Вячеслав Иванов - Кормчие звезды. Книга лирики
А ты из пустыни вон изыдешь,
Меня, мать прекрасную, покинешь.
Стих об Иосафе-царевичеДНЕПРОВЬЕ
Облаки — парусы
Влаги лазоревой,—
Облаки, облаки
По небу плавают.
Отсветы долгие
Долу колышутся —
Влаги лазоревой
Облаки белые.
С небом целуется
Влага разливная…
К небу ли вскинет
Тихие взоры —
Небом любуется
Невеста небесная;
Глянет ли долу —
Небес не покинет,
В ясно-текучих
Ризах красуется,
Сидючи, дивная,
На ярах сыпучих
Белых прилук…
А по раздолу,
В станах дремучих,
Синие боры
Стали бесшумные,—
Думы ль умильные
Думают, думные,
Думают, сильные,
Чуда ли чают —
Ветвьем качают,
Клонят клобук…
Где ты?- явись очам!—
Даль ты далекая,
Даль поднебесная,
Райская мать!..
Вот они, нагория
Дальние синеются;
Ясно пламенеются
Пламенники Божии:
Станы златоверхие
Воинства небесного,
Града святокрестного
Главы огнезарные…
ЗАРНИЦА
Как Зарница по поднебесью гуляла,
Темной ночкой по широкому играла.
Ей возговорит на небе черная Хмара:
«Что ты рыщешь, Молонья — млада Зарница,
Темной ночкой, одиночкой, молодица?
Что ты рыщешь, аль кого по свету ищешь?
А и где же, молодица, твой хозяин?
Уж как был ни на пядень Гром неотступен;
А и ныне Громовик не громыхает.
Али братцу зла прилука прилучилась?
Али ладе стар милой друг принаскучил?»
Отвечает Молонья — млада Зарница:
«Ой же Хмара ты, золовушка-сестрица!
Не прети мне по поднебесью гуляти,
Втихомолку по привольному гуляти!
Не буди ты государя — грозна братца!
Как доволи я со Громом нашаталась,
По весне ли со веселым наигралась:
Порезвился ярый в пору, притомился,
И залег он в лютокаменных пещерах.
Да меня ль, младу, в надземье не пускает,
На постели со просонья обымает.
А потеха молодице утаиться,
Из глубоких подвалов утаиться,
Те железные затворы разомкнути,
По степи ли по широкой промелькнути,
С перекатной со звездой перемигнуться,
В тихих заводях зеркальных оглянуться!»
ПОД ДРЕВОМ КИПАРИСНЫМ
Под тем ли под древом кипарисным
Алые цветики расцветали.
«Не прети же Ты, Мати, мне, младу,
Алые цветики собирати,
Красные веночки соплетати,
Древо кипарисно украшати!»
- «Ты нарви, нарви Матери, Чадо,
Набери мне семь цветиков алых,
Положи Мне на самое сердце:
Не семь цветиков алых на сердце —
Семь точатся капель алой крови
Из груди, седмижды прободенной».
МИЛОСТЬ МИРА
Единого разноглагольной
Хвалой хвалить ревнует тварь.
Леп, Господи, в Руси бездольной
Твой крест и милостный алтарь!
И нужен нам иконостаса,
В венцах и славах, горний лик,
И Матери скорбящей лик,
И лик нерукотворный Спаса.
Ему, Кто, зрак прияв раба,
Благий, обходит наши нивы,—
И сердца темная алчба,
И духа вещие порывы!..
Нет, Ты народа моего,
О Сеятель, уж не покинешь!
Ты богоносца не отринешь:
Он хочет ига Твоего!
РУССКИЙ УМ
Своеначальный, жадный ум,—
Как пламень, русский ум опасен:
Так он неудержим, так ясен,
Так весел он — и так угрюм.
Подобный стрелке неуклонной,
Он видит полюс в зыбь и муть;
Он в жизнь от грезы отвлеченной
Пугливой воле кажет путь.
Как чрез туманы взор орлиный
Обслеживает прах долины,
Он здраво мыслит о земле,
В мистической купаясь мгле.
СТИХ О СВЯТОЙ ГOPE
Трудна работа Господня.
Слова Вл.Соловьева на смертном одре (В. Евр, 1900, IX, 420)Ты святися, наша мати — Земля Святорусская!
На твоем ли просторе великом,
На твоем ли раздольи широком,
Что промеж Студеного моря и Теплого,
За теми лесами высокими,
За теми озерами глубокими,
Стоит гора до поднебесья.
Уж и к той ли горе дороги неезжены,
И тропы к горе неторены.
А и конному пути заказаны,
И пешему заповеданы;
А и Господь ли кому те пути открыл —
И того следы неслежены.
Как на той на горе светловерхой
Труждаются святые угодники,
Подвизаются верные подвижники,
Ставят церковь соборную, богомольную;
А числом угодники нечислены,
Честным именем подвижники неявлены,
Неявлены — неизглаголаны.
И, строючи ту церковь нагорную,
Те ли угодники Божии, подвижники,
Что сами творят, не видят, не ведают,
Незримое зиждут благолепие.
А и камение тешут — оно белеется,
А и камение складают — оно не видится.
А стены ль кладут, аль подстение,
Аль столпы ставят опорные,
Аль своды сводят светлосенные,
Али главы кроют зарные, червонные,
Аль честные пишут образы со писании,—
И то угодники ведают, не видючи,
И того мы, людие, не ведаем.
Как приходит на гору Царица Небесная,
Ей возропщутся угодники все, восплачутся:
«Гой еси Ты, Матерь Пречистая!
Мы почто, почто труждаемся — подвизаемся
Зодчеством, красным художеством
В терпении и во уповании,
А что творим — не видим, не ведаем,
Незримое зиждем благолепие.
Ты яви миру церковь невиданную,
Ты яви миру церковь заповеданную!»
Им возговорит Царица Небесная:
«Уж вы Богу присные угодники,
А миру вы славные светильники,
О святой Руси умильные печальники!
Красы — славы для церкви незримыя,
Зодчеством, красным художеством,
В терпении верном, во уповании!
А времен Божиих не пытайте,
Ни сроков оных не искушайте,
Не искушайте — не выведывайте.
Как сама Я, той годиной пресветлою,
Как сама Я, Мати, во храм сойду
Просветится гора поднебесная,
И явится на ней церковь созданная,
Вам в обрадование и во оправдание,
И Руси великой во освящение.
И всему миру Божьему на осияние».
Тут Ей Божии угодники поклонилися:
«Слава Тебе, Матерь Пречистая!
Уж утешно Ты трудничков утешила,
Что надежно смиренных обнадежила;
Ин по слову Твоему святому да сбудется!»
А поется стих во славу Божию,
Добрым людям в послушание,
Во умиление и во упование.
ЦВЕТЫ СУМЕРЕК
И там, где волны сонны
Забвение несут,
Их тени благовонны
Над Летою цветут.
ПушкинУСТАЛОСТЬ
День бледнеет, утомленный,
И бледнеет робкий вечер:
Длится миг смущенной встречи,
Длится миг разлуки томной…
В озареньи светлотенном
Фиолетового неба
Сходит, ясен, отблеск лунный,
И ясней мерцает Веспер,
И все ближе даль синеет…
Гаснут краски, молкнут звуки…
Полугрустен, полусветел,
Мир почил в усталом сердце,
И почило безучастье…
С золотистой лунной лаской
Сходят робкие виденья
Милых дней… с улыбкой бледной,
Влажными глядят очами,
Легкокрылые… и меркнут…
Меркнут краски, молкнут звуки…
Но, как дальний город шумный,
Все звучит в усталом сердце,
Однозвучно-тихо ропщет
День прожитый, день далекий…
Усыпляют, будят звуки
И вливают в сердце горечь
Полусознанной разлуки —
И дрожит, и дремлет сердце…
ЛУННЫЕ РОЗЫ
Ach, die Erde kühlt die Liebe nicht!
Goethe, die Brаut von Korinth[12]Из оков одинокой разлуки
На крылах упоительных сна
К ней влекут его тайные звуки,
К ней влечет золотая луна:
Всё вперед в бездыханные сени
Лунным сном отягченных древес;
Все вперед где пугливые тени
Затаил околдованный лес.
Там она, на печальной поляне,
Ждет его над могилой, одна,
Сидючи недвижимо в тумане,—
Как туман, холодна и бледна.
И любви неисполненной пени
Поднялись в безнадежной груди:
«О, зачем мы бесплотные тени?»
- «Милый дpyг! погоди, погоди!»
И сплелись над пустынной могилой,
И скользят по сребристым росам —
И, четой отделясь легкокрылой,
Понеслись к усыпленным лесам:
Всё вперед где сквозит затаенный
