Александр Навроцкий - Крещение Литвы
Обзор книги Александр Навроцкий - Крещение Литвы
Александр Навроцкий
Крещение Литвы.
Историческая драма в пяти действиях
Действующия лица:
ЯГЕЛЛО-ВЛАДИСЛАВ — великий князь литовский и король польский.
ГЕДВИГА — его жена.
БОДЗАНТА — архиепископ Гнезненский.
ЗЕМОВИТ — князь Мазовецкий.
КОНРАД ОЛЕСНИЦКИЙ.
НИКОЛАЙ ОССОЛИНСКИЙ.
ВЕЙДАВУТИС, ДАНГЕРУД — литовцы из дружины Ягелло.
КОНРАД РОТЕНШТЕЙН — рыцарь тевтонского ордена.
ЛИЗДЕЙКО — креве-кревейто, т. е. верховный жрец всей Литвы.
ПОЯТА — его дочь.
ТРОЙНАТ, ГИНТОВТ — креве, т. е. главные жрецы храма Рагутиса и антокольского храма в г. Вильне.
ЯВНУТ, ТИРГАЙТО — вайделоты при храме Перкуна в Вильне.
НАРИМУНД — великокняжеский певец.
БИРУТА — няня Пояты.
ПРИСЛУЖНИЦА Пояты.
БОЙВИД, СКАМУНД, КИРБАЙДО — слуги Лиздейки из вайделотов
РУКЛИС — мальчик-литовец
КОРЕЙВО — сторож.
ВКЛИКОКНЯЖЕСКИЙ ПАЛАЧ.
Поляки, крестоносцы, литовцы, вайделоты, вайделотки и проч.
Действие происходит в г. Вильне, в 1387 году.
ДЕЙСТВИЕ I.
Столовая в верхнем замке. Ягелло, Гедвига, Бодзанта, поляки, литовцы и крестоносцы сидят за столом.
ЗЕМОВИТ:
Да, я знаток по части вин,
По части хмельнаго напитка;
Но и по совести скажу,
Что вин таких не часто в жизни
Пивать пришлось. Как масло льется!
ОЛЕСНИЦКИЙ:
Пока в бокале остается
Хоть капля, тянет глотку к ней;
А опорожнишь, — так невольно
Потянет руку, чтобы снова
Его наполнить.
ЯГЕЛЛО:
Пейте, пейте!
Запас велик! Его годами
Сбирал отец. А ты, Гедвига?
Иль ты не хочешь сделать честь
Его трудам?
ГЕДВИГА:
Спасибо, милый!
Налей немного (Ягелло наливает в роговой кубок). Не сюда,
В хрустальный кубок.
ОЛЕСНИЦКИЙ:
Королева
Смакует вкус в вине и знает,
Что в хрустале его приятней
И пить, и видеть.
ЯГЕЛЛО:
А у нас
Все пьют из рога, так как он
Имеет силу уничтожить
И колдовство, и чарованье,
И наговор на все напитки,
В него вливаемые.
ВЕЙДАВУТИС:
Да,
От наговора или чар
Бывает часто много муки.
БОДЗАНТА:
Не страшны нам все эти чары!
И искушенья сатаны
Все исчезают, яко дым,
Перед крестом животворящим
Иль освященною водой.
ЯГЕЛЛО:
Кто хочет в рог, кто хочет в кубок
Вино вливайте; вы-ж, литовцы,
Мои сподвижники и слуги,
С известным всем гостеприимством,
Радушно потчуйте гостей.
ВЕЙДАВУТИС (вполголоса):
Напрасный труд! Они и сами,
Как гуси воду, преисправно
Глотают меды и вино.
ЯГЕЛЛО:
Веселый пир не будет полон,
Когда на нем не услаждает
Могучий бард своею песней
Сердца гостей. Позвать сюда
К нам Наримунда, он не даром
Своим искусством на Литве
Повсюду славен; он сумеет
Своею песней оживить
Вздремнувший дух иль вещей сказкой
Развлечь нас всех. Он здесь, конечно?
Хотя его я не видал
После поездки за тобою,
Моя княгиня.
ДАНГЕРУД:
Здесь! Сейчас
Я приведу его с собою,
Великий князь (уходит).
ЯГЕЛЛО:
Хотя он стар,
Но чудный дар все сохраняет
И так поет, что увлекает
И стариков, и молодых.
Он, как владыка, вызывает
В сердцах людей и стон, и крик,
И скорбь, и радость, и отвагу,
И месть врагам, и похвалу
Деяньям предков… (Входят: Дангеруд и Наримунд)
ЯГЕЛЛО:
Вот и он!
Здоров-ли ты, мой Наримунд,
Певец великий?
НАРИМУНД:
Я здоров.
Меня, по милости богов,
Забыла смерть; а ты здоров-ли,
Великий князь?
ЯГЕЛЛО:
Здоров и весел!
Пирую с молодой женой
Я в нашем замке и желаю,
Чтоб ты потешил нас и ныне
Своею песней.
НАРИМУНД:
Не впервые
Я молодых здесь вижу жен.
У твоего отца их было
По счету три, и каждый раз
Я после свадьбы, на пиру,
Их тешил песнями. И ныне
Готов служить тебе, но только
Я начинаю, знаешь ты,
Всегда одною песней.
ЯГЕЛЛО (смутившись):
Ныне
Ты пропусти ее и прямо
Начни с другой.
НАРИМУНД:
Нет, князь, нельзя!
Не изменил ни разу в жизни
Я этой песне, и теперь
Начну с нея.
ЯГЕЛЛО:
Не нужно мне
Той… первой песни…
НАРИМУНД:
Как не нужно?
Воздать хвалу богам считаешь
Ты лишним, князь?
ЯГЕЛЛО:
Твоим богам
Я не подвластен.
НАРИМУНД:
Не подвластен
Богам Литвы?
БОДЗАНТА:
Ваш князь подвластен
Лишь всемогущему Владыке
Всего живущего, Христу.
НАРИМУНД:
Что говорит он? Ты, наш князь,
Внук Гедимина, сын Ольгерда,
Литвы могучаго владыки,
Стал христианином?
ЯГЕЛЛО:
Позвал
Тебя на пир я не затем,
Чтоб речь вести с тобой об этом.
Ты спой нам песню иль поведай
Про славу предков, и получишь
В награду кубок.
НАРИМУНД:
Никогда
Я не приму такого дара
От христианина! Ты знал,
Что Наримунд всегда лишь славил
Сынов Литвы, родным богам
Служивших верно, для чего же
Ты повелел теперь меня
Позвать сюда?
ЯГЕЛЛО:
Чтобы потешил
Ты песней нас. Ведь ты певец,
И пой, что приказать изволит
Тебе твой князь!
НАРИМУНД:
Не по приказу
Поют певцы, когда священный
Огонь богов охватит душу
И ярким пламенем согреет
По жилам кровь, тогда лишь льются
Из горла звуки, что невольно
В сердца людей проникнут быстро
И их разбудят. Но приказом
Тебе не вызвать их!
ЯГЕЛЛО:
Заставлю
Тебя пропеть я! Извлечет
Палач те песни, коль охотой
Ты не споешь их!
НАРИМУНД:
О, Ягелло,
Что говоришь ты! Коль потребен
Тебе палач, так пусть же он
Тебе поет и песни. Я же
Не твой певец отныне! Можешь
Ты сотворить со мной, что хочешь:
Убить, замучить, искалечить,
Натешиться... но, несмотря
На власть, на силу, на богатство,
На всемогущество твое,
Не властен ты пропеть заставить
Меня, свободного певца! (Бросает лютню).
Возьми ее! Иныя руки
Пусть славят подвиги твои;
А от меня не жди напрасно
Хвалы изменнику богов!
ЯГЕЛЛО (вскакивая):
Довольно! Смерть!
ГЕДВИГА (удерживая Ягелло):
Потише, князь!
Не забывай, что здесь с тобою
Твоя жена, и что у нас
При женщине никто не смеет
Чинить расправу. Отошли
Его в тюрьму, а завтра утром
Рассудишь ты, чего достоин
Его поступок.
НАРИМУНД:
Ты ли это,
Литовский князь, указу няньки
Во всем послушный, как дитя?
ЯГЕЛЛО:
Палач! (входит палач) Схватить и увести
Его в тюрьму, и пусть с рассветом
Он встретит смерть!
НАРИМУНД:
Чтоб Гедимину
Поведать все, что днесь творится
В его жилище.
ЯГЕЛЛО:
Прочь! Скорее
Ведите вон!
НАРИМУНД:
Не горячись,
Как пес на привязи короткой,
Сплетенной женскою рукой. (палач уводит Наримунда).
ГЕДВИГА:
Не огорчайся, Владислав,
Безумца выходкой и гневом
Веселья пира не смущай.
Ведь он старик — и потому
С таким упрямством защищает
Своих богов.
ЯГЕЛЛО:
Не он один!
А много их в Литве найдется
Безумцев дерзких.
БОДЗАНТА:
Но никто
Не помешает королю
Свой довершить великий подвиг.
У нас в отчизне, как у вас,
Такой же водится обычай,
Чтоб на пиру веселый дух
Певцы поддерживать старались;
И здесь меж нами есть один
Певец, затейник и рассказчик,
Который может от души
Тебя потешить.
ГЕДВИГА (к Оссолинскому):
Пан Адам!
Потешь-ка нас и короля
Веселой сказкой или песней,
Которыми, когда захочешь,
Ты можешь тешить без конца.
ОССОЛИНСКИЙ:
Охотно, королева-пани!
Хотя со мной и нету лиры,
Но может быть и без нея
Кой-что устроим (берет три кубка, ставит их рядом и извлекает из них звуки ударами ножа).
Эту песню
Не раз певал я. Впрочем, нет!
Сегодня вам я разскажу
Как создал Бог, на зависть миру,
Резвушку-польку. (начинает говорком под звуки мазурки).
* * *
Взял он вешний луч от солнца,
Томный свет луны,
Ясность неба, ропот моря,
Мерный плеск волны;
Сладость меда, горечь хмеля,
Аромат цветов,
Красоту царицы-розы,
Острие шипов;
Хитрость кошки, смелость львицы,
И коварство змей,
Ласки матери-тигрицы
Для своих детей;
Смех младенца, ярость битвы,
И отваги пыл,
Шопот страсти и молитвы,
Тишину могил;
Твердость старца, нетерпенье
Маленьких детей,
И любовь до изступленья
К родине своей;
Словом, все — всю прелесть мира
Бог в нее вселил
И грядущее с минувшим
В ней соединил!
Создал тело, дунул в очи
И зажглись они
Тем огнем, что губит сердце,
Коротает дни.
Роскошь тела, стройность стана,
Чудный, Божий лик, —
Вот какую в Польше панну
Видеть глаз привык.
Коль полюбит, так заменит
Целый свет одна;
А изменит — не печалься,
Так уж создана.
Панна, панна, наша радость,
Всех к себе манишь,
Ты, что красишь нашу младость,
Сердце веселишь;
Славу, почести, богатство,
Даже жизнь свою,
Все отдаст поляк природный
За любовь твою!
(все присутствующие поляки повторяют хором два последние стиха)
