Дмитрий Сухарев (Сахаров) - При вечернем и утреннем свете
«Прости, что я море люблю в окуляр микроскопа…»
Прости, что я море люблю в окуляр микроскопа,
Но как он хорош, этот бойкий, веселый планктон!
Как взгляд археолога греется прахом раскопа,
Так мой в теплой луночке тонет, а бездна — потом.
И мелкая сволочь, с космическим ужасом споря,
Врывается весело в светлое поле на миг,
И прежде чем море живое исчезнет из поля,
Мы что-то друг другу успеем сказать напрямик.
Отчего болит душа
У одного христианского философа,
Решавшего свои проблемы
За двести с лишним годочков до нас с вами,
Я нашел замечательное суждение
По вопросу, который меня давно занимает.
«Отчего болит душа?» —
Спрашивает ученый богослов.
И ответ дает такой:
«Душа болит — от мыслей».
И вправду, мои золотые, и вправду — от мыслей!
И долго листал я труды скородумного старца
В надежде узнать, ну а мысли-то, мысли откуда,
Но не было знака.
Зато мне попалось
Еще одно славное место,
Которое, верю, заденет и вас за живое.
«Милостивый государь Иван Иванович! —
Пишет мыслитель доверенному корреспонденту.—
Бога ради, постарайтесь о шубке ярославской.
Зима идет, а старость давно уже пришла.
Надобно для нее теплее и легче,
Да сия же купля и по нищенскому моему капиталу.
Если ж умру,
Тогда приятели не допустят бранить меня, мертвеца
Заплатив за меня должок,
Который один только и есть».
И вправду, мои золотые, и впрямь заплатили б!
И вот что особенно ценно —
Что бог-то помянут по делу,
Не то что у праведной прорвы иных скородумов,
Которые так раззвонили гипотезу бога,
Что срам, да и только.
Звали философа Григорием Саввичем.
Старик и вирши пописывал.
А как не писать?
Зима идет, а старость давно уже пришла,
И просьба о шубенке, ей-богу, не грешна.
И все же мы не правы, блатных щедрот взалкав,
Еще чего, дубленка!
Засунь ее за шкаф.
Пускай в дубленке ходит
По Невскому поэт,
Которому подходит
Дубленый силуэт.
А мы в каком-то смысле
И в рвани хороши:
Душа болит от мысли,
А мысли — от души…
Здесь просилось: Была б душа в нирване и т. д.,
Но Григорий Саввич подсказкой пренебрег
И закончил достойно:
«Боже мой! Коликой я дурак,
Забочусь о шубьонке,
Будто в ней обитает со вшами блаженство!
Так-то мы, любезный приятель, малодушны,
В телесных надобностях попечительны
И проворны».
Дату ж проставил предположительно:
«Друга половина вересня 1791 р(оку)».
Коневичи
Уж как кореш кореша волок
В Ко́невичи, горный хуторок,
Тропочкой, взбирающейся круто,
С нитроглицеринчиком в горсти.
Думали, вовек не добрести.
Добрели. Хорошая минута.
Выбрались и встали в полный рост.
Высится над кручею погост.
Кто ж это глядит на гостя косо?
Коневичи в саблях и усах,
Коневичи с трубками в устах —
Грозные хранители утеса.
Кореша встречает отчий кров,
Коневич-отец кричит, суров:
«Как тебе не стыдно, срам те било!
Гостя уморил бы, что тогда?»
(Тропочкой крутою, вот беда,
Гостюшке дыханьишко отбило.)
Коневич восьмидесяти лет
Гостя волочет на табурет —
Около печурки поспокойней.
Вслушиваясь в Коневичей речь,
Гость мечтает: здесь бы и прилечь
В Коневичах, возле колокольни.
Здесь и отдохнуть в конце концов
Около усатых удальцов,
Высеченных местным камнеделом;
Так, чтоб с высоченной вышины
Долы были свежие видны,
Спящие в тумане отверделом.
Коневич-отец несет вина,
Посидите, молит, дотемна,
Переспите тут, а с утра доле;
Добрым сыром хвастает старик;
Вслушиваясь в Коневичей крик,
Гость соображает: козий, что ли?
«Козий, что ли?» — спрашивает у
Кореша, а тот ни тпру ни ну;
Коневич-отец, сидящий рядом:
«Козий, козий»,— гостюшке в ответ.
Меркнет за окном небесный свет.
Гость глядит на сыр хорошим взглядом.
Мур да мур, мурлычет кот сквозь сон,
Все угомонится, спит и он;
Горы прикорнули у порога;
Даже псы не брешут из конур.
Как там у Сережи? — Warte nur.
Balde[14]. Скоро. Подожди немного.
Примечания
1
Александр Павлович Лукьянов был многолетним партнером М.И. Бабановой на сцене Театра Революции.
2
Рана темпорариа (Rana Temporaria) — травяная лягушка.
3
Добрый день! (молд.).
4
Бедана (узб.) — перепел; здесь — бойцовый перепел, используемый в перепелиных боях, местом проведения которых служили чайханы.
5
Гойя (венг.) — аист.
6
Примаш (венг.) — первая скрипка и центральная фигура венгерского цыганского ансамбля.
7
Дядя Митя (венг.).
8
В.П. Филатов (1875—1956), глазной хирург.
9
А ежели кто ни за МУ, ни за «ми»,
То пусть почитает хотя б Низами.
10
Биологических (диплом МДТ № 000942 от 17 июня 1974 г.).
11
См., напр., мое предисловие к кн.: X а м о р и Й. Долгий путь к мозгу человека. М., Мир, 1985.
12
То же, что ланцетник.
13
Плавательный бассейн.
14
Подожди немного. Скоро (нем.).
Комментарии
1
См., напр.: Мозг ночью спит, как сад в безветрии.
Клонилась речь на семинаре
К функциональной асимметрии
Его бугристых полушарий…
В пространстве левом — опыт умственный,
Прохладный, дышащий безликостью,
В пространстве правом — вещный, чувственный,
С шероховатостью и выпуклостью!
А. Кушнер
2
Выполнив ряд уникальных исследований по нейробиологии ланцетника и будучи заинтересованным в строгой охране этого уникального представителя отечественной фауны, я наивно полагал, что единственная в стране уникальная популяция ланцетника надежно засекречена; к сожалению, эти надежды не оправдались (см. ниже).
3
Биолог мне ланцетника покажет.
Полупрозрачный, хордовый, морской
Наш предок древний: видишь, как он машет
Хвостом…
и т. д.
(А. Кушнер)
4
Зародышевый лист так плоек, но, желобком
Сворачиваясь, он не сразу, неумело,
Став трубочкой кривой, бог знает чем влеком,
Мужает в тесноте,— так обретают тело.
И, собственно, их три, зачаточных листка,
И каждый для своих стараться должен тканей…
и т. д.
(Тоже А. Кушнер; слова о боге явно
неуместны в данном контексте.)
5
Здесь упоминается знаменитый эксперимент, посредством которого Паскаль, поднявшись на гору с трубкой Торричелли, доказал существование атмосферного давления. Имеется мнение, с которым согласны не все историки науки, что идея эксперимента была подсказана Паскалю Декартом.
6
Пояснение для читателей, далеких от предмета спора: последованность П — Ш — К, заданная в начале строфы («по шкале»), делает указанный здесь способ передвижения единственно возможным, что осознается обоими участниками диалога.
7
Бой под Шегешваром вошел в историю мировой литературы в связи с тем, что в нем в возрасте двадцати шести лет исчез из жизни великий венгерский поэт Шандор Петёфи (1823—1849). Польский офицер Йозеф Бем, участник освободительных движений в нескольких странах Европы, командовал под Шегешваром бойцами венгерской революционной армии. Считают, и, видимо, не без оснований, что Шандора Петёфи, безоружного и носившего штатскую одежду, убили в ходе поголовной расправы донские казаки.
