Николай Глазков - Избранные стихи

Иные славят новые штиблеты,
Другие — сапоги й башмаки.
Я славлю тапочки — простую обувь лета:
Они легки, но также и крепки.

Иные любят скверы и бульвары,
Другие бродят где-нибудь еще,
А я в лесу и у реки бываю,
И в тапочках мне летом хорошо.

Иные очень уважают моду,
Не отстают от нового денька,
А я люблю не моду, а природу,
Великолепную во все века!

Иные любят щеголять в обновах,—
Не следую их суете пустой.
Бродить удобно в тапочках дешевых,
А можно босиком, как Лев Толстой!..

Итак, ценя лесов сосновых запах,
И речку, и зеленую траву,
Однажды летом в тапках этих самых
Направился я в ресторан «Москву».

Швейцар остановил меня у входа:
— Вам в тапочках нельзя!
— А почему?
— Здесь много иностранного народа!
— Ну что ж! Тогда я тапочки сниму.

И босиком пошел я по ступеням,
Ну а швейцара отстранил слегка.
Тогда швейцар, старик весьма степенный,
Взмолился: — Не губите старика!..

Идите, ради бога, в чем хотите,
Но только не входите босиком!..—
Я тапочки надел, как победитель,
И позабыл о пустяке таком.

Но вспомнил вновь. Ведь если разобраться,
То мы народ сознательный вполне.
Я подражать не должен иностранцам,—
Они пусть лучше подражают мне!

Оттенков у моря
Почти миллион,
Но синее море
Не хамелеон.

Не надо бояться
Девятого вала,
А надо купаться,
Коль лето настало.

Волна подымает,
Волна опускает,
Она понимает,
Она приласкает.

Она помогает
Уйти от обид,
Она не ругает,
Хотя и шумит!

Царил в одной из южных стран
Свирепый шахиншах — тиран,
Который щедро сеял зло,
Теснил искусство, ремесло
И всякий раз твердил одно:
— Считаю всякий ропот лишним
Что будет, то и суждено!
Так установлено всевышним!

Но как-то раз один кузнец,
Собрав людей с полмиллиона,
Ворвался к шаху во дворец
И, сковырнув тирана с трона,
Сказал: — Понять не мудрено,
С тобой, за то, что портил жизнь нам,
Случиться худшее должно!
Что будет, то и суждено!
Так установлено всевышним!

Паук приносит людям благо:
Он истребляет вредных мух.
Люблю тебя, мой друг. Однако
Не говорю, что ты паук!

Стервятник, птиц уничтожая,
Приносит людям много зла.
Но, похвалить тебя желая,
Я почему-то утверждаю,
Что ты походишь на орла!

В горах, а может быть, в долине,
Что между Севером и Югом,
Осенний дождь и летний ливень
Однажды встретились друг с другом.

— О, ливень!—дождь сказал осенний,—
Чем объяснить сумеешь, брат,
Что ты с восторгом принят всеми,
Меня же всюду лишь бранят?
За что тебе такая слава?
Пусть льешься ты, как из ведра,
Но я сильней! Помысли здраво:
Иду с утра и до утра!

Ответил ливень: — Я согласен,
Что долог ты, осенний дождь…
Но от тебя весь день ненастен,
Ты надоедливо идешь.
Где я прошел — плоды созрели,
Пшеница бурно поднялась.
А ты струишься две недели…
А что оставил? Только грязь!

Без солнечных лучей
Журча сто лет,
Вдруг вырвался ручей
На белый свет.

И побежал ручей
Вверх по камням
Быстрей любых ключей,
Текущих там.

Бежал родник живой
По гребням скал,
И камень вековой
Ему сказал:

— Ручей, свершил ты грех,
Остановись!
Зачем струишься вверх?
Ведь надо вниз!
Нарушил ты закон
Всех ручейков,
Что установлен испокон
Веков.
Смутит твой странный бег
Любую тварь.
Что скажет человек,
Природы царь?

А царь взошел на склон,
Увидел сам,
И не поверил он
Своим глазам.

Потрогал воду он
Своей рукой,
И был он восхищен
Водой такой.

Потом, ее испив,
Он ощутил
Неведомый прилив
Великих сил.

Поднял одной рукой
Одну из скал,
Отбросил далеко
И так сказал:

— Когда бы я нашел
Алмазный клад,
Мне было б хорошо,
Я был бы рад.
Но стал я в этот миг
Сильней в сто крат.
Твоей воде, родник,
Я больше рад!

Ответил ручеек:
— Благодарю.
Я рад, что так помог
Богатырю.

Ручья с такой водой
Не знает свет,
Его и на другой
Планете нет.

Он лишь приснился мне,
А я поэт...
Он зажурчит в стране
Грядущих лет.

Спросили у матроса:
— Кому ты подчинен?
— Пока что лейтенанту,—
Ответил он.—
Но наша жизнь подобна
Морским волнам.
Глядишь, и лейтенантом
Я стану сам!

Спросили лейтенанта:
— Кому ты подчинен?
— Пока что капитану,—
Ответил он.—
Но наша жизнь подобна
Морским волнам.
Глядишь, и капитаном
Я стану сам!

Спросили капитана:
— Кому ты подчинен?
— Пока что адмиралу,—
Ответил он.—
Но наша жизнь подобна
Морским волнам.
Глядишь, и адмиралом
Я стану сам!

Спросили адмирала,
Кому он подчинен.
— Я подчинен матросу! —
Ответил он.—
Матросу рядовому,
Народу трудовому
Привык служить.
Без этой самой службы,
Как без любви и дружбы,
Не стоит жить!

Тот, кто в зеленый лес не влез,
И не знаком с сосной, осиной,
Считает, что полезен лес
Своего ценной древесиной.

Нет!.. Если лесом побредешь,
В нем поблуждаешь и устанешь,
Лишь после этого узнаешь,
Как лес полезен и хорош!

Великолепны выси гор
В часы восхода и заката.
Какой простор и кругозор,
А небо, небо розовато.

Оно похоже на фарфор…
Нет, не сравню с музейным залом!..
Лишь тот постиг вершины гор,
Кто покарабкался по скалам.

Не тот всю Волги ширь поймет,
Кто позевает у причалов,
А тот, кто вплавь переплывет,
Как это делал летчик Чкалов!

Озеро, покрытое туманом,
Туристический огонь костра —
Все казалось непривычно странным,
Даже время: шесть часов утра.

Пасмурная, серая погода,
В лужах, в травах, в облаках — вода,
Но для пешеходного похода
Влажная прохлада не беда!..

Мы пошли на Волгино Верховье:
В то село, где началась река,
О которой с гордою любовью
Говорят народы и века.

Вот оно. О нем ходили толки,
Шли к нему паломники страны.
Мы пришли и видим русло Волги
Четырехметровой ширины.

Не одна сюда ведет дорожка,
Всем источник вечной Волги люб…
Как избушка на куриных ножках,
Нас встречает деревянный сруб.

Вот он, легендарный, перед нами.
Ближе подхожу к нему: он весь
Ласково расписан именами
Очень многих побывавших здесь.

Надписи такие портят скалы,
Ну а эта русская изба
От имен совсем не пострадала:
Имена сверкают, как резьба!

Ведь недаром местные крестьяне
Рады этой расписной избе
И, когда придется,— мы волжане! —
Горделиво скажут о себе.

Волга!.. Сколько шири в этом слове!
Сколько славы у большой реки!
Не забудет Волгино Верховье,
Как пришли и как ушли враги.

И над Волгой,— это место свято:
Волга вдохновляла на борьбу,—
Возвели советские солдаты
Сказочную русскую избу.

Возвели надежно и надолго
В дни опустошительной войны…
Здесь струится речка Волга — Волга
Четырехметровой ширины!..

А потом она все глубже, шире:
Миллионы вод в себя берет.
Не случайно здесь живут и жили
Так, как Волга-матушка живет.

Детство уподобится истоку,
Пусть в него впадают ручейки.
Этих ручейков еще немного,
И они ничем не велики.

Но растет ребенок постепенно,
Словно в Волге-матушке вода.
Как озера Стреж, Вселук и Пено,
Протекают школьные года.

Юность развернется на просторе,
Делается сильным человек.
Так течет до синего до моря
Волга, забирая воды рек.

Но ведь человек свой день рожденья
Помнит, отмечает, стало быть.
И реке во всем ее теченье
Своего Верховья не забыть!

Честь и слава Волгину Верховью,
Тем местам, где началась река,
О которой с гордою любовью
Говорят народы и века.