Мария Покровская - Творчество Лесной Мавки

Выжить рвусь — из последних жил!
Да не девять — тридевять сил —
боли лютые усмирить,
гибель в жилушки не пустить.
Есть на дальних лугах былинка,
безымянной жизни кровинка —
докажи, девяти сил трава,
что не гибель, а жизнь права!
Мне б не девять — тридевять сил…

Алые капли наземь падут.
Искры пожаров?
Жгучая кровь?..
Ягод каленых горсть.
Шепот калины в песню вплету.
Помнишь — когда-то — в древнем скиту —
вздрогнув, впервые встречаю
странника пристальный взгляд…
Милый! Не ты ли так ласково звал.
В темень ушла — обещала: вернусь…
В плаче калины — болящая Русь…

Мы успели израниться
о свое одиночество —
лишь тоска-лихоманница
в сердце зверем ворочалась.
Зачерпну полной горстью
родниковую стынь —
яко иней на солнце,
боль горючая, сгинь.
Рвется к небу мелисса,
как святая молитва —
от тоски лихорадной,
от бессонницы жадной,
от обиды жестокой
освободит, сбережет…

Ненависть — алый цвет,
Жгучий, болезный след —
всю на себя возьму.
Прощение — ясный свет —
вам за то подарю.
Отчаянье — черный цвет —
всю тягость себе возьму.
Пусть лучше вся боль — мне,
весь гнев человечий — мне.
Пусть будет родным светло:
одной мне гореть в огне.
Да будьте пред всеми правы,
но не судите ближнего.
Тоска глухой крапивы
в стихах моих горьких выжжется.
Ненависть — алый цвет,
жгучий, болезный след —
всю на себя возьму,
отчаянье — черный цвет —
всю тягость себе возьму.
Прощение — ясный свет —
вам за то подарю.

Травы Божии воскресли
в сокровенной моей песне.
Да упрямятся слова —
чем душа моя жива? —
слишком горько… Никнут травы,
в гневе темная дубрава:
Божий свет не донесла,
расплескала, разлила!
В чашу, что зовут судьбою,
примешала жгучей боли.
Белым выплакалась зорям —
рассказала свою долю.
Двое ранены судьбою,
но Любовь спасла обоих.
Божий свет не донесла —
пусть хоть наземь пролила,
встанут белые цветы,
и воскреснут все мечты…
Прости, знахарская, живая трава,
что горечь в словах.
Надежда — жива.

Каин и Авель
в землю легли оба —
ласковый ангел
и тот, чье клеймо — злоба.
Младшего принял райский рассвет.
Старший скитался тысячи лет.
Видишь — терновник над яром горит.
Дикий терновник сберут поутру
Каин и Авель.
Ласково шепчут цветы на ветру —
выткал их ангел.
Колкие ветви — страданья венец,
плач нераскаян.
Им завещал — ждал прощенья небес —
боль свою Каин.
Видишь — терновник над яром горит,
как восстающий из пламени скит…

Посули, ромашка, мне счастье долгое,
или сразу расскажи долю горькую.
Я вчера еще была — долгожданная,
а сегодня — прочь иди, нежеланная,
птицей отпустил меня на все стороны:
голубица, уходи в стаю воронов.
Посули, ромашка, мне счастье долгое,
или сразу расскажи долю горькую.
Облетают лепестки, слезы белые…
На его крыльце вновь стою несмелая.
Я вчера еще была — нежеланная,
а сегодня уж опять — долгожданная.
Забавляется моими черными косами
да смеется: думал, милая бросила.
Ох и трудный его нрав, переменчивый.
Жаль ромашки убивать — судьбы девичьи.

Не зажигайте, люди, ваши свечи,
когда черемуха в ночи цветет.
Она пречистым светом лечит,
в святом огне все наши боли жжет.
Черемуха — о, царственная милость —
к притихшим нашим окнам подошла.
Она шутя метелью притворилась
и пахнет юностью, белым-бела.
Не зажигайте, люди, ваши свечи
и хрупких шелковых не трогайте ветвей.
Как строгий терем, от любви светлее Вечность.
И от черемухи — еще светлей.

Не хочу быть дикой омелой,
быть уродом в людской судьбе.
На земле я жить не сумела,
лишь смогла коснуться небес.
Протянула руку — и небо
на ладонь мою, как птица, присело.
Но для вас это — смех и небыль.
Не хочу быть дикой омелой.
Лучше сгинуть метелью белой.

Не давалась в руки голубика,
так манила за собою по тропинке дикой —
нитью тонкою, неразорванной
уводила на далекую сторону.
Там за старой рощей — мое село,
не забыло, годы ждало.
Шепот слышу: не сгуби свой путь,
отчий порог не забудь.
Заплутала, аль незваной, нежданной идешь,
но по жилке-ниточке свой путь найдешь.
Кажется, сквозь годы уводила тропа.
Жизнь осталась — горькой ягодой на губах.

Жгучие канны — крик площадей.
Рыжий рассвет полоснул по нервам.
Расскажите мне сказку про алый цветок,
про то, как ангел заколдован в зверя.
Расскажите мне быль про тыщи пройденных дорог.
Про то, как рыцарь искал падающие звезды.
Но они сгорали, не долетая до земли.
А которые и долетали,
тотчас хватали купцы
и убивали, чтоб переплавить на монеты.
Жгучие канны далекого города.
Кто возвратит нам сожженные годы.
Только падшей звездой горит между строк
алый цветок.

Помяни меня маками ржавыми,
сонной одурью.
Над моей разоренной державой
хохочут вороны.
Комом в горле слова разорваны.
Много будет совести продано.
И в кострах иконные лики.
Сумасшедшая Русь безбожная,
кабацкая да острожная,
помяни меня маками дикими.
На каких хмель-зельях настояна
Русь — что из сердца тебя не вырву,
как загубленную молитву —
лучше вместе с тобою сгину.
Русь! Сто лет пройдет — ты поднимешься,
первородной силой наполнишься,
моей жизнью сполна оплачено
воскресенье твое пресветлое.
Русь юродивая да великая,
помяни меня маками дикими.

Говорят, высоко в горах,
где живут золотые ветра,
где никто не смутит высоты,
есть кричащие цветы.
Говорят о печальном чуде:
их увидишь — весь свет забудешь.
Над обрывами,
над гнездовьями темноты
заря рождает кричащие цветы.
Я пошла на их зов, принимая грех.
Срывалась, разбивалась —
карабкалась вверх.
Я такой цветок сорвала
и на землю принесла
на беду или, может, на счастье.
Горней правдой
хочу до людей докричаться.

Господи, помоги выправиться,
силушку собрать — выпрямиться,
когда в кровь душа моя стоптана,
вбита намертво в землю черную,
как гвоздями, конскими подковами,
когда и сама почти мертвая…
Ждет мою помощь раненый князь,
неужели ему пропасть?..
Уже тронула гибель пресветлый лик.
А во мне-то сил на один лишь крик.
Господи, пошли милости,
чтоб воину помочь выправиться.
Ему в лютую землю рано еще,
он и счастья-то видал — разве краешек…

Господи, пришла к Тебе звериною тропой.
Господи, пришла к Тебе с простреленной душой.
Верую в Лик Твой
честный и светлый,
верую в дивное
Твое воскресение.
Верую в доброе Твое слово,
отдавший жизнь
за нас, непутевых.
Верую в Лик Твой,
Нерукотворный Спас.
В безвременьи диком
даждь не пропасть.