Даниил Андреев - Стихотворения и поэмы

Нечеловеческою жалобой,
Тревогой, алчною тоскою
Над паутиной городскою
Ревут, стенают, плачут с крыш:
От этих воплей задрожали бы,
Как лани, чудища Триаса,
Недотерзав живого мяса
И кроясь с ужасом в камыш.

Что за творенья – над столицею,
Но в мире смежном, странном, голом
Доселе скрытые, свой голос
В ночных сиренах обрели?
Зачем телами, взором, лицами
Их не облек владыка ада?
Что им грозит? и что им надо
В раздорах горестной земли?

В мозгу неслась, мелькая клочьями,
Тень незапамятных поверий,
Другая быль других империй
И по старинным городам
Угаданные смутно зодчими
Созданья странной, скорбной веры:
Взирающие вниз химеры
На серых глыбах Нотр-Дам.

Из ниш Бастилии и Тауэра,
Из Моабита, в тьму взлетая,
Не их ли сестры хищной стаей
Вились у плах, как воронье?
То ль звук, то ль слово: …уицраора!
Я слышу явственно в их реве.
Биенье ли нездешней крови
В стальных сосудах?.. имя?.. чье?

Кто их защитник?.. – Правосудия
Не ждать от ночи вероломной:
Сегодня – сроки битве темной,
Власть – экразиту, мощь – свинцу.
И слышно: ухают орудия
За выщербленным горизонтом,
Где Ленинград рассечен фронтом,
Как шрамом свежим по лицу.

И будто от стальной хроматики
Очнулись демоны чистилищ.
Владыка медлит – он в пути лишь —
Но слуги верные уже
С размеренностью математики
И с фантастичностью миража
Прядут светящуюся пряжу
Там, на небесном рубеже.

Перебегающая аура
Над городом, мерцая, встала.
Уж зданья – только пьедесталы
Для строя призрачных колонн.
Все зыблется… Обрывки траура
Мнут световые пальцы, когти,
Протягиваясь в Гавань, к Охте,
И обнажая небосклон.

Там, в облачных, косматых, взринутых,
Из мрака выхваченных волнах,
Где сквозь воронки смотрит полночь,
Как сатана через плечо —
Оттуда, с быстротою кинутых
Камней, как тень, ныряет, мчится,
Летит рокочущая птица —
Еще! еще! еще! еще!

На этот город, не сдающийся
Пред неизбежною минутой,
Кого спасти от смерти лютой
Не снидет правый серафим;
На люд, в убежищах мятущийся;
На улицы, где каждый камень
Истерт священными веками
И русским гением творим;

На все, что в сонных залах заперто
Под хрупкой кровлею дворцовой;
На гордый храм златовенцовый,
Граниты, бронзу, мрамор, туф…
И на несчастных, спящих замертво
В сырых постелях, мерзлых норах,
Старья и рвани пестрый ворох
До глаз в ознобе натянув.

О, знаю: зрению телесному
Ты не предстанешь в плотной яви:
Она тесна; Твоей ли славе
Замкнуться в сеть координат?
Но Ты могуч! дорогу крестную
Ты облегчить нам можешь! можешь!
Страна горит; пора, о, Боже,
Забыть, кто прав, кто виноват.

Нет, не Творца Триипостасного
Я именую этим словом
Теперь, вот здесь, когда громовым
Раскатом град наш потрясен:
Тебя! нас слышащего! страстного,
Живого Ангела Народа,
Творца страны – с минут восхода
И до конца ее времен!..

Но не другой ли – тот, чьей помощи
Молили в ужасе химеры,
Кто медлит в мраке дальней сферы,
Тысячеглаз, тысячерук,
Шлет слуг, все видящих, все помнящих,
Все слышащих в трехмерном мире,
Рождающих в пустом эфире
Подобный звону лиры звук?

Звучаньем струнным истребителей
Насквозь пронизано пространство.
И, множа звездное убранство
Тысячекрат, тысячекрат,
То ль – негодующих гонителей
В зените вспыхивают очи,
То ль искрятся в высотах ночи
Сердца борцов за Ленинград.

Но нет: ни бранный труд их, сверенный
С приказами, с расчетом, с планом,
Ни бьющий снизу вверх фонтаном
Поток трассирующих звезд
Не отвратят полет размеренный,
Не сберегут столицу славы
От превращенья в прах безглавый,
В золу, в пожарище, в погост,

Уже и здесь, где тьмы покров еще
Не совлечен горящим громом,
Кварталы сжались робким комом,
В ознобе числя бег минут:
Так ждут безвредные чудовища,
Пока промчатся с воем волки;
Здесь лишь свистящие осколки
Небесной битвы камень бьют.

Вперед! вдоль темных стен! И далее —
В туннель ворот… Оттуда вижу:
В горящем небе, ниже, ниже
Поблескивающий дюраль, —
Слились в бурлящей вакханалии
Треск пулеметов, голк зениток,
И, разворачивая свиток
Живых письмен, зардела даль.

Так что же: войско уицраора
Бессильно перед мощью вражьей?
Россия гибнет – кто же страж ей?
Где Демиург, где кормчий – где?!
Ответа нет. Глухим брандмауэром
Лишь замок, горестный, покорный,
Как черный контур глыбы горной,
Как остров в пламенной воде.

Внезапно, с яркостью слепительной,
Я различил портал… карнизы,
Фронтон… всю каменную ризу,
Тьмой скрытую лишь миг назад,
И низкий свод ворот – хранитель мой —
Вдруг залило потоком света,
Как если б жгучая комета
Бичом ударила в глаза.

Видением апокалиптики
Изжелта-ржавое светило,
Слегка покачиваясь, плыло
На фиолетовый зенит,
А в плоскости его эклиптики
Незримый враг спешил подвесить
Другие – восемь, девять, десять
Пульсирующих цефеид.

Как будто глубь загробных стран живым
На миг свое отверзла небо:
Железно-ржавое от гнева,
Все в ядовитой желтизне…
На мостовой снег стал оранжевым.
Все маски сорваны. Напрасно
Метаться и молиться: ясны
Все пятна на любой стене.

Как пазорь, полыхнула аура,
И, оглушенный лязгом брани,
Я слышал на прозрачной грани
Метафизических пустынь,
Как выли своры «уицраора»,
Химеры лаяли по-волчьи,
И кто-то лютый, неумолчный
Расстреливал звезду-полынь.

Проклятым светом одурманенный,
Чуть различал, весь съежась, разум,
Что небо виснет желтым газом,
Светящеюся бахромой,
Что из звезды, смертельно раненной,
Поникшей, но еще крылатой,
Течет расплавленное злато
И – падает на город мой…

…Родиться в век духовных оползней,
В век колебанья всех устоев,
Когда, смятенье душ утроив,
Сквозь жизнь зияет новый смысл;
До боли вглядываться в пропасти,
В кипящие извивы бури,
В круги, что чертят по культуре
Концы гигантских коромысл;

Годами созерцать воочию
Бой древней сути – с новой сутью,
Лишь для того, чтоб на распутьи,
Когда день гнева наступил,
Стоять, как мальчик, в средоточии
Бушующего мирозданья,
Не разгадав – ни содержанья,
Ни направленья буйных сил…

Не причастившись, не покаявшись,
Не умягчась святой обедней,
Вступить на этот край последний,
В его свинцовую пургу,
И этот новый Апокалипсис
Читая полночью бессонной,
Лишь понимать, что смысл бездонный
Расшифровать я не могу.

Отец! Господь! Прерви блуждания
Смертельно жаждущего духа!
Коснись, Верховный Лирник, слуха
Своею дивною игрой!
Пусть сквозь утраты, боль, страдания
К Твоим мирам ведет дорога;
Раздвинь мой разум! Хоть немного
Дверь заповедную открой!

Дай разуметь, какими безднами
Окружены со всех сторон мы;
Какие бдят над Русью сонмы
Недремлющих иерархий;
Зачем кровавыми, железными
Они ведут ее тропами —
Они, то чистые, как пламя,
То леденящие, как Вий!

И если ясных вод познания
Я зачерпну в духовном море,
Где над Кремлем Небесным зори
Едва мерцают в мир греха,
Ты помоги гранить в молчании
Сосуд, их ясности достойный:
Чеканный, звучный, строгий, стройный
Сосуд прозрачного стиха.

Горька, бесцельна ноша мудрости,
Невоплощенной в знаке внятном,
Когда лишь зыбким, беглым пятнам
Подобны смутные слова;
Чем дух зрелей, тем горше труд расти
Над словом должен – верю, знаю,
Но скорбный искус принимаю
И возвращаю все права.

…И в этот миг на небосводе я
Заслышал ноту: через хаос
Она, планируя, спускалась
Как шелест струн, как звоны льда:
Певуче – хрупкая мелодия
Переломилась вдруг, и квинта
В глубь городского лабиринта,
Завыв, обрушилась: сюда!