Павел Зальцман - Сигналы Страшного суда. Поэтические произведения
Зима 1933
46. Вася Дудорга
Все, которые живут,
Обязательно умрут.
Ночью в окошко
Прыгнула черная кошка,
Села на шею спящего лица —
Уберите мертвеца.
Ужины в «Астории»,
Темные истории,
Чёлка, чечетка,
Что ли, не очень четко.
Чок-чок боевичок.
Лиговские бандиты
Этим весьма убиты.
Поверьте на́ слово
Катюше Масловой
И многим другим
Недорогим.
Было дело поперек,
А он себя не поберег —
Ходил фертом,
Задравши рыло,
И вот уже мертвым.
Не выгорело. Погорело.
Шел трамвай девятый номер,
А в трамвае кто-то помер.
Уберите.
С кисточкой…
<1933>
47. Одна
I.
С тихим омутом не под ветками, а под клетками. С дырками. Соки из животов котов и собак. Случайных. Мученых. Все, кто в эти минуты кричит. Стоять и дышать на вишни. С мологожатками у губ. Я, как видите, не глуп. Излишне. Чья улыбка? Твоя, детка. Не увижу тебя. Я этому счастлив. Только потому, что набил котлет в счастливый живот. Благословенно небо! Под клетки! Свеже из-под пытки. В клетке стучат кости. А, здрасьте! Что это за китайская игра? Итак, кто счастлив, кому легко? Далеко до далеко до далеко. Порцию свежего воздуха, умоляю. Время измен. Сто измен. Да, да, сто понепрочней. Забыть о ней. О ком? С полным ртом. Порцию воздуха!
Зима 19З4
Ленинград
II.
Черти в колесах. Колеса. Колеса. Так ли, так ли мы расcчитали… Всё тит-тится, не стони, не стони, не ти-тише. Хватился, музычка тихонько, дудочка. Позабудь, забудь-ка. Нет, мы на разрыв. Нет, мы на разрез. Суть вот в чем – кувырком, морчком, без сожалень, без сожалей, а ну, давайте, забывай. Передре-дребе-бередень. Черти в колесах. Звонче сверлили, звонче сверлили. Черти в трамвай. Ай-ай-ай! Звонче сверлили, резóк, рез́oк, еще разок. Рeзо́к так голос мой. Хватайте! Стой! Ох, тащите, тащите. Стой! Кабы чтобы.
Зима 1934
Марсово поле
48. Другая
I.
Забыл, так вспомни. Зубами за камни. Цепляясь за арчу. Из-за скалы торчат острые уши в пятнышках. Да это какой-то барс! А ласки, а сны в подушке? Забыл? – Не может быть! Так раздвинь и в щель на солнце. Целый сноп. Береги от пыли нос. Да вспом… не держись за осыпь. Вниз, вниз. Да позволит ли он за камнем? Позволит ли мне? Отступи, не лезь. Горько, горько. Мне тебя жалко. А, брось, не жалей. Пой себе, забавляй. Мне к ней, к ней, через осыпь. По дороге вниз по снегу. Не могу после. Слепо побегу. На о́слеп. Вниз, ниже. Наконец стряхни, стряхни же. Не меня. С меня. Не со скалы. С плеч. Не жизнь, а страх. Унеси прочь. Чему так глупо улыбаться! Залез на камни забавляться!
II.
В щепках открылась щелка. Спичку в самовар. Дымок. Дочка, дочурка, дурочка. Занять ведерочко. Уголь в мешок. Часу не прошло – была бы здесь. Как вырос. На часок. Держи… ловила б. Надо бы знать, чтоб не искать в тоске по улицам. А вдруг он вырвется. Выкажется в темноте, появится в толкотне. Привяжется, как будяк. Не рви. И так: оторвалóсь – выбрось. Жалко! – Не беда! И кто же знает, где находит и где теряет. Где разлука, где стынет плач, а где будет вечер встреч.
III.
Встреча. За столом. За мясом. Валом валят гости. На зубах кости. Смех. Милости просим всех. Угостим, вынесем. Не по силам – выбросим. Лечь и встать умытеньким. Из речки. Не уберечь дочки. Давайте пополам, чтоб и мне и вам. Поровну. До дна. Рукава по локти. Мне будет одна. И вам отдана. Режь сплеча, отдели тень. Мне – пройдет, и тебе на день. Мне пока не найдена милая. А потом по рукам. Нá руки. А где ее искать? В Михайловском парке. Или в Летнем саду. Там, пожалуй, найду.
IV.
Вот как: в лапы. Хвостом по тазу. По меди. Ходят медведи. Дочки, дочурки, ходят по парку. По улицам. Берегись, не выходи, не вертись. Стой, не вылазь – отморозишь нос. Заревел дико. Не слышала крика. Как он ее загребет! Взял зубами за хребет. И упала. Глубже, глубже, крича от боли. А где были ваши глаза, деточка-стрекоза? Нету, нету, перестань. Не поедешь по кустам, по оврагам. А мне бы отдохнуть и в путь. Хоть немножко. На дорожку, а то что-то тяжко. Ой, руки в грязи. Вытянул, завязил. Замарал, увез. Эй, чей это нос? Как, опять это ты? И уши, и те же пятна! Где же ты был? А тут. Тут, под боком. Далекó, далёко. Еще когда, а там будет видно. Не видно – не стыдно. Кое-какие мелочи. Залечить и вылечить. Да. Очень беспокойно. Пришло время. До свиданья.
V.
Не вертись волчком, а тащись молчком. Волочи свои горести. Горсти пыли в глаза. Навернулась слеза. Улыбнись. Под обрывом обернись. Через горы, по дорогам. Было мало, стало много. Слёз. Пустяков. Куда ни кинь. За стену не задень. Нельзя. Стой, остерегись. Оторвалóсь, выбрось. Да, ну да же, не туда ли, где плакали, где гадали. Не туда, не в ту. А туда, где не знали, где лево, где право. Где пили. Пару пива. Туда, ко всем чертям. Нет, не для нас, нет, не вам такие вещи. Вам полегче и попроще. Вам работа до седьмого пота. Унеси. Спаси. С тобой, милая, дорогая. С мольбой. Умоляя. Но подошла машина. Корзины с виноградом. Поехали по дорогам.
Лето 1934
49. «Я высуну язык. На крюк…»
Я высуну язык. На крюк —
Это ли еще не трюк?!
И сам себя поволоку,
Дергая за проволоку.
Ты засмейся, моя дорогая,
За мной. Догоняя
На снегу.
Но потом я убегу.
Мы не грешим прекрасною душой —
Не благоуха в духах,
Мы всегда не в духах,
И дороги напитки.
Я слишком кроткий,
Чтобы скакать на цирковом коне.
Дайте хоть кончик пальчика
На счастье мне,
И то заплачу
От неожиданной радости,
Так как вижу только гадости.
Как принято выражаться
В родственном кругу,
Мне очень больно,
Я больше не могу.
Да, белокурые стервы
Мне портят нервы.
Ноябрь 1934
50. «Дама с зонтиком стоит…»
Дама с зонтиком стоит,
Солнце локон золотит.
Золотые стервы
Мне портят нервы.
Но я не первый.
За столом – гип! гип! —
Собралась компания.
Комната – гип! гип! —
Убрана цветами.
Куда же деваться?
Не с ними ли?
Снимите мне голову с плеч,
Так как мне негде лечь,
Кроме как в лужу,
Что совершенно то же.
И если нельзя иначе,
Пусть неудачник плачет.
Но если Господь захочет,
Выскочит и проскочит.
И тогда – гип! гип! —
Соберемся в комнате.
И тогда – гип! гип! —
Вылетит из памяти.
Ноябрь 1934
Загородный, 16
51. «Стукнуло по глазам…»
Стукнуло по глазам,
Заволокло слезам
Каменные искры —
Сколько сил на тоску. Тоска.
Письмо на столе. Чужая рука.
Далеко до далеко до далека
До горы. Но только дошел
До высокого верха,
Только сказал «хорошо», —
Налетают зимние ветры
И несут навстречу смерти.
Остановись, остановись,
Порадуйся, повеселись.
Вот и счастье – на этом месте
Ни ногой.
Перед дорогой. Под горой.
1934
52. Жажда
Кружится ветер. Липнут
К вишневым каплям лапы.
Жук лезет, окунаясь
В сухие слёзы клея.
Одна упала из клещей
И в двух сучках застряла —
А ну, лови ее скорей,
Пока она не упала.
Добывши спелую каплю,
Жук расправляет крылья
И из зеленых стен
Выпархивает вон.
На завитке лозы
Висит глоток росы.
Он подлетел и выпил,
Над ним сверкает тополь,
А на листке у тополя
Повисла третья капля.
Великолепно пить,
Когда свободна грудь.
Зачем же нужно року,
Чтоб жук свалился в реку?!
1935
53. «Каждый из дому в карманчике…»
Каждый из дому в карманчике
Нам приносит вечерком
По морковке. И казанчики
Булькотят под огоньком
Веч дорожный скровь вил
Вытянула конфету
За бырожным ворковал
Голубь на заборе
И зеленая трава
Вика, виколиса
Затаманы, крам вбил
Кол ему в голову
С полфунтом олова.
1935
54. Едем через Кореиз
Дорога к раю
Колючки скраю
На землю в леньдик завирхи
Выревку задрогнул слескир
Магазинась лакомый клемкой
От муки на красной булке
Поликрачка плюнула
Килевая качка
Задоралы веткала
Дорогая дочка
Ласкалья Кляровна
Выньтела плючку
На кофейный сервиз
В замочную ключку
В траву упали капли
Оранжерейный, теплый
1935
Ялта
55–56
I. «Скрыни сроки в потору…»
Скрыни сроки в потору
Таталы за взвешено
на коромысле в дыку
вклотни червекрови
И выделывая в сухарех
раплюплю карлетку
Накормили, квилича
свирика дылони.
II. «Листопады, тородоги…»
Листопады, тородоги
теребили свирика
Разтопили котелок
Опустили в кипяток
Икотери иктори
икорили кровью
Вырыкали из пары
мироду из грыли
По катерита кипяток
и поспевает котелок.
1935
