Леонид Трефолев - Собрание сочинений
МОЛОДО — ЗЕЛЕНО
Свыше нам сказано, свыше нам велено:
"Не торопитеся! Молодо-зелено!
Нужно сперва подрасти…"
Так-то все так… Деревца мы зеленые,
Жизненным опытом не закаленные;
Выросли мы на пути
К свежему, к доброму, к благу народному…
Дайте же, дайте скорее свободному
Деревцу вновь расцвести!
ЖЕЛЕЗНАЯ ПИЛА
Мне не нужно золота,
Не хочу.
Я отдам все золото
Палачу,
Лишь бы друга милого
Не губил,
С плеч его головушку
Не рубил.
Мне не нужно звонкого
Серебра:
В серебре я золоте
Нет добра.
Но железо твердое
Я люблю,
Им решетки ржавые
Распилю!
Ничего не сделаю
Без пилы,
Не сниму я с узника
Кандалы.
Ой, пила железная,
Не звучи —
Чутко спят угрюмые
Палачи.
АЛЕКСАНДР III И ПОП ИВАН
Поп входит и благословляет царя,
который целует у него руку
Царь
Глаза мои покрыл туман:
Страдаю я от муки адской…
Ты кто такой?
Поп
Я — Иоанн.
Твой богомолец, поп Кронштадтский [11].
Раскаяться желаешь?..
Царь
Да…
Я опасаюсь скорой смерти…
Ведь и с царями иногда
Невежливы бывают черти.
Боюсь, что в "жупел" попаду…
Спаси меня от черта, друже!
Я не хочу сидеть в аду: —
Он Гатчины гораздо хуже…
О Гатчина, мой милый кров,
Приют спокойный и любезный!
Там без немецких докторов,
Владея силою железной,
Я был, как толстый бык, здоров.
Там под "особенной охраной"[12].
Любил я полуночный мрак, —
От света пятился, как рак,
И озарялся лишь… Дианой.
Поп
Луною, сиречь?
Царь
Точно так…
Я мифологии когда-то
Учился тоже, но потом
Все позабыл…
Поп
Умно и свято
Ты поступил…
Царь
Себя с кротом
Любил я сравнивать бывало…
Крот ненавидит светлый день,
Ему в норе приятна тень,
Ему до солнца дела мало!
Пускай на небесах оно
Горит и пышет, землю грея:
Кроту забавно и смешно…
Поп
Замечу на сие одно
Тебе по долгу иерея:
Ты судишь здраво… Мы — попы, —
Псалтырь и святцы взявши в руки,
Давно решили: для толпы
И для царей — зачем науки?
Тебе — царю, как пастуху,
Чтобы пасти народов стадо,
В руках иметь лишь плети надо,
А не науку — чепуху!
Она зловредна. Верь мне, чадо!
Царь
Да, правда: в оны дни, попович,
Профессор Константин Петрович
Премудро наставлял меня.
Что "ночь" гораздо лучше "дня"…
Поп
Сие похвально! Крестоносцев
Храбрей сей хитроумный муж?
Заботясь о спасеньи душ,
Воюет наш Победоносцев [13],
Со "штундой" борется умно
В союзе с праведным монархом;
Его попы зовут давно
Святым "гражданским патриархом",
С Победоносцевым вдвоем
Ты воевал, как божий воин!
Ты рая светлого достоин,
И о бессмертии твоем
Молебен живо мы споем…
Царь
Нет, не поможет твой молебен!
Поп
Отчаянье — есть смертный грех.
Верь мне, властитель полумира,
Еще крепка твоя порфира…
Царь
Нет, слишком много в ней прорех.
Она в дырах, она в заплатах,
Не рыцарь я в блестящих латах… [14]
ДЛЯ МЕНЯ И ДОВОЛЬНО
(Песня умирающего комика)
Дни за днями бегут над твоей головой,
И годам улетать не закажешь.
Бедный комик, окончив путь жизненный свой,
Жалкий шут, ты в могиле спать ляжешь.
На вершине небес дух твой должен блуждать,
Как на сцене, уныл, безотраден;
А под черной землей труп актера глодать
Будут массы прожорливых гадин.
На тебя не возложат лавровых венков,
Ни медалей, ни знаков отличий;
Разве вспомнят: "Нед_у_рен был в нем _Хлестаков_,
А, под старость, хорош _Городничий_".
Разве молвят еще: "Удивительно глуп
В нем был _Чацкий_ — ботлив и амурен;
Но зато в нем предстал наяву _Скалозуб_,
И как _Фамусов_ был он недурен".
А подруга твоя, утаив в сердце лед,
С голой грудью в "Елене" предстанет.
Друг актера (к несчастью, плохой рифмоплет)1,
Над могилой стишонками грянет.
Вот и все для тебя! Огонек твой потух,
Догорело в светильнике масло…
Где же песни твои? Где веселый твой дух?
Все исчезло, погибло, угасло!"
Так я песню мою напеваю тайком…
Пред кончиной мне видятся грезы,
Что несется она — эта песнь — ветерком
И дробится… на мелкие слезы.
Их не видит никто, кроме бога. Лишь он,
Бесконечной любовью владея,
И в весельи людском услыхать может стон,
И простит он шута-лицедея.
Я был раб, вечный шут; но в актере-рабе,
В старом комике, есть вдохновенье…
После смерти моей проживу ли в тебе,
В грустной песне, одно лишь мгновенье?
Гой ты, песня шута, горделивой не будь,
За тебя и смешно мне и больно.
Но когда мою песнь повторит кто-нибудь
И вздохнет — _для меня и довольно_!
ЛАПТИ
Не думай, гордый мой поэт,
Что ты в поэзии владыка!
Тебя сильнее нищий дед,
Плетущий лапоть свой из лыка.
И он плетет, и ты плетешь;
Но между вами сходства мало;
Все, чем гордится молодежь,
Твое перо не понимало.
Плетешь ты рифмы без души;
Твои "изделья" сон наводят…
А лаптя крепки, хороши,
И в них мильоны братьев ходят…
Себе пощады не проси!
Твои "изделья" в печку бросят…
А лапти ходят на Руси
И пользу родине приносят.
Бесследно пропадет твой бред
Рифмованный, безумно-гордый…
А лапти свой оставят след,
След прозаический, но твердый.
К СВОБОДЕ
Незримая для русского народа,
Ты медленно, таинственно идешь.
Пароль мой: "Труд, желанная Свобода!"
А лозунг твой: "Бодрее, молодежь!"
Свободное слово, опять ты готово
Сорваться с пера…
Чего же ты хочешь? О чем ты хлопочешь?
Не та, друг, пора!
Молчи и таися. Каткову [15] молися,
Печатью он правит и мигом отправит
Тебя — за Урал.
ДЕРЕВЕНЬКА
(Песня)
Ноченька осенняя, деревенька темная…
Слева — сосны, елочки; справа — степь огромная.
Вдаль пойдешь — заблудишься, и с душою робкою
Вспять назад воротишься проторенной тропкою.
Ляжешь спать на лавочку, как лежали прадеды, —
Матушка ругается: "А ходил куда-де ты?
Аль в притон за девицей — белою лебедкою?
Аль ходил к учителю?.. Полно, Калистратушко!
Лучше всех наставников для сыночка матушка…"
"Не брани, родимая, не корми учителем!
Был он мне защитником, был моим спасителем.
Разве в том вина его, что противна ложь ему?
Что стоял за правду он по веленью божьему?..
И напрасно, матушка, ты им озабочена:
Нет его здесь, бедного, школа заколочена;
Пусто в ней, темнехонько. Больше нам не встретиться,
Только у кабатчика огонечек светится!"
ДОПОЛНЕНИЕ 1
