Наталия Солодкая - Волшебство (сборник)
Вернувшись своими мыслями в вагон поезда, я с удивлением обнаруживаю, что всю дорогу тащу с собой пакет, доверху набитый мусором. И вслед за чувством неловкости, вызванным этим «открытием», меня окатывает обжигающая волна. Она накрывает меня с головой, заставив душу вспыхнуть жарким пламенем стыда, в зареве которого я кажусь самой себе полным ничтожеством. Не из-за своего нелепого багажа, а из-за того, что пошлая мелодрама про любовный треугольник, в которой я отвела себе роль трагической героини, стала для меня достаточным поводом для малодушных, дезертирских помыслов о посягательстве на свою жизнь – самый бесценный из даров Творца. Дар, во имя сохранения которого мать больного ребёнка бьётся из последних сил в непримиримой схватке со Смертью, превозмогая нечеловеческую усталость, борясь с отчаянием, отметая предательские сомнения и терпя унижения. И, несмотря ни на что, будет верить и бороться до конца. Но, даже исчерпав весь свой арсенал, она, не колеблясь, будет готова отдать свою жизнь в обмен на жизнь своей девочки, чтобы на последнем своём вздохе вырвать её из холодных когтей Смерти.
Ухожу!
Покопавшись в кейсе и не найдя ключей, Кирилл, глубоко вдохнув и немного помедлив, решительно нажал кнопку дверного звонка, которой отозвался дребезжащей трелью.
– Здравствуй, Марина. Нет, в комнату проходить не буду. Разговор у меня к тебе короткий. Я пришел тебе сказать, что мне всё надоело. Я устал от наших отношений, от твоих сверхтребований ко мне, от постоянного ощущения, что я что-то всё время должен-должен-должен… Нет, конечно, ты мне этого не говоришь, но ты даёшь мне это почувствовать. И вообще, рядом с тобой я чувствую себя вещью, да вещью, неодушевлённым предметом. И это твоё дурацкое обращение «Кирик». Словно собачья кличка. Будто щенка к себе подзываешь.
Да, собственно, что много говорить… В общем, я пришел тебе сказать, что я от тебя ухожу, потому что встретил другую женщину, с которой хочу быть, которая любит меня. Мне с ней хорошо и комфортно, только с ней я понял, как много я от тебя недополучал. А как меня кормили… Только не надо сцен, я всё решил бесповоротно. Мне надо было это сделать много раньше. А то ходим по кругу… Малодушничал. Да, возможно проблемы у меня будут. Но это будут МОИ проблемы. Что значит семья? Слушай, давай не будем создавать культов. У нас давно нет никакой семьи. Да и что вообще такое семья? Сегодня одна семья, завтра – другая. Где человеку хорошо – там у него и семья. А мне хорошо там, и туда я ухожу. О чём и пришел тебе сообщить. Ночевать дома я больше не буду, а завтра приду за вещами. Меня там сегодня ждут. Насовсем. Да, именно так: я больше тебя не люблю. Это – мой выбор.
– Кирик, ты чего стоишь как сирота казанская и трезвонишь на всю площадку? Опять ключи забыл? Котик ты мой рассеянный. Давно стоишь?
Поставив на пол неподъемные сумки, румяная с мороза Марина убрала с кнопки палец мужа, который в задумчивости всё ещё продолжал жать на звонок. – Подержи сумки, пол грязный. Я сейчас открою. Тяжесть-то какая, все руки оборвала. Зато сейчас быстренько пожарим на ужин твои любимые отбивные.
Непослушными пухлыми пальчиками с глубокими, пунцовыми следами сумочных лямок Марина с третьей попытки попала ключом в скважину замка, который уютно щелкнул. Из приоткрытой двери пахнуло знакомым и привычным домашним духом, в котором были растворены и перемешаны множество запахов, создающих нечто неповторимое, умиротворяющее, без чего не существует понятия «дом».
– Давай тащи сумки на кухню, сейчас руки помою, и будем ужинать. Представляю, какой ты голодный! Я, если честно, тоже.
Марина, со свойственной ей стремительностью скинувшая пальто и сапожки, через минуту уже хлопотала на кухне, щебеча без умолку под аккомпанемент струи воды из крана, глуховатые хлопки дверцы холодильника и многоголосное колокольчиковое позвякивание кухонной утвари. Дремотная пустота дома наполнилась множеством звуков, движением и ещё чем-то необъяснимым, искрящимся и пульсирующим, словно настраивающийся перед концертом оркестр, готовый зазвучать стройно и гармонично с первым взмахом дирижерской палочки.
– Кирик, потерпи, ладно? Сейчас всё будет готово, как ты любишь, с шафраном. Чувствуешь? Слушай, а на улице так холодно, да? А ты всё форсишь в полуботинках, пора уж в зимних ходить. Давай сегодня достанем. Я тебе новые стельки купила, возьми в сумке. И ещё такую куртку тебе присмотрела – прелесть! Давай завтра в обед пересечемся, померяем? Кстати, я созвонилась с Эльзой Карловной, послезавтра в семь она тебя ждёт. Никакой катастрофы, сейчас коронку поменять – не проблема. Это тебе не раньше. Так что, в отпуск поедешь с зубами. Киренька, всё решаемо. А с анестезией вообще ничего не почувствуешь. Будешь у меня с голливудской улыбкой.
Кирилл не раз ловил себя на ощущении, что способность искромётной и подвижной, как шарик ртути, Марины генерировать неповторимую атмосферу движения, пульса, эмоциональной наполненности жизни, играючи разбираться с проблемами, казавшимися Кириллу неразрешимыми, создавать вокруг себя свою собственную маленькую вселенную, становясь её центром, вызывала в нём безотчётное чувство зависти. Но он был бессилен перед этим волшебством, растворяясь в магнетизме этой атмосферы, становясь частью этой маленькой вселенной. Из кухни аппетитно потянуло жареным мясом с примесью аромата пряностей и свеженарезанной зелени.
– Кирик, всё готово! Я тебе ещё что-то интересненькое хочу рассказать! – звонко и весело прокричала Марина.
И, снова, как и бесчисленное множество раз до этого, Кирилл почувствовал, что не принадлежит себе, что снова околдован этими звуками и запахами, что он полностью окутан колдовскими чарами и погружён в атмосферу, которая самопроизвольно возникает только от одного присутствия Марины.
– Иду, родная! – так же весело, с оттенком нетерпения и предвкушения чего-то хорошего откликнулся за Кирилла его голос.
Сам же Кирилл был занят: он доставал из кейса мобильник, чтобы отключить его.
Стихотворения
Вера, Надежда, Любовь
Я иду своей тропинкой в человеческом лесу,
Драгоценную корзинку я, прижав к груди, несу.
Только б мне не оступиться, не споткнуться, не упасть!
Чтоб не выпала корзинка, чтоб поклаже не пропасть.
Тёплой, ласковой волною набегая вновь и вновь
Там, на донышке корзинки, робко прячется Любовь.
И тепло Любви спасая, сберегая от обид,
Не на миг не покидая, Вера верность ей хранит.
Неразлучные сестрицы пуще жизни берегут
Их бесценное богатство – хрупкий, маленький сосуд.
В нём пульсирует и бьётся тёплый, трепетный, живой,
Ослепительный, как солнце, луч Надежды золотой.
Сберегу свою корзинку, даже если заблужусь,
Если в зыбкую трясину, оступившись, погружусь,
Разобью о камни ноги, упаду и встану вновь,
Ведь в моей корзинке
Вера,
и Надежда,
и Любовь.
Февраль-март 2000 г.
Душа
Отволновала ситцами весна,
Отвосхищало ярким шёлком лето.
Предвосхищеньем осени полна,
В какой наряд душа моя одета?
Наверно, ей не стоит шиковать,
И укрываться роскошью убранства,
И совершенством тонким удивлять,
И безупречным вкуса постоянством.
Когда ветра, не ведая стыда,
Сорвут листву с растерянных деревьев,
Отбросив стыд, рискнёт Душа тогда
Явиться в мир без мишуры и перьев.
Чтоб показать себя такой, как есть:
В несовершенстве, слабости, сомненьи.
Ей не нужна восторженная лесть,
И ни к чему слепое поклоненье.
Ей нужен тот, кто сможет отыскать
В её глубинах спрятанное чудо:
Сосуд с любовью, что не расплескать,
И свет Творца, мерцающий оттуда.
2006 г.
Возраст женщины
Не спрашивайте женщину о возрасте её.
Вопрос весьма бессмысленный – вот мнение моё.
Когда бы мать-природа задумала играть
И мудрость вековую лицу её придать,
То древняя старуха предстала б перед вами
С душой испепелённою, с потухшими глазами.
Когда усталость ляжет на плечи как сума,
Когда от дел бесчисленных почти сошла с ума,
Вдруг что-то шевельнётся на донышке в тебе,
И плачешь ты, как девочка, от жалости к себе.
Пусть постареет зеркало! Душа полна огня,
Когда в своих объятьях сжимаешь ты меня,
И жарки поцелуи, и глаз не отвести:
Перед тобой красавица не старше двадцати.
Давай вопрос бессмысленный не будем задавать,
У женщины нет возраста – я смею утверждать!
Есть средство уникальное, и это – не враньё:
Любовь нам дарит молодость – вот мнение моё!
1993 г.
Птица-любовь
