Даниил Андреев - Железная мистерия
Обзор книги Даниил Андреев - Железная мистерия
Даниил Андреев
Железная мистерия
От автора
"Железная мистерия" предполагает читателя, уже знакомого с книгою "Русские боги". Мистерия связана с нею общностью темы, центральные образы первой книги – демиург Яросвет, Навна, демон великодержавной государственности уицраор Жругр – остаются главенствующими и во второй. Для читателя, незнакомого с первой книгой, некоторые подробности Мистерии могут показаться непонятными, особенно в начале чтения. Действие разворачивается в многослойном пространстве. Из этих слоев, расположенных горизонтально, особенное значение имеют три. Средний слой – арена событий условно-исторического плана. Это – картина большого города на морском берегу. Центром его служит Цитадель; справа от нее – пятиглавый собор, слева – дворец Августейшего. Вокруг этого архитектурного ансамбля кварталы богатых домов с колоннами, обширные районы многоэтажных громад и лачуг, фабричные предместья. В отдельных случаях становятся видными как бы крупным планом площади, гавани, монументы, залы общественных зданий, рынки, подземелья, заводские цеха. Открытый к морю, город оцеплен со стороны материка полукружьем стен с несколькими воротами. Далее простирается равнина, в свою очередь, окаймленная скалистым хребтом. Один из концов этой горной дуги обрывается крутым мысом в море невдалеке от города. По мере хода действия пейзаж этот претерпевает значительные изменения. Под этим слоем на больших глубинах расположен Нижний слой Мистерии; это – подобие некоторых миров инфрафизики, связанных со Средним историческим слоем общностью протекающих там процессов. Нижний слой становится видимым лишь минутами, когда перебегающие световые вспышки пронизывают его частично или насквозь, а Средний слой охватывается полутьмою. В остальное время оттуда доносятся лишь шумы и голоса. Человеческого обличая существа Нижнего слоя не имеют; однако у некоторых из них, мельчайших, можно заметить отдаленное сходство с человеческою формой. Третий слой. Вышний, остается невидимым, за исключением редких мгновений. Но голоса оттуда доносятся также: вначале – очень редко, потом – чаще.
ВСТУПЛЕНИЕ
Я не знаю,
какой воскуривать Тебе ладан
И какие
Тебе присваивать
имена.
Только сердцем благоговеющим Ты угадан,
Только встреча с Твоим сиянием предрешена.
Твои тихие,
расколдовывающие
силы
Отмыкают
с неукоснительностью часов
Слух мой, замкнутый от колыбели и до могилы,
Зренье, запертое от рождения на засов.
Совлекаемая
невидимыми
перстами,
Все прозрачнее
истончающаяся
ткань,
И мерцает за ней – не солнце еще, не пламя,
Но восходу его предшествующая рань.
Поднимаешься
предварениями
до храмов
На вершинах
многонародных
метакультур,
Ловишь эхо перводыхания Парабрамы
В столкновении
мирозданий
и брамфатур.
И я чувствую
в потрясающие
мгновенья,
Что за гранью
и галактической,
и земной,
Ты нас примешь, как сопричастников вдохновенья
Для сотворчества
и сорадования
с Тобой.
И, разгадывая
вечнодвижущиеся
знаки
На скрижалях
метаистории
и судьбы,
Различаю и в мимолетном, как в Зодиаке,
Те же ходы миропронизывающей борьбы.
Дух замедливает у пламенного порога:
Он прислушивается, он вглядывается в грозу,
В обнаруживаемый
замысл
Противобога,
В цитадели
его владычества –
там, внизу;
Он возносит свою надежду и упованья
К ослепительнейшим
соборам
Святой Руси,
Что в годину непредставимого ликованья
Отразятся
на земле,
как на небеси.
Катастрофам
и планетарным
преображеньям –
Первообразам, приоткрывшимся вдалеке –
Я зеркальности
обрету ли
без искаженья
В этих строфах на человеческом языке?
Опрокинутся
общепризнанные
каноны,
Громоздившиеся веками, как пантеон;
В стих низринутся –
полнозвучны
и многозвонны –
Первенствующие
спондей
и гиперпеон.
И, не зная ни успокоенья, ни постоянства,
Странной лексики обращающаяся праща
Разбросает
добросозвучья
и диссонансы,
Непреклонною
диалектикой
скрежеща.
Не отринь же меня за бред и косноязычье,
Небывалое это Действо благослови,
Ты, Чьему
благосозиданию
и величью
Мы сыновствуем
во творчестве
и любви.
АКТ 1. ВТОРЖЕНИЕ
Осенние сумерки.
Смутный шум улиц. Порывы ветра доносят из-за городских стен, с равнины, то падающий, то поднимающийся гул народного множества. Очень издалека видим редкие, вздрагивающие пятна: то ли свет в окнах разбросанных по равнине деревень, то ли костры боевого стана. Во дворце Августейшего – танцевальная музыка.
– Mesdames – a doite!
– Messieurs – a gauche! *
– Вы чуете легкую гарь? -
– Ah!…
как обаятелен,
как пригож
Сегодня
наш государь!
* – Дамы – направо! Господа – налево! (фр.) – бальные команды (Ред.)
Во дворцовых подвалах – радение.
И-эх, наваждение…
– Ох,
ни зги…
– Подь женишок-Саваоф:
лей!
жги!
Хлынь
в зло,
в грех…
– Ты накати-налети,
друг -
дух!
– Ты заверти-подхвати,
слей
двух -
Трех?
– Сто!
– Всех!
На окраине – старинный монастырек. Келья Прозревающего. Он средних лет. Сидит в кресле, откинув голову на спинку и закрыв глаза.
Голос невидимого даймона*
Видишь ли суть
сквозь пятна
Мечущихся личин?
Слышишь ли голос невнятный
Со дна пучин? -
* Здесь под этим термином, прямо противоположным термину "демон", понимаются весьма светлые иноматериальные существа, вдохновляющие некоторых деятелей культуры и истории. (Здесь и далее сноски, кроме особо оговоренных, принадлежат Д. Л. Андрееву.)
Прозревающий
Улавливаю, но размывчиво… смутно…
взор еще застит мгла…
Мнится – в геенне вручают кому-то
родившемуся -
дар зла.
Тонкий, как нить, вздрагивающий голос из глубины
Развенчивай
Царство
Пред концом!
Оскверняй
Церковь
Бубенцом!
Прилепись
К клиру
Алтаря!
Подрывай
Веру
В трон царя!
Во дворцовой зале появляется Августейший в сопровождении хлыстовского "саваофа". Оркестр рассыпается стаей взвизгов. Дамы упархивают за колонны.
– Mon Dieu! Qui est ca? *
– Mesdames, спокойно…
Хитер, как лиса -
И в том вся тайна.
– Но очи-то! Очи!…
– Ах, не скажите…
– О чем он пророчит,
Живой небожитель?
* Мой Бог! Кто это? (фр.) – (Ред.)
"Саваоф", поднимая перст, густым окающим говором
Нынче всякий походя
Лжет, в бесовской похоти,
Будто лишь в Европе ум,
Русь же – мрак да опиум.
По таким ударить -
Значит государить.
Августейший
Да, нелегко нам судно вести
Между сирен докучных…
С голосом царской совести
Вы лишь один созвучны.
"Саваоф" обводит колдующим взором зал. Дамы показываются из-за колонн.
Одна, приближаясь
Простите неверный шаг…
Наш обморок… Наш смешок…
Теперь мы, осилив шок,
В вас поняли истый шик.
Другая, пошатываясь
Какой неимоверный взор!
Он – бел, фиолетов, бур…
Не все ли равно – пожар
Подхватит нас? Смерть? Позор?…
Третья, коленопреклоненно
О, возложи свою руку,
Как на священную раку,
На грудь мою: слышишь трепет?
То – кровь наша нас торопит! -
"Саваоф", благословляя дам и мужчин
Государь возлюбленный!
Мир, чертями вздыбленный,
Немогущ, пока я -
Страж твоего покоя.
Августейший
Вижу колонны я… обелиски…
Не вижу людей в империи!
Мне грустно: народ российский
Утратил мое доверие.
Один только вы мне близки,
Утес среди волн безверия!
"Саваоф", возлагая руки:
правую на грудь дамы в белом,
левую – на грудь дамы в розовом
Государь наш батюшка!
Ослабела церквушка;
Коль не хочешь падать -
Патриарха надоть!
