Николай Туроверов - «Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы

Пусть жизнь у каждого своя,
Но нас роднит одна дорога.
В твои края, в мои края
Она ведет во имя Бога,
Во имя дедов и отцов,
И нашей юности во имя.
Мы повторяем вновь и вновь
Сияющее, как любовь,
Незабываемое имя
Страны, вскормившей нас с тобой,
Страны, навеки нам родной.
В холодном сумраке Европы
Мы жадно ищем наши тропы
Возврата к ней ― и только к ней ―
Единственной в чужом нам мире:
К родным полям твоей Сибири,
К родным ветрам моих степей.

Так кто же я? Счастливый странник,
Хранимый Господом певец,
Иль чернью проклятый изгнанник,
Свой край покинувший беглец?
И почему мне нет иного
Пути средь множества путей,
И нет на свете лучше слова,
Чем имя родины моей?
Так что же мне? Почет иль плаха,
И чей-то запоздалый плач,
Когда в толпу швырнет с размаха
Вот эту голову палач.
Ах, все равно! Над новой кровью
Кружиться станет воронье;
Но с прежней верой и любовью
Приду я в царствие Твое.

Не все, не все проходит в жизни мимо.
Окончилась беспечная пора.
Опять в степи вдыхаю запах дыма,
Ночуя у случайного костра.
Не в сновиденьях, нет ― теперь воочью,
В родном краю курганов и ветров,
Наедине с моей осенней ночью
Я все принял, и я на все готов.
Но голос прошлого на родине невнятен,
Родимый край от многого отвык,
И собеседнику обидно непонятен
Мой слишком русский, правильный язык.
Чужой, чужой ― почти что иностранец,
Мечтающий о благостном конце;
И от костра пылающий румянец
Не возвратит румянца на лице.

Мне приснилось побережье,
Лед и снег на берегу,
Одинокий след медвежий
На нетронутом снегу,
Неживое колыханье
Ледяных тяжелых вод,
И полярного сиянья
Разноцветный небосвод.
О, как холодно сияла
Надо мною вышина,
О, как сердце мне сжимала
Ледяная тишина.
И, лишенный дара речи,
На снегу я начертал:
Здесь искал с тобою встречи
Тот, кто встречу обещал.

Который день печальный снег кружится,
Уже не дни, а, кажется, года
Погребены в снегу ― и никогда
Над нами этот снег не прекратится.
Века, века погребены в снегах,
Столетние сугробы на пороге,
В курной избе Владимир Мономах
Все ждет на юг накатанной дороги,
И вместе с ним потомки Калиты
Конца зимы веками ожидают.
А снег идет. Морозные цветы
Пышнее на окошках расцветают.
А снег идет. Мороз звенит, как медь.
Какие там удобные дороги!
Столетьями Россия, как медведь,
Лежит в своей нетронутой берлоге.

Я только зовам сердца внемлю
И не кляну свою судьбу.
Господь пошлет ― родную землю
Еще почувствую в гробу.
Из камня дикого ограда
И всем ветрам доступный крест ―
Какой еще награды надо
Для уроженца здешних мест:
Тому, кто с юных лет по миру
Пошел бродить, все пережил,
Все отдал жизни, только лиру
Свою до гроба сохранил.
Ее загробный звук, быть может,
Встревожит чьи-нибудь сердца,
И у креста пастух положит
Пучок сухого чабреца.

Мне снился вереск лиловатый,
Непроходимые терны
И солнцем выжженные скаты
Библейской каменной страны.
Я шел с горы, терны кололись,
Но в нетерпенье я дрожал ―
У ног моих Иераполис
В руинах мраморных лежал.
Приют шакала и гадюки ―
Священный град, где Иоанн
Вздымал торжественные руки
Над кровью первых христиан,
Где над апостольской могилой
Шумел печальный кипарис,
И где пророчества Сивиллы
Так безошибочно сбылись.
О, прародительские мифы
И баснословные бои!
Сметая все, прошли здесь скифы ―
Родные пращуры мои.
Кого искать мне на погосте
Столетий, обращенных в прах,
В приюте змей, где чьи-то кости
Лежат в разрушенных гробах?
Но я все шел, все торопился ―
О, как терны мешали мне ―
И путь мой бесконечно длился,
Как может длиться лишь во сне.
И все, что было в жизни свято,
Готов я был легко отдать,
Чтоб только мне сойти со ската,
Чтоб только мне не опоздать.

Его я встретил у пещеры,
Где любопытный Апулей
Искал в дыму горячей серы
Дорогу в капище чертей.
И вот ― у розовой колонны,
У входа мрачного в подвал,
Весь в струпьях старый прокаженный
Меня с улыбкой ожидал.
Его я сразу обнял смело,
Коснулся обнаженных плеч,
И страстной песней зазвенела
Его взволнованная речь.

«Хвала пришедшему без страха
Сюда, чтоб видеть наяву,
Как средь кладбищенского праха
Я, славя Господа, живу.
Я ждал тебя, мой друг единый,
Как ждут сияющей весны
В твоей стране, где снег да льдины,
Да несбываемые сны.
Я ждал тебя, пришелец дальний,
Я знал, что ты всегда готов
Довериться высокой тайне
Еще неизреченных слов.
Со мной живут одни лишь звери,
Давно сбежал я от людей,
И никому не мог доверить
Заветной повести моей.

Я сын древнейшего народа
Воспетой в библии страны.
Богатство, знатность и свобода
Мне были с детских лет даны,
Я рос в довольстве и в покое
И все имел, что мог желать.
Я помню детство золотое,
И нежно любящую мать,
И наш дворец в полдневном свете,
Когда, играясь у крыльца,
Услышал и запомнил эти
Слова веселого отца:
Найди для всех слова привета,
Легко любовь свою дели,
И Бог тебе воздаст за это
И не отнимет от земли.

Я рос, земных тревог не зная,
Я все имел, что пожелал,
Что дать могла мне жизнь земная, ―
Я незаметно возмужал.
И стал мне люб клинок булатный,
И борзый конь, и шумный пир,
И час любви, и подвиг ратный ―
Весь тот великолепный мир,
Который ветреная младость
Несет, раздольна и легка,
Другим на страх, себе на радость,
Сквозь все народы и века.