Макс Армай - 33 Буквы

Калитка открыта. Дорога зовёт.
Коль сделал ты шаг, путь один лишь — вперёд.
Туда, где за лесом — овраг и гора.
Туда, где ты не был ещё никогда.

Вприпрыжку, галопом, лишь пыль до небес!
Вот сразу за полем — шумит древний лес.
Там храбрые эльфы и стаи волков,
Коварное эхо и тайны веков.

В овраге, где речка и омут без дна,
Русалка беспечно поёт завсегда.
Но лучше её обойди стороной,
Чтоб сладкая встреча не стала бедой.

Иди вдоль реки этот день, и ещё —
— И кончится край бесконечных чащоб.
И вот, как услышишь — шумит водопад,
Коль дальше пойдёшь — тебе чёрт уж брат!

Там горные тролли и страшный дракон,
И лишь под горою — какой-то закон!
Спускайся, где корни пустила гора,
И гномы, быть может, приветят тебя.

Но всё-таки, ухо держи ты востро.
И что поценнее — в котомку, на дно!
Да помни! — В пещерах, ещё и сейчас,
Нет-нет, да сверкнёт злобный гоблина глаз.

А впрочем — вперёд! Ведь опасней всегда
Бояться того, что не встретил пока!

Разорвана — не связать.
Разбита — на сотни осколков.
Бессмысленно обвинять.
Рыдать — ещё меньше толку.

Скрещение всех времён
На точке судьбы и пространства,
Была она тем узлом,
Что песню скрепляет с танцем.

Но вечности один вздрог,
Конвульсия, в бесконечном —
— И рушится даже рок.
А тут — только вздох, в быстротечном.

Зарей охвачен северо-восток. —
— Пора вставать, тащиться за порог,
Туда, где день, а вместе с ним — заботы.
Увы, мы часто — данники работы.

А хочется — лежать и не вставать,
Забыть о том, где ты, а где кровать,
Лишь храпом громким выводя рулады
В объятьях сна — желаннейшей услады.

Нет, жизнь — совсем не лабиринт,
А просто множество изгибов.
И время — не стрела, а винт.
И Бог — не данность, а лишь символ.

Судьба — лишь мысленная связь
Почти разрозненных событий.
И что-то не даёт понять
Единство мира, в тьме наитий.

Я ночь сменял, без сожаленья,
На сладость ненасытных губ,
На страстность слитного движенья,
В блаженстве замерших минут.

Пусть сновидения в обиде,
И в ревности слезах Луна, -
— Сегодня вы меня не ждите:
С другой я буду до утра!

Всего себя отдам я ласке,
Заклав за нежность — свой покой.
И лишь шепчу чудесной сказке. —
— Ещё чуть-чуть побудь со мной!

Утро. Клубится туман.
Я потерял дорогу.
Болота глухой котлован,
Где цапля поджала ногу.

С веточки — капля дождя.
И мутная лента восхода.
Начало нового дня,
Как камень, брошенный в воду.

Сентябрь, первой желтизной,
Коснулся листьев на деревьях.
И сразу ниспослал покой,
Прозрачным сделав дух и время.

Как паутинка тонок свет.
Вся синева — ещё от лета.
Но холоден уже рассвет,
Как в сессию — клочок билета.

Страсти девятый вал
Силу утратил давно:
Любил, что и проклинал —
— Илом легло на дно.

Боли тяжёлый песок,
Любовной травы тенета,
Бешенство яростных строк —
Всё скрыла теперь глубина.

Толща прозрачная вод,
Как изумрудный кристалл.
Я сам перешёл себя в брод
И к берегу снова пристал.

Бескрайня душевная сушь.
Я твёрдо стою на ногах.
Поверь, я давно не сержусь.
Я знаю, мы в разных мирах.

Осени поздней страницы,
Зачитанные до дыр:
Вороны, что вовсе не птицы,
А мусора ориентир;

Дороги — раскисшею жижей;
Навечно заложенный нос;
Дождь — песней унылой по крыше;
И гостем желанным — мороз.

Запах первых ручьёв.
Песня ранней капели.
Время верно течёт
От отчаянья — к вере.

От короткого дня —
— К небу, полному солнца.
Там, где ветер уж пьян
Тем, листва что проснётся.

Скоро, скоро уже
Сгинут в прошлом метели.
Мы живём на меже
Меж любви и сомнений.

Небо полнится светом.
День растёт ото дня.
Ожиданием лета
Пропиталась земля.

Гудят соком деревья.
Рвутся почки — листом.
Дышит будущим семя
Под суглинным пластом.

Жизнью сдавлено время,
Словно ветром — крыло.
Пусть не в Бога, но верю,
Как Адам — в то ребро!

Птицей весенней в бездонности неба,
Дурманящим запахом свежего хлеба,
Нечаянной радостью, дивной игрой
Приходит любовь за тобой и за мной.

Коль хочешь навеки блаженства и чуда,
Любовь не пытай. — Почему и откуда?
Люби, как зарю обожает восток,
А капля чернил — белоснежный листок.

Останься свободным. Оставь на свободе.
Пусть чувства живут, повинуясь природе.
Пусть прежним любви остаётся лицо
И после того, как наденешь кольцо!

Пока белы ещё сугробы.
Мороз по-зимнему сердит.
Сидят, нахохлившись, вороны.
И снег не тает, а скрипит.

Но день заметно стал длиннее.
И выше стала синева.
Как драгоценные каменья
В луч солнца вплетена весна!

День нынешний — не чернозём,
А бедный травами суглинок.
Но пашем мы его вдвоём,
Чтоб снять с воды, хоть каплю сливок.

Фортуна смотрит свысока.
Достаток — там, за горизонтом.
Зато судьба пока легка,
И счастье — рядышком, под боком.

Терзаемы ревностью к цельности неба,
К виденью недвижно царящего храма,
Мы все забываем — иллюзии слепы,
И верить в незыблемость — глупо и странно.

Но хочется душам, в изменчивом мире,
Растаять в блаженстве единого взгляда,
Когда, как в знакомой им с детства квартире,
Все вещи стоят под рукой, и где надо.

Пусть однажды случится, что в край твой ворвётся война.
И судьба, взревновав, счёт для горьких откроет потерь.
Пусть враги всё сожгут — и уже ни кола, ни двора,
Но останется меч и отряд твоих верных друзей.

Припев: Не ищи отступленья, коль даже остался один.

Бой проигранный — вовсе не тот, где дано смерть узнать.
Пусть надежда мертва, и нет сил — но враги впереди.
Меч покрепче держи, чтобы жизнь подороже продать!

Пусть окрасится кровью доспех одного хоть врага.
Песней сладкой звучит пусть его хрип предсмертный и стон.
О пощаде — забудь — не живёт она в сердце клинка,
Пока жив хоть один, кто твой собственный мир жёг огнём.

Пусть от ярости сердце пылает, как в горне — руда,
Выплавляя в душе у врага лишь смятенье и страх.
Твоё бешенство будет — пароль к тем небесным вратам,
За которыми Бог, наконец, отделит от души твоей прах.