Демьян Бедный - Том 3. Стихотворения 1921-1929
Не страшно*
Один кулак –
Не дурак,
Прикинувшись селькором,
Настрочил письмишко в газету «Батрак»,
Письмишко, в котором –
Всей бедноте деревенской на страх –
Преподнес такое сообщение:
«Пастушеский прах!»
«Кулацкое мщение!»
«Кулаки пастуха излишне зубастого,
Зубастого да горластого
(Имя, фамилия,
У такой-то деревни, в лесу, на бугре),
За его постоянные усилия
Мешать кулацкой игре
Сожгли живьем… на костре!»
Вот как! Бойтесь кулацкого племени!
Грозен, дескать, кулацкий озлобленный дух!
В «Батраке», однако, по малом времени,
Отозвался письмом… сам «сожженный» пастух!
Он жив. Он находится в полном здоровьи.
Он проходит в уезде курсы коровьи.
Он будет не только хлопать бичом:
Он станет сельским коровьим врачом.
Что ж касается шутки кулацкой,
Угрозы газетной, дурацкой:
«Прикуси язычок, а то больно остер!
Не то попадешь на кулацкий костер!» –
То сколько б их ни было, богатеев бодливых.
Пастухи нынче тоже не из пугливых.
Знают крепко, порядок советский каков
Для слишком бодливых кулацких быков
Нет, пустыми тревогами мы себя не тревожим,
Что кулацкий-де бык не всегда одолим.
Любого быка – при нужде – мы стреножим,
Любому быку мы рога подпилим!
Союз «по гроб жизни»*
В итоге первой переписи населения Ватиканского государства папских подданных оказалось 450 человек.
Не государство – ерунда:
На полверсты кругом граница.
Но от него вреда, вреда!
Так много яду в нем хранится!
Фашизм подходит неспроста
К поганой папской этой куче,
И с заместителем Христа
Не зря дружит фашистский дуче,
Фашизма с папством темный брак
Свершен с расчетливым цинизмом.
У них один – смертельный! – враг,
И он зовется – коммунизмом!
Легкомысленная особа*
Она очень чувствительная,
Очень язвительная,
Очень сварливая,
Очень говорливая,
Неугомонная особа.
Радость и злоба
Перемежаются в ней
По причинам… причинам… причинам…
«Походили б вы в рынок хоть несколько дней!
Хорошо вам, муж-ж-ж-чи-нам! Ь»
Кто она?
Кто она, говорливая эта гражданка?
Простая мещанка?
Былая княжна?
Девица? Чья-либо жена?
Как зовут ее: Марья Иванна?
Дарья Степанна?
Тетя Лина
Иль Зина?
Хороша она иль образина?
Не в меру глупа иль не в меру умна?
Кто она? Кто она?
Да базарная просто корзина!
Вот та, что у магазина
Иль у лавки в каком-либо рынке
В очередях
Десятой – двадцатой такой же корзинке
Говорит… вот об этих чертях,
Из-за которых приходится…
«Мать-богородица!
То яичный был кризис весной,
А нынче – мясной,
А завтра, – что будет, я спрашиваю?
Последнее платье – из прежних – донашиваю.
А новое… Новое снится.
Не доступиться до ситца.
А до мяса… Мясной уж есть анекдот,
Вот:
Любуясь витриной прекрасной
Советской-колбасной,
Один гражданин, подтянувши живот…»
«Ах-ха-ха! Ну, откуда вы все анекдотики?..
Надорвешь прямо с вами животики!»
«А то говорят… У меня есть кузина
Беспартийная тоже корзина,
Но все знает… Кузина Зизи,
Между нами, с одним коммунистом в связи.
Ну так вот. Только вам. По секрету
Шу-шу-шу! Шу-шу-шу! Шу-шу-шу-шу!»
Про корзину базарную эту
Неспроста я пишу.
Она – несмотря, что по виду банальна
И бубнит о московском борще
И хряще,
А по сути своей она вообще –
Интернациональна.
Ее знает любая страна.
Во все времена
Она
Одна,
Все та же, все та же!
И даже
Ей, базарной корзине, посвящена
У старого сказочника, Андерсена,
Одна – очень мудрая! – сцена.
На кухне исконные,
Так сказать, проф-кухонные
Жильцы и жилички
Ведут разговор вечерком.
На полке жеманно сюсюкают спички,
Бахваляся пред котелком:
«Мы не просто – служаночки,
А по нашей родне мы – дворяночки.
Наше место – не кухня, а светлый буфет!»
Котелок им в ответ:
«Да, гражданочки!
А вот я… Котелок я простой
И хотя холостой,
Но никогда после баночки
У меня не болит голова.
Значит, трезвость моя такова».
Единственное мое баловство – это вот лежать после обеда, чистеньким, на полке и вести приятный разговор с товарищами. Все мы вообще большие домоседы, если не считать ведра, которое бывает иногда во дворе. Новости же нам приносит базарная корзинка. Она часто ходит на рынок. Ну, уж и что за язычок у нее! Послушать только, как она рассуждает о правительстве и о народе! Намедни, слушая ее. старый горшок от страху свалился с полки и разбился в мелкие черепки! Да, вот она, базарная корзинка! Легкомысленная особа, скажу я вам.
(Из сказки Андерсена «Сундук-самолет».)Не правда ли, сказочка славная?
И мудрая и презабавная?
Какая корзине оказана честь!
Эту сказку полезно прочесть
Тем, кто любит послушать базарные «злобы»
Из уст «легкомысленной» этой особы,
Для того прочесть ее, чтобы,
Поверив не мне,
А старику Андерсену,
Базарно-корзиночной всей болтовне
Установить надлежащую цену.
Переплатишь, хоть грош за нее заплати.
Лучше плюнуть и мимо пройти!
Грозный знак*
В Нью Йорке открыт новый неврологический институт. В связи с этим сообщают, что каждый 25-й житель Сев. Ам. Соед. Шт. лечится в больнице от нервной болезни или от сумасшествия.
Вот так житье!
Вот так Америка!
И рифма не зря для нее:
Истерика!
Вот вам и сверхкапитал!
Как плоды его жутки!
Это – материал
Не для легонькой шутки.
От него не отделаться взмахом одним,
Призадуматься следует крепко над ним.
Ведь не нужно тут даже особой учености,
Просто надобно свежей владеть головой,
Чтоб понять этот знак роковой,
Грозный знак – обреченности!
Мрак!*
Ровно 150 лет после выхода в свет известного романа Вольтера «Кандид» бостонский суд на днях издал приказ о запрещении продажи этой книги, как «неприличной». В книжных магазинах Бостона конфисковано 13 экземпляров.
Недавно Дарвина кляли,
Глядь – на Вольтера уж гоненье!
Теперь – вращение земли
Осталось взять лишь под сомненье!
Старорежимных дураков
Громил когда-то смех Вольтеров.
И вдруг теперь – пассаж каков! –
В пещерный мрак каких веков
Идет страна миллиардеров?
Мелочь, а важная*
Верховный суд С.А.С.Ш отказал в правах гражданства одной уроженке Венгрии за «пацифистские убеждения, недостойные американки».
Страх люблю такие факты!
Весь вместился в три строки,
А перед ним все Келлог-пакты
Пустяки!
Фашистский спор*
Итальянский академик Вельтрамелли утверждает, что автор «Дон Кихота» Сервантес – итальянец и родился в итальянском городе Форлимпополи. В этом городе уже собираются торжественно отпраздновать «возвращение блудного сына».
«Он итальянец!»
«Нет, испанец!»
«Нет, итальянец!»
Шум и свист.
Я в этом деле иностранец
И – большевик, а не фашист.
Скажу одно по крайней мере,
Что Сервантес когда б воскрес,
То Муссолини и Ривере
Плохой бы вышел интерес:
О них весь мир в конечном счете –
Ведь типы, типы каковы! –
Прочел бы в мудром «Дон Кихоте»
Две дополнительных главы!
Излишнее предостережение*
Лидер либеральной партии Ллойд-Джордж выступил 13 июня с первой речью со времени окончания выборов. Ллойд-Джордж предостерег правительство рабочей партии проводить «социалистические эксперименты».
