Леонид Фраймович - Нич Ниднибай
– Ха, – хохотнул я, – что тут нового. Об этом писали и говорили многие, в том числе один блистательный поэт…
– Да, но послушайте дальше.
– Я весь – внимание.
В это время ветерок привёл сосну в трепет, и она осыпала нас дождём сухих иголок. Наступила пауза, в течение которой мы отряхивали с себя сосновые иголки, после чего Сальвадор продолжил свои странные речи.
– Таким образом, то, что для нас является реальностью, есть виртуальная реальность для этого гигантского Мозга-Мироздания. Но мы пошли дальше и поставили вопрос: а не являются ли мысли человеческих мозгов-подМирозданий реальными событиями для неких мозгов-подподМирозданий? Эдакими реальными виртуальностями. В поисках ответа мы решили провести ряд экспериментов на добровольцах, страдающих всяческими нервными расстройствами, одновременно осуществляя их лечение. Конечно, конечно, не приведи Господь, с разрешения Минздрава! Первым таким добровольцем оказались вы. Идея вашего лечения была в том, чтобы диссоциировать вас на две личности, не депрессивную и депрессивную, уничтожив затем последнюю. Полная управляемость этим процессом опровергла бы вышеуказанную теорию, ибо настоящая реальность ведёт себя в значительной степени независимо. Вам были вживлены (нехирургическим методом) в определённые области мозга дистанционно управляемые электроды-нанокомпьютеры, после чего началось, собственно, лечение-исследование. Обо всём, о чём я вам рассказываю, была поставлена в известность ваша дочь, и она согласилась подыгрывать, в кавычках, нам. Процесс пошёл успешно: прошлая ваша личность диссоциировалась на две личности, жившие раздельными жизнями, что видно из всего, написанного в первой и второй части вашей книги. Одна личность – это депрессивный бывший жилец, а вторая – это та, которая дополняла и компоновала первую и вторую часть упомянутой книги. Более того, процесс оказался полностью управляемым, что, как я уже говорил, опровергало нашу теорию реальной виртуальности, и, в конце лечения, бывший жилец был как личность уничтожен. После чего вы остались эйфорической, полудетской, вдохновенно фантазирующей, я бы даже сказал восторженно врущей, личностью, ведущей себя неадекватно (с точки зрения так называемых нормальных людей).
– Премного благодарен! Сказать вам честно, я ведь ещё, когда заканчивал вторую часть книги, догадался, что я с бывшим жильцом в одном теле жил, а молодая женщина и несравненная малышня – мои, соответственно, дочь и внуки… Но как-то воспринял это спокойно: не обратил особого внимания…
– Вот, вот, не обратили особого внимания – это часть характера большого ребёнка. По просьбе вашей дочери, мы попытались подвзрослить вас. Ну… хотя бы на пятнадцать-двадцать лет. Для этого, опять же с помощью электродов-нанокомпьютеров, мы попытались ещё раз диссоциировать вас на две личности, но неожиданно процесс совершенно вышел из-под контроля. Вы распались на множество личностей, некоторые из которых друг о друге знали. В частности, этот распад подтверждается тем, что третью часть книги вы написали и от первого, и от третьего лица, знающего не только всё, что происходило и происходит с личностями (включая меня самого), живущими или жившими не в нашей реальности, но и все ощущения, чувства, аффекты, эмоции, настроения, мысли и даже сны этих личностей. Выход же процесса из-под контроля, в противоположность первой вашей диссоциации, подтверждает нашу теорию реальной виртуальности, и теперь мы опять стоим в начале пути… Но дело не в этом… Есть ещё способ подвзрослить вас: полностью выключить электроды-нанокомпьютеры управления, но это чревато…
– Чем? – спросил я…
Но глубоко задумавшись, этот странный человек удалился, оставив меня в окружёнии всех моих живых иуже неживых личностей…
2И вот электроды-нанокомпьютеры в моём мозгу выключены. Но что же я чувствую сейчас? Я чувствую, как опять начинаю превращаться в бывшего жильца, барахтающегося в волнах событий этого непостижимого Мироздания, в котором, возможно, нет ни Души, ни Бога… ни Чуда. Ведь, в самом деле, если нет ни Души, ни Бога, то откуда взяться тогда Чуду?..
Но может быть, само движение-изменение Мироздания, по определённым законам и есть Чудо? Нет, это кажется неверным, ибо такое движение запрограммировано законами, как в автомате, а настоящее, не кажущееся, Чудо, которое мы иногда так ждём, – это всегда нарушение законов…
Безбожное, бездушное, банальное Мироздание, не могущее вырваться из пут собственных законов, оно не может мне помочь, ибо само беспомощно…
И опять проблеск надежды: само существование Мироздания и законов, затем Первотолчок, приведший в движение махину автомата-Мироздания, и случайности, иногда резко изменяющие ход глобального и локальных времён, – не это ли есть Чудо-Душа-Бог?.. Но где же, где же Они теперь?..
А вместо Них… Вот он… Вот он… Чудовищный лик НиЧа НиДниБая, юродствующий предо мной…
О моё детство, в котором можно безгранично фантазировать и не придавать значения этому миру, миру жестокости и беспощадной борьбы самок и самцов за жизнь, ты опять покидаешь меня! Не покидай, прошу тебя, не оставляй меня наедине с этой страшной реальностью…
Лишь три ясные звёздочки освещают теперь мой путь – мои внучата: Эленька, Талечка, Итайчик. Достаточно ли этого света, чтобы выплыть из водоворота несчастий?.. Не знаю… Но его оказалось достаточно, чтобы сотворить эту книгу… Может быть, именно для этого моя исковерканная жизнь и нужна была Мирозданию?.. Или всё это просто так: проделки НиДниБая?..
Эльчунька, Тальчуша, Итайка, что вы думаете по этому поводу?.. Что?.. Да… да, Эльчуша, ты, как всегда, права: ещё ведь, если бы не было меня, – не было бы и вас, таких уникальных, таких милых, таких загадочных Чудо-Человечков…
Приложение
Стихотворения бывшего жильца, которые были написаны им после выключения электродов-нанокомпьютеров в его мозгу
В огородеХаим Нахман Бялик
(для детей, перевод с иврита)
Огород. Балаган.
Пляс вкруг бочки с водой:
Капустышкин кочан
С капустышкой цветной.
Завидущий буряк
Помидорку привёл,
Закружил так и сяк,
Шуму-гаму навёл.
Лишь бедняга бобок
Невесёл, одинок,
Оперся на посох
И бурчит в свой стручок:
– Танцы-то крутые,
Да могу ль посметь?
Глянь: стручки пустые,
Как без рыбы сеть.
Хаим Нахман Бялик
(для детей, перевод с иврита)
Кач-ну, кач-ель,
Вниз упал и вновь взлетел.
Что под нами?
Что над нами?
Я да ты
Перед глазами.
Вместе взвешены
Весами
Меж землёй
И небесами.
«Как сложилась песня?..»
– Трюк простой.
Уверяю – не в снежинках дело:
Тюбик мой уже почти пустой
Жизнь ступнёю тяжкою задела.
Закрутила в трубочку (сопя)
Волосатой дланью Мироздашки,
И полезли тонкие барашки
Пасты слов, – давленья не стерпя.
Так что не судите здесь сурово:
Был бы гений или символ-секс, —
Чтоб так жил, не вякнул бы ни слова, —
Молча б пил прекрасный дар небес.
Я два восемьдесят поставил,
И «Иверский свет» в руках.
Рубль семьдесят добавил,
И искрится Пастернак.
«Драгоценных вин» бесценность
И «Живаго» без цены.
Перестройка жизни бренной —
Только не было б войны.
Всю историю сызнова:
Ленин – сволочь, Сталин – гад.
«Матерлизм» плохое слово.
Ленинград – не Ленинград.
Европейцы – люди наши,
А еврейцев в Израиль
Отпускаем, ручкой машем,
Демократии отпляшем
Среднерусскую кадриль.
Клеймите пессимизмунылый:
«Могильный холм горбатого исправит».
Мой голос оптимизмом залит:
«Даже горбатого целит могила».
1
Вроде бы сон, но как наяву:
Мёртвый отец ясновидел ему…
…Не было взрыва – был фейерверк.
Люди, повысыпав, смотрят наверх.
«Чудо!.. Смотрите!.. Шипенье!.. Свеченье!..
Что-то пульсирует, как от волненья!..
Словно огромная Мира Душа
Нас обнимает, боли глуша…
Прав, видно, был Тот, кто Книгу слагал…
Вот и пришёл к нам большой карнавал!..»
Радостны лица, наивны улыбки…
…Разные слухи…
Но верят не шибко…
Всем объявили: «Спасенье пришло!
Зону очертим, чтоб не ушло.
Домик красивый построим ему.
Все за работу! Старшой – Меламу…»
Белая сказка – сажа былин,
Страшные зайцы да горечь-полынь…
Вещий тот сон и чудной командир.
2
Что же знали они (и незнать не могли
Ликвидаторы призрачной зоны),
Те, летевшие клином домой журавли
Через ад фермионно-бозонный?
Над прудом увернувшись от купола Зла
Приземлились на Чёрной Былине.
С терпеливым доверием ждали, пока
Странный люд врачевал лапу их вожака
У заглохшей от горя машины.
И взлетев в небеса благодарной дугой,
Сожалели своими крылами,
Что не смогут помочь этой стае людской,
Провожающей их со слезами.
Что это всё я кругами, кругами
В водовороте жизненной ямы?
Сердце слабеет,
Злоба редеет,
Мысли «мудрее»,
Но дьявол довлеет.
Выплыву ль?.. Сволочи!
«Мэйдэй» не слышат!..
Только три звёздочки
В сумраке дышат.
От тебя ничего не осталось.
Был героем и весь усох.
Столько книг никогда не читалось,
Столько – не перечёркивал строк.
Пред тобой, безутешно кривляясь,
Вязнет в зеркале вялый рот.
Сумасшедшая пляшет старость,
Пустоглазую в круг зовёт.
Всё будет так, как я хочу.
Нечаянно и непонятно.
И всё, что представлялось невозвратным,
Подвластно времени – жестокому врачу.
Рванёт освобождённая душа,
Обмякнет тело, распрямятся руки.
Огонь обнимет кости. Не спеша,
Исчезнет то, что содержало муки.
Моих протонов взмоют вереницы,
Внедряясь в мира новые творенья,
И девушка, чтоб одолеть сомненья,
Сорвёт цветок, в котором атом мой
кружится.
О чудо жить и умирать,
И возвращаться сонмами подобий.
Не сознавать и сознавать.
Смеяться, плача у надгробий.
Нет, этот климат не для меня.
Мне бы уехать, уехать отсюда.
Где-то нетронутые звенят
Воды прозрачные в роще-чудо.
Лето короткое, как ночлег,
Не выжигает из тела душу:
В нём уже слышен осенний забег
Перед тоской белоснежной стужи.
Я б и уехал, и сгинул бы след,
Но тут случилась как раз заваруха:
Не досказала мне свой секрет
Шёпотом жарким одна девчуха.
Носик наморщив в таинстве важном,
Вся в ореоле глазищ развёрстых,
Прощекотала мне ухо страшным:
Дрался в их садике мальчик толстый!..
Шабат-шалом ещё не наступил,
И содрогаясь, небо жадно пьёт,
Под утомлённый рёв своих турбин,
В Москву взлетевший круто самолёт.
Диспетчер Сеня, парень средних лет,
Московский вдруг увидел белый снег,
Московский он увидел ясно двор,
В экран вперив свой утомлённый взор.
Увидел женщину в серебряном окне,
Махавшую ему давно рукой,
Чтоб возвращался сын уже домой…
Промолвил: «Мама», – словно бы во сне.
Шабат-шалом ещё не наступил,
Ещё взлетают в небо самолёты…
Диспетчер Сеня что-то загрустил:
В душе-радаре детства «некудоты»[18].
Я тоже пою,
Круглоглазая птица, но ты – от любви —
я – от боли.
Ты песню свою,
А я песню мою.
Я в клетке, а ты на просторе.
Ты, радуясь жизни, чирикаешь всласть —
Угрюмы мои бормотанья.
Ты – в небе, но не боишься упасть —
В грязи я страшусь утопанья.
Ах, как он был прав, длиннохвостый
мудрец,
Пред Господом вслух заявляя,
Что разум, внедрённый в «творенья венец»,
Мучения лишь доставляет.
Что лучше пичугой весёлой летать,
Не зная о смерти и тлене,
Чем смысл и границ в необъятном искать,
Душою погрязши в смятеньи.
Каркасы башен «фаловито»
Калечат небосводный смог,
В убранстве пробок змеевитом
Асфальт и трещины дорог,
Кудахтанье сигнализаций,
Надёжность прочной духоты,
Неисчислимость вариаций
Шумов торговой суеты…
Здесь по-одесски величаво
Морская глубь за веком век,
Волнуясь, сервирует брег
Солёных ракушек приправой…
Но – стоит только обернуться,
Вглядеться в городской испуг:
В лицо гостиницы смеются,
Лопочет человечий круг.
И пахнет прибылью и сексом,
И веет горечью и бегством.
01.06.11
