Юрий Джанумов - Стихи

Ветер приносит мне запахи ночи,
Шорохи, шелесты, шепот и шум:
Город готовится спать и бормочет,
Что не взбредет ему, старцу, на ум.

Гаснет за стеклами свет подневольный,
Вечность свои зажигает огни…
О, беспредельность! С тоской богомольной
Я поднимаю глаза и они

Видят, что видели некогда предки:
Трепет далеких и дивных миров;
В их золотистой запутался сетке
Мячик игравших когда-то богов.

Легкие ниже скользят покрывала
В вечном стремленье сокрыть, схоронить
Тайну всех тайн — без конца, без начала,
Жизни возникшей дрожащую нить.

Кто по складам прочитает впервые
В этих сияющих знаках ответ?
Что ему скажут просторы ночные, —
Или, быть может, ответа в них нет?

Город бормочет бессвязнее, глуше,
Ветер от скуки становится злей.
Ночь развернула над морем и сушей
Черное знамя победы своей.

То, что было — увы, никогда не вернется.
Дай оплакать тебя, ускользающий миг…
Мчатся стрелки часов. Сердце трепетно бьется,
Кто ж из нас к повседневности этой привык?

Дай оплакать тебя, быстротечное право,
Ненавидя любить, наслаждаясь страдать.
Виноваты мы все. Но и правы, и правы,
Потому что так жаль нам наш мир покидать.

Ты подумай: расстаться с землей, с соловьями,
Никогда уж не слышать волнующих слов
О любви, о тепле, и всю долгую память
Безнадежно утратить на веки веков.

И куда-то все плыть на расколотой льдине
Сквозь полярную ночь, без огней и без звезд…
О, как хочется жить! Солнце плещется в сини,
В парках розы цветут… — нет, сейчас не до слез!

Но и ты, ведь, пройдешь, мимолетное благо,
Счастье, это — блаженный, сияющий миг.
Стрелка дрогнула вновь. Сердце сиро и наго.
Кто ж из нас к беззащитности этой привык?

Я вижу, вижу все вперед
И узнаю во мгле туманной
То, что навстречу мне идет
Как враг жестокий и нежданный.

Напрасно запираюсь я,
Замкам испытанным доверясь, —
В тот грозный час судьба моя
С усмешкой распахнет все двери.

И диким вихрем вслед за ней,
Сметая всех, кто подвернется,
Топча и руша строй вещей,
Неотвратимое ворвется.

Ничем не оградить себя
От предначертанного рока…
Его шаги в ночи глубокой
Сейчас так ясно слышу я!

Проплывали мимо корабли
По реке, вдоль набережной узкой.
Баржи неуклюжие ползли,
Задыхаясь под ярмом нагрузки.

По теченью вниз стремился плот;
Кто-то пел на нем, забот не зная.
В кружевной сплетаясь хоровод,
Чаек праздная кружилась стая.

Было солнечно на берегу.
Звон летел с верхушки церкви старой.
Высоко, по синему лугу,
Разбежалась белая отара.

Мир царил, покой и тишина
В этом дне, любезном взорам Бога;
Словно из незримого окна
Он смотрел на водную дорогу,

На поля, на чаек, на суда,
На детей, резвящихся у сходней,
На меня, пришедшего сюда
Из огня и дыма преисподней.

Уже не пенье муз, не лиру,
Не голос, милый голос твой, —
Нет, из глубин ночного мира
Я слышу только ветра вой.

Сквозь ночь, сквозь улицы, сквозь душу
И дальше — в бездну жуткой тьмы
Несется он и слепо рушит
Все, что так тщетно строим мы.

Не обольщай себя надеждой, —
Пощады нет, уступок нет.
И будет все, как было прежде,
Как было миллионы лет.

Ты — островок в том бурном океане,
Где смерч разбил мой беззащитный челн…
Каких понадобилось мне скитаний,
Чтоб наконец, средь дикой битвы волн,

Найти тебя, — затерянный в широтах,
Мой тихий, безымянный островок!
Из тех пучин, из тех водоворотов
Никто другой меня спасти б не мог.

И счастлив я! Не мне страшиться бури,
Так прочен обретенный мной покой,
Так хорошо глаза на солнце щурить
И слепнуть вдруг блаженной слепотой.

Уже забыты жертвы и потери,
И пусть — былого больше не вернуть…
Ты — все, что я искал: последний берег,
И от тебя — последний будет путь.

Веселый гость, проезжий балагур, —
Что я тебе? Уйду и сгину…
Из мрака парка мраморный амур
Свою стрелу вослед мне кинет.

И дальше зашуршат сухие дни
Янтарной осени. И снова
Дороги замелькают и огни,
Чужой судьбы чужие кровы.

Я буду далеко. И лишь глаза
Твои — финляндские озера —
Приснятся мне — зовущие назад,
Такого полные укора!

И сердце вспомнит темный наш разлад,
Весну, похожую на счастье,
И эту осень… В ней гудит набат
Неотвратимого несчастья.

В ней дикий разгорается пожар, —
Не листья рдеют в ней, а искры;
Река напоминает блеск ножа,
А ветки треск гремит, как выстрел.

Пока не поздно, сердце умоли:
Пускай оно поймет, забудет…
Что я тебе? Ведь наши корабли
Одной дорогой плыть не будут.

Прости, что так поздно, но — было нельзя,
Большая беда мне мешала.
И только вчера, в сновиденьях скользя,
Я вспомнил тебя и Рапалло.

Залив, как объятье, и той синевы
Неправдоподобную нежность,
И ветер мимозный и море… увы,
Теперь это — прошлость и прежнесть.

Мне виделся часто, в мечтательный час,
Твой замок; агавы и фиги,
И доброе солнце, ласкавшее нас,
А в море — фрегаты и бриги.

Мне слышались часто хоралы цикад
Во мгле лигурийской прохлады,
Когда оживал заколдованный сад,
А в море — играли наяды.

Мне чудилось часто, что ветер вздохнет
И снова откроет страницу,
Где прерван был тот недочитанный год,
И море — ко мне возвратится.

Но годы зверели, бряцали войной,
Надежды сгорали в налетах…
Прости, что так поздно. Прощаюсь с тобой
И море — уходит на отдых.

Не все ль равно мне: кем и как и где?
Не все ль равно, куда еще закинет
Меня судьба — по суше ль, по воде,
На год, на жизнь — не все ли мне едино?

Нет родины со мной. И всюду я
Чужой среди чужих. Равно мне чужды
И радости и беды бытия,
И я везде кажусь себе ненужным.

Земля и небо эти — не мои.
Не обо мне вокруг меня хлопочут.
Недружелюбные, как люди, дни
Сменяют неприязненные ночи.

Не на моем, мне милом языке,
Не о свиданье (может уже скором?),
Не о моей единственной тоске
Суетные ведутся разговоры.

Нет родины со мной. И все равно,
Как будет век напрасный этот прожит
И с кем и у кого. Но — есть одно,
Что сердце не перестает тревожить:

Так далеко, в забвении таком,
Безвестно, без следа и без помина…
Что если даже и последним сном
Уснуть обречены мы на чужбине?

Ни кошек, ни детей, ни ветра,
Ни роковых дорог назад, —
Люблю: азарт, безумье Федры
И сумасшедшие глаза.

Жестокие люблю признанья,
Беседы с памятью ночной,
Смертельный холод расставанья
И все, что связано с тобой.

Еще — напрасный лепет строчек,
Где сердце плачет, но поет.
Люблю концы. Законность точек.
И одиночество свое.