Михаил Лопатто - Сердце ночи

Я утром обходить базар люблю,
И пестрый праздничный товар люблю,
Лимонов груды, устрицы и мед
И вин сирийских сладкий дар люблю,
Ковры палаток, голубей и жен,
Над взморьем всплывший солнца шар люблю.
Лишает мудрый покрывала мир,
А я сплетенье тайных чар люблю.
Нежнее зорь, вина хмельней — клянусь! —
Я губ сухих и свежих жар люблю.

Рассказ об Индии богатой,
О ларях с грудою камней,
Багряных, как разлив заката
Над влажной зеленью полей,
О людях с опаленной кожей
У медленных и синих вод,
О пагодах, где камень — ложе
И яхонт освещает вход,
О кораблях, узорным носом
Избороздивших океан,
И о знакомом лишь матросам
Очарованье новых стран…

Не шьют, заслушались девицы,
Надменен карла, как пират.
Спит в кресле няня. Половицы
У печки сохнут и трещат.
И если выйдешь — двор оснежен,
Потянет сеном от телег,
И талый ветер смутно нежен.
Все в мире — звезды, синий снег,
Уют, мерцание лампадок,
Лебяжьих думок жаркий пух.
И сон мечтателен и сладок,
Когда в сенях поет петух.

Пока, в жасминной мгле покоясь,
Блаженно дремлет Афродита
И сладок нам сирийский пояс,
Над жертвенной землей развитый,
Пока беспечно снятся сонным
Фонтанов лепет, розы, пена,
Гефест опутает влюбленным
Сетями нежные колена,
Ворвется в лунные пустыни,
Развеет чары ярким смехом.
День полон шелестом и эхом,
А дали солнечны и сини.
Отрадно слышать из амфоры
Вина густого хрупкий клекот,
В покое дальнем лютни рокот
И золотистый смех Авроры.

Розов мрак опочивален, мой любимый,
Но сегодня ты печален, мой любимый.
Или бредишь ты княжною, розой чайной,
Поволокой глаз ужален, мой любимый?
Ах прошли весна и лето, солнце вянет,
И залив уж не зеркален, мой любимый.
Что с моим ты сделал сердцем! Виноградник
И разрушен и повален, мой любимый!
По утрам не бродит с флейтой сам садовник
Меж холмов и меж проталин, мой любимый.

Стучу к тебе, дрожа, горя: открой мне дверь!
Пока не занялась заря, открой мне дверь!
Блуждая в улицах пустых, я изнемог,
Прохладны ночи сентября, открой мне дверь!
Задуй светильню, чтоб сосед не видел нас,
Рукой нежнее янтаря открой мне дверь!
Рассудок сладко нам терять, мы будем пить,
Во все края, во все моря открой мне дверь!

Полдень дымчат и прохладен. Теплый дождь.
Застучал, как дробью градин, теплый дождь.
Встал стеною пар, не виден наш залив,
Каплет с черных виноградин теплый дождь.
В сад я вышла срезать розу — плащ намок.
После хмеля ласк отраден теплый дождь.
Боги, горним водоемом милый стал,
Трижды я впиваю на день теплый дождь!

Затворник робкий, воробей,
Тебя прелестница ласкала,
Меж рук своих отогревала
От стужи ледяных ночей.
Она коснулась спелым ртом
Твоей головки, зябкий крошка.
Пушистым ты лежал комком.
Лучей дробящихся огонь
Пробился в мерзлое окошко.
Как сердце крохотное билось
В ее душистую ладонь!
Что смутно ей самой открылось,
Слетела ль к ней желаний стая,
Поймет ли радостно теперь,
Что слаще, чем ворота рая,
Запретных ласк и плена дверь?

Прекрасен пурпур, золотом шитый,
Кованые ларцы с двойной крышкой,
Уборов сверкающих ложа,
Где рубины, янтарь, хризолиты
На сиянье зари похожи,
И дом с открытой ветру вышкой,
Откуда видны плоские поля
И море кажется лиловатым,
Прекрасны все дары, что рождает земля
Богатым.

Прекрасно на маленькой вдали сцене
Приковать тысячи глаз к складкам плаща,
Опутать чарами в Елене
И медленно пройти с невянущей улыбкой,
А в Деянире быть недостижимо зыбкой,
Роняя ткань с покатого плеча.
Прекрасны вопли и плеск тысяч ладоней
И надпись на медали в честь богиням равной,
Воздух, душный от благовоний,
И все, что дается славной.

Но должен быть доволен своим,
Кто хочет жить с душою ясной.
Когда бегу по пескам золотым и упругим,
Я забываю Александрию и мраморный Рим,
Счастливая телом, которое хвалят подруги
И милый зовет прекрасным.

Колеса врезались в песок сырой,
И кони — Луч и Нике — стали.
Голубой попугай прокричал: летим.
Розово пенный, эфирно золотой
В осиянные дали
Уносил мою нежность лепет волны,
Ветер скользнул по персям открытым моим,
И солнцем низким и кротким,
Солнцем моей весны
Пронизан синий дым летучий.
Не уплыть, парус поставив, в валкой лодке
На Делос родимый,
Где с тобой фиалки плели мы
И, дух затаив, носились по мшистым кручам.
На песке написала я тростью:
«Здесь была Навзикая
Печальною гостьей».
И поцеловала клюв попугая.

Феофано, дочь Симонида,
Спутница поэта, прощай!
Короткую весну дала нам Киприда:
Апрель венчал, разлучил нас май.

Едва пригубив кубок желаний,
Укушенная змеей, ты стала ничем.
На станке недотканы пестрые ткани,
Наш домик запылен, угрюм и нем.

Странник, холмы покрылись мятой и тмином,
Журчат ручьи, плывут облака.
Тому, чье сердце полно Единым,
Жаркая плоть светла и легка.

Есть путы чар, и тайно мы горим. Прощай!
Мы были телом радостным одним. Прощай!
Упрямый думает забыть. Пройдут года,
И мукою безмерной он томим. Прощай!
Вот локон золотистый, вот портрет. Скажи
Всему, чем жил, чем хрупко был любим: прощай!

Не все ль равно, каким глухим кварталам
Вверять шаги, когда вдали закат?
Заборы, лужи, копоть за вокзалом
И дети чахлые в пыли у хат —
Как в солнце все и радостней и шире!
Румянит лица блик, горит окно.
Когда так любишь, в сумеречном мире
Не все ль равно?

Отрадно пить в корчме густое пиво,
С порога видеть угол синевы.
Служанка, дочь хозяина, красива,
Доступна всем, но, жаль, она — не Вы.
Блестит звезда сквозь потолок дырявый,
На сеновале душно и темно.
Горячий шепот, губы, вздох лукавый:
«Не все ль равно?»

Лишь призраком владеть, на Вас похожим
Ловить лишь отблески мне суждено.
Что знаем мы, любя, что ждем, что можем
Не все ль равно?

Угреватые прислуги
Звучно семечки лущат,
Дружно бродят на досуге
Толпы потные солдат.

Красно-желтая приманка,
Ум дурманит карусель.
Заливается шарманка.
Стал мороженщик за ель.

Сад запылен и печален
И от зноя весь поник.
В духоте гнилых купален
Замирает плеск и крик.

Ночью звезды будут ярки
В небе желтом, как янтарь,
И на черной мачте барки
Закачается фонарь.

Ночью снова затоскую,
Буду по пескам бродить.
Не уехать в даль морскую,
Не смеяться, не любить.