Ирина Маулер - Ближневосточное время
В тех домах, что они оставили,
Ты не думай, что их заставили, —
Эмигрируют по любви.
Эмиграция – я не птица,
Но из осени я вольна
Улететь хоть в Москву, хоть в Ниццу, —
Отчего же ночами снится
Город, где довелось родиться, —
Этот город – моя страна.
Буду жить на чужих просторах,
Загорать у чужих морей
И пойму, может быть, не скоро,
Через год, а быть может, сорок:
Эмиграция – это обморок,
Это морок души моей.
Греция
Здесь по улью узких улиц
Бродят привычно боги.
Если прикроешь глаза ресницами,
Солнце падает в ноги,
Тихо и нежно здесь,
Как на пляже.
Церковь – в опушке белой,
И продаются Марсы и Геры
В лавках справа и слева.
Над этим островом вечно звучит
Музыка ветра в четыре руки —
Музыка звука.
Это – сузуки.
И в этом греческом мире одна
Женщина есть – не Венера она,
Но обещайте, боги, ей счастья.
Улицы узкой линейкой школьною,
Домики – карандашами.
Тихо и нежно на этом острове
Между двумя морями.
Пусть Дионис ухмыльнется и хмуро
Смотрят Марсы и Геры,
Я выбираю стрелы Амура,
Белоконечные стрелы.
Невозможно, протяжно, торжественно
Зеленеет трава на лугу.
И в костеле играет божественно
Бледный Б-г на чужом берегу.
У него голубые ресницы,
Он рисует круги по воде,
И органная музыка Листа
Босиком прямо в душу к тебе.
Лето лечит дождем и березою
У заката салатовый вкус,
И сладчайшею мякотью розовой
Воздух тает во рту, как арбуз.
Лето лечится каплями хвойными,
Принимает массажи и ванны
И по парку гуляет, довольное,
Вместе с местными пани и панами.
Дежавю —
Не с вами живу,
Но каждый листочек губами узнаю —
Глаза закрываю – рябинное пламя,
И ленточкой тянется длинная память
От жарких морей к пруду.
Не с вами, а с жесткой травой короткой
Робкими каплями над поворотниками
Речью, бьющей по подбородку
Резкими «нет» и «да»,
Радугой между землей и облаком,
Между любовью и между окриком,
Между надеждой и новым опытом
Будешь со мной всегда.
Северное солнце светит высоко,
Палевое небо между сосен лечит.
Так светло и нежно, так доверчиво-легко
Обнимает время здесь за плечи.
Падает на листья
Дождика печаль
Временна пора грибов и ягод,
И висит на этом небе летняя печать,
Наливаясь красным боком яблок.
Хочешь начать сначала —
В любой самолет, с любого причала
На любую часть суши,
Которая не хуже и не лучше,
Но иная – потому что ее пока не знаешь.
Пока воздух лет семнадцати,
Куртка нараспашку,
В глазах прыгает радость
Не от солнечного луча —
От желания день поскорее начать
И продолжить до изнеможения —
Значит, завелась, пришла в движение
Ставшая не твоей душа.
В любой самолет прыгай,
Спеши на любой причал.
Родина начинается с маминых рук,
С первого слова, первого поцелуя,
И ты совсем не задумываешься об этом.
Слово-то какое большое – Родина.
А у тебя впереди целая жизнь…
И тебе мала в размерах эта твоя родина,
Ну просто выросла из нее, как из любимых
красных туфелек на каблучках, в которых
ходила на первое свидание. И ты покупаешь
себе новые, еще красивее, по твоему размеру,
и с радостью ходишь в них по новой,
удобной родине, в которой все тебе нравится
и ты нравишься себе сама.
Значит, отныне это твоя родина.
Родина – это где хорошо, комфортно, радостно…
А потом зачем-то вспоминаешь про ту, в которой
ходила в этих красных туфельках на каблучках
на первое свидание, про первый поцелуй,
про мамины руки…
Так где же она – твоя родина?
Приезжают яблоки
Приезжают яблоки
В этот город яростный
И снимают с якоря
Детские мечты,
Мне привозят яблоки
Вкус осенний ягодный,
И колечко с яхонтом
Снова даришь ты.
Возвращенья пагубны,
Белый китель палубы,
Словно льдинка талая,
Тает на стекле.
Возвращенья пагубны —
Не плоды, а паданки…
Только слаще ягоды
Нету на земле.
Новый год
Здесь море в ноте ре и синькой крашено,
И солнце – разогретой манной кашею,
И соли берега – в крахмальных фартуках
Уже который век стоят на якорях.
Декабрь пропал совсем – слезы не выронил,
И Новый год – Снегурочкой виниловой
Под елкой из папье-маше и пластика
От возмущения готов расплакаться.
Диктатор-календарь – и все по правилам,
Все будет как всегда – зимы аквариум,
И день – ни дождь, ни снег – конечно,
солнечный,
Не русская земля – земля восточная.
А кто бы нагадал – я не поверила,
Что солнце, а не снег – моим поверенным
На долгие года в тетрадку времени
Меня запишет добровольным пленником.
Зима – всего-то взять билет за облако,
И каждый день – лови снежинки долгие!
И путаться, и путать нити длинные —
Замерзшие кленовые, рябинные.
А веточку хмельную хвойно-сочную
Я увезу в страну мою восточную
И посажу у дома – будет дерево,
Мой Новый год на этом новом береге.
Страна
У дороги барханы белые,
Не медведи – павлины бегают,
Апельсиновой корочкой спелою
Опадают жаркие дни.
А на небе почти ни облачка,
И прописана крупным почерком
Стая чаек над синим озером
Здесь по адресу этой страны.
Эта страна называется лето,
В лето вокруг люди одеты,
Падают листья – это примета
Лета.
Не замерзнешь – живи под пальмою,
Пей росы белизну хрустальную,
Заедая небесной манною,
И на солнца желток смотри:
Для тебя здесь барханы белые,
А что хвостиков нету беличьих —
Так Восток же, зима здесь беженка,
Тоже беженка… Как и ты.
Париж
Облака опускаются прямо на голову, Прикрывается город каштановой пеною, Вавилон – или Эйфеля циркуль неоновый – Зажигается в небе французской вселенною.
На ладонях чужих столько улиц нехоженых, Не узнать по глазам, не запомнить по голосу, Я хочу на Париж быть немного похожею, Я хочу по-парижски укладывать волосы.
Я хочу, чтобы запахи – с засветла до темна, Чтобы воздуха нить тишиною накручена, И хотя мы с тобой объясняемся знаками – Я уверена – наше свиданье получится!
Эйлатский цикл
Какая странная страна —
Песок и пальмы.
Иерусалим колечком вьется
Обручальным,
Четыре моря на полоске
Узко-длинной,
И неба бесконечный клин
Ультрамаринный.
Какая жаркая страна – Песок пожаром,
И солнца летняя межа
Целует с жаром,
И кровь вскипает, раздирая
Нервы в клочья,
И страсти карнавальным днем
Вокруг клокочут.
Разнообразная страна —
Равнины, горы,
Разноголосица культур
Цветным узором.
Октавы лиц, октавы встреч
Непониманьем…
И на запястье номера…
Напоминаньем .
Мираж
Пустыня, красок акварель —
Песок, дорога,
И ветер лепит на скале
Волшебный город.
А ветер свет творит, и тень,
И крылья чаек,
И корабли и кораблям
Дает причалы.
И чисел журавлиный клин
По камню – мелом,
И лестницу навстречу им
Возводит в небо.
А в городе волшебный сад
Цветным букетом,
И облака над ним стоят
В разгаре лета.
Пустыня, лета миражи,
А может, счастье,
И кто сказал, что надо жить
Не в этом царстве?
А ты понимаешь,
Что это подарок,
И даром – берез кружева,
И платья кленового стать без помарок
Здесь даром красна и свежа.
И черные ночи,
И звезды ручные,
И озера розовый плес,
И дождик работает не в выходные
И воду приносит не под закладные,
А так, по любви, эти блага земные,
Так просто – подарок небес.
И ты понимаешь, что избранный Б-гом
Подарок-пустыня и зной,
И ненависть вместо любви за порогом
Тебя стережет день-деньской.
И дождик тебя променяет не глядя,
Иудой за ломаный грош,
А если ты спросишь, так в чем же награда —
Награда тебе
Апельсины из сада —
Того, где Машиаха ждешь.
Это слезы из моих глаз,
Это розы из моих грез,
Я скучаю по тебе сейчас,
Я скучаю по тебе всерьез.
Научилась – словно тень легка,
Разучилась – выше облака,
Поручилась – за себя стою,
Получилось – почти что на краю.
Словно белкой – по твоей руке,
Цветом белым – по твоей реке,
Тучкой снежной – за твоим окном,
Это нежность – за тобой в дом.
Невозможно – без твоих снов,
Осторожно прикоснусь вновь,
Льется дождик из твоих глаз —
Он не сможет разлучить нас.
Париж
Ночь, Париж, суета и платаны,
Балерины Дега на пуантах,
Стройность вытянутых длинных ножек
В зеркалах отражения множит.
Ножик – бжик, и нарезом хрустальным
