Владимир Булаенко - Стихотворения. 1937-1944

По страждущей земле, шумя, как паровоз,
Врывайтесь, годы, под сигнальные гудки,
В туман прощальных слов,
В туман прощальных слез,
В открытый семафор девической руки.

У изогнутой подковою дороги
Ряд могил маячит.
                            Утомленно
Черные передвигая ноги,
Дни мои идут до небосклона.
          Так бредут, понурив низко выи,
Дни мои в тревожную годину.
Ветер в волосы их голубые
Песнь вплетает стаи журавлиной.
          Изгибается подковою дорога,
          Уводя от отчего порога.

С тоскливой песней в час заката
Ходили старцы по Волыни,
И на ночлег просились в хаты,
И размышляли о судьбине.
С рассветом шли на смерть, на муки,
Но лжи не знала их порода.
Пророки темного народа,
Славутича седые внуки,
Несли туда, за небосклон,
Столетий рабских плач и стон.

Плач роняя из выси бездонной,
Журавли пролетали с тревогой.
Мне вовек не забыть,
                                    как бездомный
Шел мальчишка военной дорогой.
Мы его подобрали в полыни,
На тачанке пригрели; как птаху.
Пели песни ему, сиротине,
Перед тем,
                  как подняться в атаку.
Мы мальчишку с собою возили,
Развлекали его неустанно.
Пули нас беспощадно косили,
Только мы берегли мальчугана.
Шли в атаку мы.
                            Фрицам проклятым
Дали жару мы в стычке короткой.
…Мне вовек не забыть, как солдатом
Умер мальчик в бою за высоткой.

Лебеди на болоте кричат.
И так мало жить остается.
Ты наивный свой прячешь взгляд.
Без причины с утра смеешься.
Завтра станешь матерью ты,
Спрячешь слезы свои в полушалке.
С сыновьями простясь у версты,
Побредешь ты одна к гадалке.
Отзвенит над землей тишина
Дни растают и сгинут в тумане.
Ты, подпершись рукой, у окна
Занемеешь до утренней рани.
Лебеди на болоте кричат,
Дни за днями бредут, приседая.
Ты девчонкой была вчера,
А сегодня ты — мать седая.

Невоспетая, сероокая,
Через горы и лес голубой
Принеси мне покой, далекая,
На уста принеси мне любовь.
Та, кто чаще ночами снится мне
В поездах ли, в бою, на часах,
Небо мне принеси под ресницами
И осеннюю грусть в волосах.
Ты, кто мной еще не разгадана,
Принеси же мне тишины
И любовь, что никем не раскрадена
По разбитым дорогам войны.

Ты вспомни меня этой ночью глубокой
И имя над сыном мое прошепчи…
Любовь и тревога, и конь у порога,
Подковой дорога согнулась в ночи.
Ты вспомни рассветы над рощей остылой,
Осенние сказки степных тополей…
О, дай же мне силы забыть про могилы
И петь лишь о милой Отчизне моей!

Над Украиной ночь плывет,
Мешая с плачем чьи-то тени.
Пока в нас сердце не умрет —
Нас не поставишь на колени.

Повешен сын. Мать косы рвет.
Но жив предатель и изменник.
Пока в нас сердце не умрет —
Нас не поставишь на колени.

Наш час в веках еще пробьет,
Потомок подвиг наш оценит.
Пока в нас сердце не умрет —
Нас не поставишь на колени.

Идем сквозь ночь. Огонь последний погас,
Лишь звезда глядит с небосклона.
Коль умрем — на могилах у нас
Вырастут штыки и знамена.

Как брови, разошлись дороги
В глухой степи на Запорожье.
Ночь села, подогнула ноги
И утра ждет на раздорожье.

Ой, быть и быть еще боям,
Огню кружить по белу свету,
Лети, поэзия моя,
На яростном коне рассвета!

Зови полки, труби, гори,
Стань каждому родной
                                     сестрою,
В огне закатном сталь остри,
Всегда, как сталь, будь
                                       под рукою.
И под кровавый смех зари
Умри бойцом на поле боя.

Снега, снега… Возле плотины
В сугробах руки греет ветер,
И ночь, как мать над спящим сыном,
Склонилася над черным светом.
Повито снегом, спит село,
Отплакало и отрыдалось…
Вкруг все дороги замело.
Одна — к тебе — осталась.

Когда войны умолкнет шум,
Шинель сниму я, бывший воин,
В ночи слезою орошу
Гармату,
                  брошенную в поле.
К ее колесам подойду
И выкачу на шлях,
                                  и тут же
Припомню зимнюю страду,
Ее огонь и злые стужи.
Потом на праздник приглашу
Своих друзей в родную хату,
И мы споем про ту гармату,
Когда войны умолкнет шум.

Пути-дороги снегом замело,
По жерла снег засыпал батарею.
Выходишь ли ты за свое село
И думаешь ли над судьбой моею?
А может быть, другому отдала
Ключи от сердца, мол, пускай заходит,
Как в дом пустой на выгоне села
Заходит путник в злое непогодье…

Я близ костров цыганских в дальней рощице
В ночном когда-то душу грел свою.
О, как мечтал я на Днепропетровщине
Легендой стать в моем степном краю!
Когда-то зори над полями волглыми,
Как лисы, убегали от облав,
А парни, как с девчатами, с двустволками
В обнимку спали, кочку подостлав.
Моя любовь, покой мой,
                                            стали прахом вы.
Мой гнев уходит с кобзой в белый свет…
Мой край, я на груди твоей распаханной
Сгорю, как коммунар и как поэт.

Припомнились мне:
                                 станция, лесок,
В чужом окне настольной лампы дрема.
Бежит и пререкается возок
С весенним, самым юным громом.
Разгладил пруд свое чело от волн,
Задумчиво изба глядит в запруду.
Подсолнух снял свой брыль —
                                                   задумал он
Им зачерпнуть со дна созвездий груду.
Несутся тучки вдаль.
                                    Мы, как во сне,
Плывем во ржи, задумчивы и немы…
В такой благословенной тишине
Рождаются и люди, и поэмы.