Роберт Фрост - Неизбранная дорога

Я б эту крапинку и не заметил,
Не будь бумажный лист так ярко светел;
Она ползла куда-то поперек
Еще местами не просохших строк.
Уж я перо занес без размышленья -
Пресечь загадочное шевеленье,
Но, приглядевшись, понял: предо мной -
Не просто крохотная шелушинка,
Колеблемая выдохом пушинка,
Нет, эта крапинка была живой!
Она помедлила настороженно,
Вильнула - и пустилась наутек;
На берегу чернильного затона
Понюхала - иль отпила глоток -
И опрометью бросилась обратно,
Дрожа от ужаса. Невероятно,
Но факт: ей не хотелось умирать,
Как всякому из мыслящих созданий;
Она бежала, падала, ползла
И, наконец, безвольно замерла
И съежилась, готовая принять
Любую участь от всесильной длани.
Я не могу (признаюсь честно в том)
Любить напропалую, без изъятий,
Как нынче модно, "наших меньших братьев".
Но эта кроха под моим пером! -
Рука не поднялась ее обидеть.
Да и за что бедняжку ненавидеть?
Я сам разумен и ценю весьма
Любое проявление ума.
О, я готов облобызать страницу,
Найдя на ней разумную крупицу!

Быть может, эту ночь проспали вы;
Но если бодрствовали (как волхвы),
То видели, наверно, ливень звездный -
Летящий блеск, таинственный и грозный?
То - Леониды, метеорный град;
Так небеса, разбушевавшись, мстят
Мятежникам, что свет свой сотворили,
Как вызов Ночи - темной древней силе.
Все эти вспышки - холостой салют,
Они лишь пеплом до земли дойдут -
Столь мелким, что и в утренней росинке
Не сыщешь ни единой порошинки.
И все же в этом знаменье сокрыт
Намек на то, что есть шальной болид,
Гора, что в нас пращою балеарской
Нацелена со злобою дикарской;
И эту гору беспощадный Мрак
От нас покуда прячет в Зодиак
И хладнокровно, как перед мишенью,
Лишь выжидает верного мгновенья,
Когда ее сподручней в нас метнуть -
Чтоб мы не увернулись как-нибудь.

Беспечно ходит речь, что ходит в строчку,
Банальной рифмой походя играет
И столь же верно ногу подбирает,
Сколь неизменно попадает в точку.

Забора я не городил,
Угодье было эфемерным.
Но каждый, кто сюда входил,
Оказывался браконьером.

В моих лесах, в моих полях,
В моих запрудах промышляли
С беспечностью ночных гуляк -
И мне покоя не давали.

То рыли что-то под стеной,
То находили трилобиты -
И открывали то, что мной
Уже единожды открыто.

Я не жалею ничего
И не хочу впадать в серьезность,
Но беспризорность моего -
Не обязательно бесхозность.

И все ж любой, кто в дверь стучал,
На время выйдя из чащобы. -
Болтал о чем-то, что-то врал, -
И чье здесь все, мы знали оба.

Не только груды гравия
Тревога в путь отправила,
Но реки грязи, чавкая,
Сносили камни тяжкие,
Крошилось побережье
И гибло в тьме кромешной.
Трещали горы, сблизясь.
Я знал, в мои воззренья
Всеобщий вторгся кризис.
Но, отступив на шаг,
Я спасся от смятенья.
Пронесся мимо мрак.
Затихли дождь и ветер,
И снова полдень светел.

Вы встали - лаял пес в ночи.
Я видел огонек свечи.
Воров не бойтесь вы в запарке -
То вам свое письмо без марки
В почтовый ящик сунул я,
Забредший в здешние края.
Стоянка на лугу моя.
Там ваши елки невелики
Остры, как карточные пики.
Такая стройность в их рядах,
Как на аллеях в городах.
Но спать улегся я не в ельник,
А под разлапый можжевельник,
Который вместо одеял
И укрывал, и согревал.
Меж лап мои взирали очи
На звездный лик вселенской ночи,
И вот часа, наверно, в два
Какой-то камень, что трава
Скрывала прежде, в бок мне впился.
Но все же я не шевелился,
Боясь, чтоб прочь не утекло
Мое блаженное тепло.
И тут узрел я над собою,
Как яркой вспышкой световою
Слились внезапно две звезды,
Чертя по небу борозды.
И я, астролог ваш бродячий,
Подхваченный волной горячей
Движения небесных тел,
В себе такое же узрел:
Две мысли, что в мозгу засели,
Раздельно жившие доселе,
Тревожа подсознанья дно,
Соединились вдруг в одно,
И стало до смешного ясно
То, что так мучало ужасно.
Не гневайтесь, хозяин мой,
Мол, гость ваш занят похвальбой.
Возможно, вы тот знак видали,
В небесные вперяясь дали,
Хоть стекла грязные у вас.
На то у каждого свой глаз.
Вы сами тоже ведь с усами.
Бывало всякое и с вами
И всякое видали вы,
Не поднимая головы,
А в поле или средь травы,
В трудах от света и до света.
И я, учитывая это,
In forma pauperis - sic! -
Пишу вам, как писать привык.

Два факела над смертью ты зажег.
Один из них твой сын, другой - божок.
Не знаю, как назвать тебя, дружок.

Обоих экспедиция нашла -
Один на дне (река давно ушла),
Другой в пещере, где кругом зола.

Подобное свиданье двух эпох
Подобно нападению врасплох -
Во тьме внезапно вспыхнувший сполох.

Датировать легко по глубине,
Легко и ужасаться старине,
Хоть мы от зверств отнюдь не в стороне.

Божок разбит, сын горсткой стал костей, -
Она чуть позатейливей твоей, -
Не потому ли мы растим детей?

Как догадаться: оправдает стих
Отмеренное мне от сих до сих -
Или костей достаточно одних?

Всю ночь у ложа своего
Она жгла лампу для того,
Чтоб, хоть при свете сон и плох,
Берег ее Всевышний Бог.
Она от тьмы спасалась так.
Но днем и ночью этот мрак
Со мной, и так темно в груди
Знать, что темнее - впереди.

В горах, где я знаю, дороги нет,
В месте немыслимом, под самой кручей,
Увидел я фар слепящий свет,
Что тьме кромешной как бы в ответ
Катился по склону звездой падучей.
Этот чуждый свет был изрядно далек,
Во мраке явленный мне воочью, -
Но понял я, что не так одинок,
Хоть тот человек мне б ничем не помог,
Случись что-нибудь со мной этой ночью.

На звезды я, гуляя, не взглянул,
Хоть звезды с неба падают, вестимо,
При всем при том - не всякая чтоб мимо.
Я рисковал, о да! - Но я рискнул.

Не пыльная работа -
За звездами охота,
А если точней - наблюденье
И запись об их паденье.

Положим, одна упала,
Но просто отметить - мало.
Я должен сказать, однако,
Какого она Зодиака.

Спешка будет напрасной -
Ведь новость выйдет ужасной
О невосполнимом уроне
В Кресте или в Короне.

Чтоб определить потерю,
Я звезды по списку проверю,
И надобно время на это -
Подчас вожусь до рассвета.

На двоих построить нужно
Снежный домик в той земле,
Где трещат морозы дружно,
Где компасы на нуле.

Будем жить, стихи читая,
В свете плошки до поры,
Под Сиянье выползая
Друг за другом из норы.

Если духов эскимосы
Ублажат в урочный день,
Все решаются вопросы -
Будут рыба и тюлень.

И не надобно отваги,
Чтоб в затворничестве жить:
Нам, согретым пухом гаги,
Будет не о чем тужить.