
И дым отечества мне сладок, и приятен,
Но прыгать я готов на сажень от земли,
Когда подумаю, кого вы  предпочли…

Подумайте ж и вы — скажу вас в оправданье, —
Какое женщине  дается воспитанье?
С пеленок связана…

                  Не понята никем…