Альберт Зинатуллин - Эпистолярий
О всемогущий, храни мою нежную Пэри!..
***
Тёмен Восток, как зрачок у верблюда и томен,
Томен, как пэри и тёмен, как волосы пэри.
Разве ты знаешь Восток? Ты не знаешь Востока -
Камень бесплодный, он весь - дуновенье жасмина!
Томен, как пэри и тёмен, как волосы пэри.
Разве забудешь бездонные ночи Ирана?
Вязнут ресницы в арабской дурманящей вязи.
Выйди к колодцу! Вернёшься, наполнив водою,
Той, что в пустыне... но эта - пусть будет для сердца.
Разве забудешь бездонные ночи Ирана!
Выйди к колодцу, иди с караваном на Запад,
Где завершается мир голубою пустыней...
Разве забудешь сияние Демер-базыка? -
Там бедуины, песок и начало вселенной.
Разве забудешь сияние Демер-базыка!
Сядь у костра. Простота и величие мира
Разве нам ведомо? Я же прощаюсь с тобою.
В сердце моём будут звёзды, и ты, и пустыня,
Звёзды, пустыня, и ты в самом сердце пустыни,
В сердце которого - я, и пустыня, и звёзды...
Разве забудешь сияние Демер-базыка?
Разве забудешь бездонные ночи Ирана?
Вязнут ресницы в арабской дурманящей вязи.
Выйди к колодцу, вернёшься, наполнив водою,
Той, что в пустыне!.. но эта - пусть будет для сердца.
Разве забудешь сияние Демер-базыка?..
ОЖИДАНИЕ В КИТАЕ *
***
Одинокий китаец стучит молотком по Харбину.
Так стучит, что, должно быть, в Пекине услышат!
Чуток сон Императора - рисовой водки
Император не пил. Предрассветным Харбином любуюсь...
Вот уже месяц, как я проживаю легально,
Может быть два, может - года, а может года...
Веткой цветущей в лазурную чашку склоняю
Узкое горло бутылки... Всплеск в тишине.
Архитектора Пагод глаза обретают разрез,
Скулы такие - соседи потрогать приходят!
Дождь моросит, набухает дорога и печень -
Дрянь ремесло у шпиона в осеннем Китае.
Пахнет циновка речным тростником и водою,
Я маскируюсь... Секрета же нет никакого -
Веткой цветущей в лазурную чашку склоняешь
Узкое горло бутылки... Всплеск в тишине!
Гулок туман в предрассветном Харбине. Повсюду
Слышатся тихие всплески. Вот снова раздался! -
Громом догадка ударила! - я не в Китае!
Нету Китая!.. За рисовой снова спускаюсь.
Рано настала и тёплая в этом году
Осень в Провинции. В лица гляжу с подозреньем,
Крепко держу пожелтевшей ладонью за горло
Тёплую склянку, из лавки к пруду возвращаясь.
Нету Китая! Какая печальная повесть!..
О, мой потерянный рай! О, мечта золотая!
Лёгкой кувшинкой любуюсь у края запруды,
С плачем клонюсь к отраженью... Всплеск в тишине.
***
Когда потемнеет Янцзы от обилия вод,
А ветер из рощи поманит незримую тварь,
Сырые кувшинки утонут у края болот -
Я всю эту ночь не буду гасить фонарь.
Когда свежий ветер поднимет меня под одежду,
А вместо надежды лишь пепел и лёгкая гарь -
Смотрю на Восток. Прорастает сквозь тело орешник...
Я всю эту ночь не буду гасить фонарь.
Кто заговор наш, словно хрупкую чашку разбиться -
Ах! И осколков не склеишь! Проходит январь,
Смотрю в облака и люблю узнавать твои лица.
Я всю эту ночь не буду гасить фонарь.
Кружатся птицы и дни рассыпаются щедро,
Алыми вишнями пачкая мне календарь;
Сижу дотемна и смотрю на прозрачные кедры -
Я всю эту ночь не буду гасить фонарь...
***
Ах, Шаньдунь голубой! Где твоя полноводная Пу?
Сердце моё обезвожено долгой разлукой.
По склону карабкаясь, в сумку гляжу с удивленьем:
Цветок я сорвал - и вот уже он увядает!
Оставляю тебе, маожуй мой любезный,
Целый Китай - с Императором, рисом и мясом.
Письма свои... забиваю в дупло
Старому кедру. С любовью к тебе забиваю.
Имя твоё я не помню, цветок мой арбузный,
Я и своё-то порой вспоминаю часами -
Помню последнюю букву и две в середине...
Так что уж не обессуть, гаолян мой кустистый.
Тысячи ли разделяют меня и миноги.
Бордо и миноги! И тысячи ли между нами!
Да!прилагаю секрет маскировки и пару юаней -
Вспомни меня, предрассветным Харбином любуясь!
Что я здесь делаю все эти годы - не знаю...
С шёлком я выяснил - это какие-то черви.
Я их боюсь. Они дохнут всё время. С фарфором -
Сами, кричат, покупаем. Да бог с ним, с фарфором! -
Случай смешной приключился со мной на границе;
Здешний начальник меня агитировал, дескать,
Имя мне - Дань, а фамилия - Ли, ты - хранитель,
Главный хранитель архива в неведомом Чжоу...
Я соглашаюсь, он просит меня задержаться.
Дескать, прославлена мудрость моя в Поднебесной!
Вот ведь зараза,- подумал я, нежно кивая,-
Слушай же песню мою, караван мой заблудший:
Тьма вытекает из света (ну, сам понимаешь),
Дети из матери. Трогал ты в озере рыбу?
Сеешь пшеницу, а вырастает? - вот так вот...
Разбей своё знание!.. Чувствуешь лёгкое Дао?
Не торопись и дослушай, луань мой протухший.
Женщине не предлагаешь - и не получаешь отказа.
Разве уверен я в сливе, которая... (кстати -
Хочешь, поделимся?) Сладок ответ прозорливый! -
Нюхает. Что же? - возможно её уже ели...
И не однажды... Прекрасна весна на границе!
Мы расстаёмся, в дорогу даёт мне "на счастье"
Пяткою твёрдой под зад. На душе потеплело.
Тепло на душе, многие ли мне по силам.
Ты же инструкций держись и юани транжирь аккуратно.
Письма свои, если станет печально - в дупло,
Старому кедру. С любовью, цветок мой арбузный!
В беседке на горе Мао-Шань
Помню я, помню дыханье зимы и ночлега
Мертвенный холод и посвист летящего снега.
Стар я, несносно дыхание тьмы мне и ветра -
Шляпа, по счастию, есть у меня голубая.
Жил я и шляпа целила меня голубая -
Ночью бездонной, в ненастье меня сберегая...
Время меняется - шляпа при мне остаётся,
Как и халат мой, застёгнутый справа налево.
Снова халат мой зелёный застёгнут налево,
Снова травинка раскрылась, тонка и несмела.
Шляпой своей голубою укрою травинку,
Лишь облака отряхну - вот и снова одет я.
Лишь облака отряхну и удобней устроюсь в халате...
Зреет зерно, Императору подати платят.
Знать, убивать и творить в этом сумрачном мире
Могут лишь воин, поэт и священник. Страна процветает -
Зреет зерно, Императору подати платят...
Стар я, несносно дыхание тьмы мне и ветра -
Шляпа, по счастию, есть у меня голубая.
Собственно, дело не в шляпе,
Под шляпою я понимаю,
Видишь ли - небо. И птицы по небу летают...
На горе Мао-Шань
Третьи сутки любуюсь долиной.
Что-нибудь съел, очевидно, я так понимаю.
В лодке. Времена года.*
Светлые тучи расплылись по небу ночному -
Долго с осенних карнизов вода утекает.
...Белое поле блестит миллиардом снежинок -
Неуловимо одна в жаркой ладони исчезла.
...Чуть качнулась окации ветка прозрачная -
Женский след пузырится на мокрой дороге.
...Крепкие листья холодную влагу стряхнули -
Тёплое солнце упало на бледные пальцы.
МЕЖДУ КРЕСТОМ И ПОЛУМЕСЯЦЕМ *
( воспоминанье об Испании )
***
Сытой отрыжкой встречает Кадис караваны,
Пальцами в тёплых носах ковыряют алькальды.
Славное время, кто хочет разжиться монетой,-
Сказал я,- Не правда ли?.. Зря я сказал эту фразу.
Бедный алькальдо бежал за мной, как угорелый!..
Я даже не думал, что так мне окажутся впору
Его башмаки. Панталоны, конечно, не очень...
Но в общем и целом смотрелось довольно неплохо.
Что знал я? испанец - всегда с собой носит наваху.
Табак завезён?.. или нет... Значит, что-нибудь курит!
Когда выпивает - щекочет за рёбра деваху...
Я, в общем, не сильно ошибся проведав Астурью.
Сизым туманом наполнена чаша долины,
Выпил до дна я её благородную горечь.
Горы Астурии! Камни в ущелиях длинных,
Полуразбойничья жизнь, Реконкиста и - полночь...
Пряности... Мёд ли, зерно или шёлк, я не знаю,
Что ещё в трюмах везли эти чёртовы мавры! -
Пряности! вот, что меня доканало... Ну, всё - вылезаю!
Лавру ли, мавру, но я,однозначно, не пара!
Скалится, нехристь, и ножиком делает знаки -
Я сразу прокоцал, мол, голову с плеч или мне же,
Скажем, лишь малую толику плоти... Да чёрт с ней! -
"Илля иль алла", - а то ещё, вправду, зарежут.
Кто мне сказал эту фразу: "Никто в Пиренеях
Даже не станет искать тебя!" Просто зас...
