Игорь Бойков - Дворовое Евангелие

Эх, жизнь бросова
У женской особи.
Берут целковый только по рублю.
Пророка б с посохом,
Да новым способом,
Но нет его, и я тоску топлю.
Пьяна без просыху,
Жива без просыпу.
Кто подвернётся, с тем и пью и сплю.

Мне что ни куст, то и альков.
Я ублажаю дураков,
В кого ни плюнь,
Ублюдок и кретин.
В стране по прихоти богов
Нет настоящих мужиков,
А тот, кто есть – так он на всех один.

Творит без роздыха,
Нет к телу доступа,
В истории останется навек.
И имя на слуху,
И сам хорош собой.
Мне все одно, что бог, что человек.
Пьяна без просыху,
Жива без просыпу,
И там мой дом, где примут на ночлег.

Всех накормил ухой
И хлебом, вроде бы,
Сам сын отца и даже духом дюж.
Водой, как по суху,
Летящий поступью
Идет, а я тону и в блюдцах луж.
Пьяна без просыху,
Жива без просыпу,
Кто выпить поднесёт, тот мне и муж.

Амура меткая стрела
Исподтишка, из-за угла,
Вонзилась, сердце обожгла.
Стал принцем нищий.
Любовь бесстрашна и смела
Угасла, отгорев дотла,
Теперь лишь пепел и зола
На пепелище.

Такие грустные дела.
Не лёг целковый на орла,
На сердце накатила мгла
И не до песен.
Любовь сегодня умерла,
По ней звонят колокола,
Чтоб не мутнели зеркала —
Все занавесил.

Друзей, с кем жизнь меня свела,
Всех тех, кто не желал мне зла,
Жду на поминки у стола
В своём жилище.
Мне всё до искры отдала.
Пусть пухом будет ей земля.
Любовь сегодня умерла,
И принц стал нищим.

Любовь без муки умерла,
Как горлица в когтях орла.
А жизнь течёт, как и текла,
Беда – не горе.
Ещё слетит перо с крыла,
Ведь Синим птицам несть числа.
Любовь сегодня умерла,
Так Vive l’amore!
Vive l’amore, viv l’amore!
И ты ей не прекословь.
Умерла любовь – не горе,
И да здравствует любовь!

В ночь Ивана Купалы
Все удалы и шалы.
Выпьем браги сначала,
Только чтоб не в повал.
Чтобы песни звучали
Без тоски, без печали,
Чтоб венки от причала
Отогнал краснотал.

В ночь Ивана Купалы
Столько их навязала!
Много ли или мало,
Ни один не пропал.
Ни к чему зазывалы,
Ни к кому не взывала,
Но и старый и малый,
Каждый впал в этот свал.

В ночь Ивана Купалы,
Что каурый что чалый,
Разных я привечала —
Бела тела в навал.
Меня так закачало...
Чья б корова мычала,
И моя не молчала,
Аж трещал сеновал.

В ночь Ивана Купалы,
Там где кол и мочало,
На капище НАЧАЛУ
Отмолили тела.
Но грехи зорькой алой
Сброшу в пламя, пожалуй,
Чтоб в кострах на Купалу
Всё сгорело дотла.

По гибельному бездорожью падей,
По топям заболоченных низин,
Смотрите, люди, – это он к вам грядет,
Приходит наивысший из мессий.

Когда пророчества свершатся чередою,
Тогда узнает каждый, что почём.
Я иорданской вас крещу водою,
Тот, кто за мной, вас окрестит мечом.

Еще не всех я обратил маланцев,
На очереди сколот, ант и бритт,
Но Саломею обучают танцам,
А медник уже блюдо серебрит.

Я остаюсь всё тем же Люцифером,
Ко всем благожелателен и щедр,
Чтоб быть самим собой, небесным сферам
Я пламя предпочел подземных недр.

За мой огонь, за то, что светоч знаний
Я доношу в пытливые умы,
Вы дали мне за все мои старанья
Два титула – князь мира и князь тьмы.

Всем, невзирая на чины и лица,
Придётся – у вас выбор не большой,
За всё плохое жизнью расплатиться,
Хорошее отплачивать душой.

Да, раздвоенье тяжело для граждан.
Когда одна или другая сторона
Вас тянет, упираетесь: ведь в каждом
Соседствует и Бог, и сатана.

Что стоит, уповая вам на Бога,
И на меня поуповать чуть-чуть.
Не два медведя мы в одной берлоге,
Едины в вас – и это ваша суть.

Пусть одного изгоните из сердца,
Никто из нас не будет победим.
А вам какая разница, где греться
Неразделимы ад и парадиз.

До смертных дней конечных, как и ныне,
Вам будет воздаваться по делам:
Господь в беде и горе не покинет,
Я в радости и в счастье не предам.

Зная много россказней и сказов,
Я такого не слыхал ни разу,
Но был точно, ни в одном глазу.
Словно брёвна выпали из лаза,
Следом по столу с бузой размазал
Со щеки слетевшую слезу.

Возопив от счастья, что есть мочи,
Следую, оставив сети в кочах,
Я за духом сыном и отцом.
Посвятив ему все дни и ночи,
Бросил я, конечно, дом свой отчий,
Чтобы человеков стать ловцом.

По лесам, пустыням и по плавням,
Донеся внове к заветам давним
Слово Божье черни и царям,
На холмах, по многим странам дальним,
Буду я краеугольным камнем,
На котором встанет новый храм.

Будут гнать собаки злобным лаем,
Будут бить камнями, проклиная,
Будут ложь, вражда, наветы – пусть!
Безгранично верую, но знаю:
Стану стражем на воротах рая
Опосля, как трижды отрекусь.

С наградой за мою поимку
Кому-то вновь не повезло,
Ведь я, скарб завязав узлом,
Свалил на дальнюю заимку,
И вслед за мной пошли в обнимку
Мои друзья – добро со злом.

За волю расплатился вволю,
Ведь я за всё всегда плачу
Судьбе – судье и палачу.
Тащусь с сумой по чисту полю,
А мои воля и неволя
Идут за мной плечо к плечу.

Не совершил бы столько ходок,
То обогнул бы шар земной,
Но я давно уже хмельной,
А рядом, в окруженье пробок,
Лежат и греются бок о бок
Любовь и ненависть со мной.

То продираясь сквозь колючки,
То по неведомым цветам,
Знавал немало знатных дам,
Но все они такие злючки.
Теперь за мной идут под ручку
Ложь с правдой следом по пятам,

О прошлом не скорблю, не плачу,
А будущего нет пока,
И настоящее – никак
Не разрешимая задача,
А невезенье и удача
Идут за мной в руке рука.

Я собираю недоимки
За столько прожитых мной лет,
Мытарю с радостей и бед,
И пребываю невидимкой,
Пока ещё за мной в обнимку
И смерть, и жизнь идут след в след.

На ложь, то изощрённую, то грубую,
Порой так часто западаем мы,
Забив пустыми догмами умы,
Но ничего не брал на веру тупо я,
Пока своей рукой я не пощупаю,
Вам не дождаться веры от Фомы.

Глядеть на стены знания бессмысленно —
Я прошибаю кладку крепким лбом,
Чтоб, лемму доказав, застыть столбом.
Не важно, что книг мудрых много издано,
Лишь практика одна – критерий истины,
Что найдена за письменным столом.

Я по крупицам набираюсь опыта,
Раскрыв сомненьям нараспашку дверь,
И правде найденной так рад теперь, поверь!
Ведь для меня она – дороже золота,
Поскольку эта правда мною добыта
Ценой всех моих жизненных потерь.

Не будут ваши дни легки —
Воздастся по делам.
Простите должникам долги,
Как я прощаю вам.

Отвлечь народ от пустяков,
Открыть им веры суть,
Вас, как овец среди волков,
Я отправляю в путь.

Слеп человек, он у реки
Не видит берегов,
Ему же злейшие враги —
Домашние его.

Кто хлеб съест с вами за столом,
Последний разломив,
То дом его – достойный дом,
И «дому сему – мир!»

А если встретит вас в ножи,
То, выйдя на порог,
Без злобы, без обид души,
Стряхните прах от ног.

Достаточно для ваших спин
Нарезано ремней,
Науськано голодных псин,
Припасено камней.

Не бойтесь адова огня,
Есть в мире высший счёт:
Кто потеряет за меня,
Тот душу сбережёт..

Жду я благ и молю себе лучшего,
Да вот вымолить счастья не смог.
Оскудел под рукою дающего,
Дочиста изобилия рог.

Что творите совсем уж не гожее?
Не понять вас, угрюмых богов.
Молоко млечных рек растворожили,
И слизали кисель с берегов.

Зачерствел мой весёлый дом прянишный.
Вон стоит – и безлюден, и пуст.
Под помадой исчез чистый давешний
Вкус медовых и сахарных уст.

Моих женщин не речи елейные —
Чаще слышу упрёки и плач.
А возможным прекрасным мгновениям
Рубит головы время-палач.

Дайте, боги, мне вашего снадобья,
Чтоб лечить жизнь, что сам поломал.
– Жизнь – диагноз, лекарства не надобны
Слава богу, проходит сама.

С неба с бесстыдной ухмылкою сытою
Смотрит на землю лик полной луны,
Плачет земля, талым снегом умытая,
Выдавив на поле слёз валуны.

Пахари будут глядеть огорошено,
Правя зазубрины лезвий орал,
Ну а своё, что мной было разброшено,
Все три булыжника я подобрал.

Заворожён полнолунием бешеным,
Рай не построив в своем шалаше,
Мыкаюсь с камнем, на шее подвешенным,
С камнем на сердце и на душе.

Не задалось триумфальное шествие.
А почему? Жизнь не знает сама:
От недостаточного сумасшествия
Или от слишком большого ума.

Да, я готов к дню последнему, судному
Но, всё же каясь в греховной вине,
Богу напомню, что миру абсурдному
Я был всегда адекватен вполне.