Карел Гавличек-Боровский - Крещение Святого Владимира
Прямо за ноги беднягу, Привязав к кобыле, По каменьям и по грязи Волоком тащили.
Тут же рядом журналиста Бесполезным грузом Без людского снисхожденья Волочили пузом.
Издевались княжьи каты, Мучили, пинали, Носом в киевские лужи Их поокунали,
А потом на брег днепровский Притащил палач их И обоих кинул в воду, Как щенят незрячих.
Так, без исповеди, словно Был он кальвинистом, Бог Перун скончался рядом С неким журналистом.
Я там не был, сам не видел, Но про их страданья Написал покойный Нестор Внукам в назиданье:
"Все меняется на этом Свете с каждым часом. Нынче ты - святой, а завтра Станешь свинопасом.
Днесь вам, боги-горемыки, Курят фимиамы, Завтра выбросят, как мусор, В выгребные ямы.
Боги просто создаются Людям на потребу: Нынче вешают, а завтра Вознесут на небо.
Все на этом свете тленно, Даже власть господня. Бог вчерашний, словно мусор, Выброшен сегодня.
Лишь цари и с ними вместе Шушера иная Без износу служат, словно Обувь юфтяная".
Так Перун перед кончиной Размышлял печально. Пересказ его речений Слышал я случайно.
Сам бы это не придумал От наитья злого, Ибо в Шпильберг не намерен Попадаться снова.
В замках Шпильберг или Куфштейн Скучно с непривычки. "Короля храни нам боже", Там щебечут птички.
Почитай, сыночек милый, Всех, на ком корона: Кесарь на низкопоклонство Смотрит благосклонно.
Он отпетого болвана Возведет в вельможи. Ну а те, кто смотрит гордо, Те ему негожи...
Песнь пятая БЕЗБОЖИЕ НА РУСИ
Так родил большую смуту Повод пустяковый: На Руси не стало бога. Церковь стала вдовой;
Мы бы это разрешили С одного присеста: Нынче каждый попик бога Вылепит из теста.
Ну, а Русь еще не знала Этого искусства, Как Перуна утопили, В храмах стало пусто.
Тут мерещиться дурное Начало народу, Ибо случаев подобных Не знавали сроду.
Впрочем, мир стоял, как прежде. Как его изменишь? Сколько раз ни плюнешь в море, Тем его не вспенишь.
И стояла Русь без бога После княжьей пьянки, И крутилось все, как прежде, На манер шарманки.
Помирал, как прежде, старый, Малый - нарождался, Работяга делал дело, Пьющий - напивался.
После яблока и груши Слива поспевала, После всякого ненастья Ведро наставало.
Среди дня сияло солнце, Месяц - среди ночи. Летом князь потел от зноя, Как и всякий прочий.
Вырастало в поле жито, И бурьян - в овраге, Языком паны трудились, А горбом - бедняги.
В пользу тех, кто даст побольше, Разрешали тяжбу; Голод пищей утоляли, А водою - жажду.
Мокрота была в озерах, А в каменьях - твердость. Голодранцы осуждали Богача за гордость.
Дворянин с простолюдином Не общался сроду. Шинкари, как прежде, в пиво Подбавляли воду.
Молодые торопились, Старцы ковыляли. В бочку меда ложку дегтя Всюду подбавляли.
Мироеды залезали К беднякам в карманы. Мудрецы встречались редко, Чаще же - болваны.
Мухлевал и без Перуна Тот, кто был мошенник, И трудился простофиля Ради медных денег.
Ибо свет стоял, как прежде. Как его изменишь? Сколько раз ни плюнешь в море, Тем его не вспенишь.
И стояла Русь, как прежде, После княжьей пьянки, И крутилась без Перуна На манер шарманки.
Но церковная машинка Вдруг затормозила, Ибо сразу же иссякла Золотая жила.
Мужичок, тот спокон века В рассужденье прыток. Он смекнул, что гибель бога Не идет в убыток.
Если бога, мол, не стало, Значит, не потребны Отчисления на службы, Храмы и молебны.
Приношенья оскудели. Храмы - обнищали. Помирали иереи, Дьяки отощали.
Чудеса являлись всюду: Образа рыдали, Непорочные девицы Драконов рожали.
Бабкам виделись знаменья, Паникеры где-то Хлам сбывали по дешевке Пред кончиной света.
Бабкам виделись знаменья, Ветер, дуя в дыры, Предвещал потоп всемирный И крушенье мира.
В день венчанья приключились Роды у молодки. Быть потопу! Люди! Люди! Покупайте лодки!
Песнь шестая АУДИЕНЦИЯ
Восседая на престоле В горнице огромной, Князь, согласно этикету, Начал день приемный.
Гоф-министры, генералы, Свита, камергеры, Словно груши, встали "Richt euch", Выстроясь в шпалеры,
Сбоку, выгнувшись дугою Пред особой царской, Разместился на карачках Корпус секретарский:
На ремне - чернила в склянке, И перо во длани, На заду - мешок для сбора Добровольной дани.
А по всем углам жандармы Разместились кучей И березовые розги Запасли на случай.
Пред очами государя, Тут же в тронном зале, Верноподданные смирно На полу лежали.
В этот день прием у князя Вышел необычный, Ибо клир со всей державы В град пришел столичный:
Звонари с пономарями, Дьяки, иереи, Настоятели, просвирни, Служки, казначеи,
С ними - регенты, хористы, Мастера свечные, Гробокопы, органисты И чины иные.
Загремели барабаны. Это означало Высочайшего приема Строгое начало.
И немедля божьи слуги Перед княжьим взором, Словно старые цыганки, Возопили хором
Звонари с пономарями, Дьяки, иереи, Настоятели, просвирни, Служки, казначеи,
С ними - регенты, хористы, Мастера свечные, Гробокопы, органисты И чины иные.
"Что вам надо, - князь спросил их, Не пойму покуда". А они единогласно: "Худо, княже, худо!"
Клир подполз поближе к трону, И, склонившись долу, Записной оратор слово Обратил к престолу:
"Ты велик, о князь Владимир! Дай нам молвить слово, Одного казнил ты бога, Даруй нам другого!
Всякий бог годится в боги, Дело ведь не в лицах. Мужика бы лишь держать нам В жестких рукавицах!
Разом дух повиновенья Может испариться, Если некому за князя Будет помолиться.
Кто-то должен с неба громом Угрожать холопьям. Нам никак нельзя без бога, Мы не зря торопим!"
Суммой этих аргументов В изложенье строгом Их высочество, конечно, Был весьма растроган.
Князь был добр, как все монархи, Милосердье ведал, Он без дела и куренка Обижать бы не дал.
"Слуги верные, ступайте! В просьбе нет отказу. Но принять свое решенье Мы не можем сразу!"
Песнь седьмая СОВЕТ МИНИСТРОВ
Ночью собрались министры В потаенном зале. На сей раз вопрос о боге Спешно утрясали.
Было высказано мненье Там единогласно, Что без господа народом Управлять опасно.
Но по поводу деталей Состоялись пренья. Появились две, как всюду, Разных точки зренья.
Радикалы предлагают Дать процент по норме, Обскуранты же мечтают О подножном корме.
Шеф дел внутренних немедля Свой проект представил: Объявить в газетах конкурс С соблюденьем правил.
Из прошедших испытанье На кандидатуру Князь назначить сможет бога По второму туру.
Встал министр сношений внешних: "В наших интересах, Чтобы конкурс поддержала Мировая пресса".
К иностранным кандидатам Больше, мол, почтенья, Посему и оказать им Надо предпочтенье.
"Только без молокососов! Подошел бы, скажем, Бог с практическою хваткой И солидным стажем.
И не следует, конечно, За гроши рядиться, Раз на наше государство Смотрит заграница".
Но министр финансов тут же Доложил совету, Что не должен этот конкурс Быть в ущерб бюджету.
Тот, кто меньше всех запросит, Пусть хоть он невзрачен, Прежде всех на должность бога Должен быть назначен.
Но сперва оговориться, Что сребро и злато Из церковной кассы будет В казначейство взято.
И к тому же, чтоб на бирже Фонды не упали. Это главное. Министру Не важны детали.
Шеф строительного дела Выдал план бесценный: Сдать обители и храмы На постой военный,
Чтобы, мол, святое место Зря не пустовало И чтоб князю, между прочим, Тоже перепало.
Встал юстиции министр: "Есть такое мненье: Объявить во всех газетах Предуведомленье,
Что согласно договору Будет бог по чести Нарушителей присяги Поражать на месте.
Чтобы всяким голодранцам С князем не равняться, Коль в суде, как в балагане, Захотят ломаться."
У министра просвещенья Был проектец дельный: Вместо бога старушонку Взять из богадельной.
И к тому же для советов (Только шито-крыто) Дать ей дервиша в помогу Иль иезуита.
И порядок будет полный, И расходов мало. Сам министр помочь вдовице Сможет для начала.
Знали все, что плут был связан С кликою церковной И погреть намерен руки В сделке полюбовной...
Встал министр военный, чуждый Разговорам лишним: "Каждый генерал в отставке Может быть всевышним
Должен чтить людей по рангу И служить по чести. Пенсион к тому же лишний Будет в казначействе.
Больше всех пригоден к делу Маршал Комиспетер, Он к холопам беспощаден И суров, как ветер.
Быть к нему приставлен должен Литератор ловкий Для писания реляций И перестраховки.
Подведем солдат с попами Под одну команду, Чтоб держать в военном духе Эту божью банду".
Пан полиции министр, Избегая шума, Запечатанный пакетец Положил угрюмо.
Ведь полиция, как кошка, Лишь в потемках бродит, В словопреньях и в огласке Смысла не находит.
Но хоть был доклад совету Тайно адресован, Был он прежде до деталей С князем согласован:
Исповедь, иезуиты, Месса, рай на небе, Послушанье, воздержанье В питии и хлебе,
