Илья Британ - Богу

Плач и смех; восторг и стоны;
Шепот сердца, шум речей;
Звон укатившейся короны;
Лязг изношенных мечей;
Песни, вздохи, гул органа,
Клич пророка, зов купца;
Буйный топот балагана
Без начала, без конца…
В этом дьявольском концерте
Мысли, звуки, люди лгут;
Верен только голос Смерти,
Правда — только Божий Суд…

Не знаю, как мне быть,
Но должен, должен плыть.
Небесный свод глубок,
Надёжен мой челнок.
Светлей, чем небеса —
На мачте паруса;
Как память о земле —
Икона на руле.
Два берега реки —
Молитвы и грехи.
И злится чёрный вал,
И страшен призрак скал.
Далёк и труден путь;
А пристань… где-нибудь!

Из полумёртвых бледных впадин
Зияла пара тусклых глаз;
Твой лик суров и беспощаден,
Как Смерти каменный рассказ.

Меж губ зловещая гримаса,
Как ада жуткого привет;
А кудри — медная кираса,
А стан — изломанный скелет.

Вошла, взглянула и — ни слова;
Но знал, что это — тоже ты:
Не призрак разума больного,
Не бреда чёрные цветы.

Я слышал в комнате квадратной
Напев далёких похорон…
О, мука жизни безвозвратной!
О, правду мне сказавший сон!..

Я не знаю, вернусь ли, —
Я ушёл от земли;
Мои звонкие гусли
Замолчали в пыли.

Было трудно уйти мне,
Но тяжелее — возврат;
В моем каменном гимне
Горе с мукой дружат.

И подкошены годы,
Это — Смерти коса;
Как тюремные своды,
Здесь мои небеса.

Мои думы, боитесь
Вы печали земной;
Я — поверженный витязь,
Я — мечтатель больной.

Здесь прикован я к плену,
Путь обратный зарос…
О, прости мне измену,
Белоснежный Христос!..

Затаив последнюю обиду,
Я ушёл от грустного Христа:
Чту теперь богиню Артемиду,
Хоть душа тосклива и пуста.

Не нашёл, искал чего, нигде я,
Всё ничтожно в мороке слепом;
И в слезах, и снова молодея,
Пал я ниц пред тающим серпом.

Оглашая жутким долгим стоном
Даль лесов и мир весёлых нив, —
Пусть умру я гордым Актеоном,
Навсегда земное разлюбив!

Артемида! Мне теперь близка ты,
И назад, я знаю, не вернусь,
Но в лучах твоих горит Распятый
Бог Единый, скорбный Иисус…

Артемида! я не призван к бою,
И отбросив меч свой и пращу,
Я, растаяв тучкой голубою,
В небесах тебя перекрещу…

Я блуждал по всем дорогам,
Я стучал во все сердца:
Путь суровый дан мне Богом
Без начала, без конца…

Я молился в разных храмах,
Я искал у всех жрецов
И в мечтах своих упрямых
Не нашёл ответных слов.

И разрушив все скрижали,
К звукам жизни стал я глух:
В сером мареве печали
Свет мечты моей потух…

Каждый миг несёт потерю:
Но любя свою звезду,
Я в кого-то крепко верю
И чего-то свято жду!

Вечер. Небо капризное хмурится
И закуталось в грязную шаль.
Тихо бродит унылая курица,
Будто тоже ей прошлого жаль.

Туча грузной ползёт колымагою;
Лес испуганный мрачен и наг;
Листья мёртвые жёлтой бумагою
Завалили уснувший овраг.

Утро медленно так просыпается
От гнилого тяжелого сна.
Быть печальным и мне полагается, —
Не хочу я! — Подайте вина!

Ночью слушал я песню осеннюю
И понять из неё только мог,
Что кощунственно верить мгновению,
Что в печали рождается Бог.

Люди злятся и шепчут мне: «Пьяница!
Наливайте мне новый бокал…
Это сердце вовек не обманется:
Быть весёлым мне Бог наказал!

Небо кислое… хмурое… серое…
Солнцу, кажется, выглянуть лень. —
О, как свято, как пламенно верую
Я в великий немеркнущий день!

Из холодного чёрного омута
Сердце внемлет святым голосам;
И взмолился я Богу какому-то,
Но какому, — не ведаю сам.

Всё равно мне! — молился ведь честно я
И страдал до конца и без лжи…
О, великая сила небесная,
Дай мне веру и путь укажи!

Пусть я Имени Бога не ведаю,
Но я слышал далёкую речь
И теперь мимолётной победою
Я не дам свою душу увлечь…

Мне не надо блаженства мгновенного,
Что мне жизни земной берега?
Я избавлен от Времени тленного,
Я — свободен: я — Божий слуга!

Господь, внемли моленью
Души моей пустой!
Брожу я серой тенью,
Бездомным сиротой…

Марал свой крест в грязи я,
 Жила во мне вражда,
И скорбная Россия
Бывала мне чужда.

Был предан грешной лени,
Был дерзок и упрям
И в мареве мгновений
Служил иным богам.

Я жил в больном мираже,
Во мне был карнавал;
В любви любил себя же
И лаской убивал.

Господь, я мук не трушу:
Ещё страданья? — что ж!
Сожги пустую душу,
Развей тоску и ложь!..

Былое всё сгорело;
О, гром небесный, грянь:
Пускай разит за дело
Карающая длань!

Коль жить я не умею,
Коль я отверг любовь,
Казни меня скорее
И сердце обескровь!

Смири мою гордыню,
Терзай меня больней,
Но мертвую пустыню
Души моей согрей!

Возьми меня в оковы,
Бичуй мои уста,
Но дай венец терновый
И не лиши креста!

Убей средь мук проклятья,
Но светлым воскреси,
Чтоб смог ожить опять я
Для неба и Руси!

Прими печаль, уйди от света,
Спрячь от людей убитый взор:
Будь верным рыцарем обета, —
Ступай один, ступай в затвор!

Умолкни, горсть немого праха, —
Пускай любовь могильно спит…
О, жизнь угрюмого монаха!
О, заповедный черный скит!

Забудь — тебя забудут тоже,
И будешь ты закован в лёд… —
Но вдруг она простит мне, Боже?
Но вдруг она ко мне придёт? —

Молчи, безумец, раб лукавый, —
Не будет розовой зари:
Отвергни мир с его отравой
И тихо, медленно умри!

Светло в моём затворе
И тихо, как в Раю;
Здесь Богу на просторе
Псалмы мои пою.

Со мной цветы и птицы,
И небо без конца:
У них учусь молиться
И славить мир Творца.

Я слышу чьи-то речи
И шорох неземной;
А звезды, словно свечи,
Мерцают надо мной.

Земля — вся в изумруде,
Земля — как Божья Плоть…
Я знаю, где-то — люди:
Помилуй их, Господь…

Леса, поля и зори
Хранят любовь мою.
Светло в моём затворе
И тихо, как в Раю…

На перекрёстке двух путей
Судьба мне машет чёрным флагом;
Но посмеялся я над ней
И вдаль ушел веселым шагом.

На повороте возле стен
Со Смертью мчалась колесница:
Но разорвал я серый плен
И приказал посторониться.

У входа в Вечность близ перил
Кривлялся Дьявол на пороге;
Но я его перекрестил
И скрылся в пламенном чертоге.

Луна горела, как нефрит;
Я видел Бога, но не славил:
Моя душа болит, болит
По той, что я внизу оставил.

Во мне покой давно исчез,
И ничему теперь не внемлю:
Я на земле искал небес,
По в небесах люблю лишь землю!