Евгений Плужник - Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов
МЫ
Мы шагали мимо шахты…
Мы — любимая и я.
Солнце пело на свирели,
пело липко на свирели —
леденцовой…
За руку я взял ее,
и нырнули наши очи
в легкий ветер.
Ах, как ветер засмеялся —
и сиренево, и хрупко,
когда рядом с сердцем кто-то
разбудил стеклянный звон.
И свернули мы на тропку…
…или в солнце мы вошли?
— Расскажи мне, сокол ясный,
о рассвете? —
…Над криницей луч рассветный,
на коленях бор сосновый.
Зарево металось в небе:
в память бил прозрачный шлак,
леопардил каждый мускул.
…Был я, как железо, крепок,
а она — стройней березы,
белоногой, молодой…
Мы шагали мимо шахты…
Мы — любимая и я.
ТЕНИ
Кровь залила лицо когда-то…
…на ярмарке давно.
Ну почему ты не очистила, ночь, брови?
Ну почему?
Морось в голубых глазницах, слякоть.
Сказками я захотел пожить,
а небо нанялось, наверно, плакать…
И нищенкой — сухарь в котомке —
с морщинами заботы на челе
судьба свернула на тернистый путь.
А там,
а там
уже идут,
идут,
идут.
Куда?
Когда-то так же вот приплыли и отплыли.
Плескалися моря… ныряльщик ты, мой челн!..
Закат багровым был, и паводок бесился.
…Тени, падают тени.
Свист нагайки Тьера.
Ну-ка, хлопцы, по коням!
Кони!
Кони!
Кони!
Ужас.
ОТРЫВКИ
В ночь мы вонзим штык.
Время кровавых гроз.
Мова, родной язык,—
С нами на звездный воз!
Ветер — в оглобли туч,
Месяца рог — дуга.
Буря, срывайся с круч!
Гром, посильней ударь!
Быстро небесный ковер
Блузою станет весь.
Буйно-железный гром,
Грянув, отдаст честь.
Шляпу бы нам! И вдруг
Вспыхнет Волосожар[4],
Из разноцветных дуг
Сделаем пояса шар.
Мглу раскроит штык,
И зазвенит заря…
Мова, родной язык,
Мчится туда, за моря.
На Марс! На Марс! В тулупе тучи,
Что сшит фабричною трубой,
Под молота удар могучий
Мы ввысь летим —
стрелой.
Уже земля, как все планеты,
Не ведает, где — низ, где — верх.
А мы… мы млечный блеск кометы,
Мы голуби астральных сфер.
А там, там жизнь,
отнюдь не бездна,—
Тысячи стран систем других…
Туда стремимся, в занебесье,
В мир солнц зеленых, голубых.
Сатурн, пылая, ждет прилета
Межзвездных птиц.
Жди, космос, жди!
Нас целый мир, нам нету счета,
Мы — громы вешние, дожди.
И сердце рвется, рвется в космос,
В извечный хаос вихревой…
Туда, в заоблачные грозы
Толпа летит, летит —
стрелой.
У КОКСОВОЙ ПЕЧИ
В печке моей колдовской,
В лютой неистовой вьюге
Жара безумного рой
Мечется, мечется…
Други!
В эту минуту, поверьте,
Я между жизнью и смертью.
Только мечты, как зарницы,
В небо стрелою…
Сердце устало уже колотиться…
Бьется
И за горою
В травах железных пасется…
Лопату беру я
И в пасть… углем!
Кормлю я,
Шучу я
С веселым огнем.
Как дождик, в жару залетевший на миг,
Лепечет в печи уголь черный, шумит…
Дымится… Дымится… Но видит мой взор
Не дым, а в камнях драгоценных ковер —
Сверкают рубины,
Как гроздья калины,
И небу подобна лежит бирюза,
Правей — диаманты,
Смарагды, сапфиры,
Левей — аметисты,
Агаты, роса…
………………………………
И словно сам —
Я весь в каменьях,
И словно целый мир
В усыпанной созвездьями короне
На солнцетроне
Горит, дрожит!..
ЧТО НАМ МРАК
Там, где ветер
Лепетал
О весне сугробам улиц,
Златоветви
Колыхнулись —
Новый день шагал!
На качели сядем вместе
И разбойничать айда!
Мрак, печаль?
Я звонок, весел —
Молотка стальной удар.
Меркнут тени.
Блекнут блики.
Вечер весь в крови, в огне.
Что он мне?
К нему привык я,
Да и он привык ко мне.
На бескрайнем небосводе
Мглу берут на копья звезды.
Как вчера, так и сегодня
Вечер хмурится от злости.
Рядом с сердцем —
ах, как бьется! —
Горлица воркует ночью.
Сердце вдруг с цепи сорвется
И голубку защекочет.
И сквозь мрак степей тоскливых
Зоревой начнет полет…
Мы — весну несем на крыльях.
Наши дни — огонь и лёд.
НА ПОГОСТЕ
Могилы. Краснотал. Кресты.
И братский тут покой.
Тихо! Прислушайтесь!
По шатким ступеням
всё выше и выше —
Как время, извечный бунтарь —
во мрак,
помертвевший под купольной крышей,
бить в колокол лезет звонарь.
…Вдруг —
треск пулеметов, и залпы орудий,
и визг в синеву:
— Нет неба,
нет не-ба,
а есть борь-ба!
ПЕЧАЛЬ
В зеленых композициях сегодня рос,
а после долго с корпусами,
с домами городскими говорил.
И руки бледные, как месяц,—
его, его далекий сноп!—
ко мне сам гений простирал:
то Леонтовича зеленый,
печальный, как осенний, дождь.
Тоска, забота, грусть, унынье —
поклон мой вам!
Люблю я в поле, на кургане,
стоять по вечерам,
прислушиваться и молиться
тому, что там, в низине, тлеет,
когда в селе, таком далеком,
перекликаются дворняги.
Так в композициях зеленых
растет мой дух —
гармония сознанья.
…В зеленых композициях сегодня рос.
«На улице праздник…»
На улице праздник —
и за окнами девчата
с заводскими хлопцами
за руки взялись.
— Ой, куда ж мы, парубки,
да идем сегодня?
— На завод! На завод!
— Ой, хотелось, милые,
во поля широкие,
побродить в цветах!
— Нам туда не хочется.
Что нам там? Не терпится —
мы идем ковать…
Так ответив, парубки
повели за рученьки
молодых девчат.
И затихла улица,
и запело в кузнице
песню ремесло.
А на браме, черной браме
золотыми куполами
небо проросло.
ПАВЛУ ТЫЧИНЕ
Мы любим сталь, чугун и медь,
Бетон и гибкость жести:
У них учился гром греметь,
А струны — петь о жизни.
Несем рассветы на плечах.
Нужны отчизне звезды?
Штыками, саблями в боях
Их снимем с неба просто.
К лицу ли и тебе, и мне
Слагать цветочкам гимны?
На революции коне
Мы за нее погибнем.
И конь ревет, копытом бьет,
Всегда подобный бесу.
И панцирь радости кует
Новый кузнец железу.
СТУЧИТСЯ В ДВЕРЬ ЗИМА
Поселок на горе, а там — завод сизый.
На сердце лепестка тепло и тихо: мак.
Уже отщебетал хор птичий гимны, мессы —
стучится в дверь зима.
Ни лодок на реке, ни лебединых крыльев,
не за горами снег, и листопад горит,
и солнца первый луч плугов уже не будит —
ослаб и долго спит.
Спокойной ночи всем! Мы, гуси, отлетаем.
И я не устаю за солнцем вслед лететь.
И в жизни так всегда: не замечаем солнца,
пока не устает оно светить и петь.
А желтый ветерок резвится, как лосенок.
Дуб голый на уме. Гудок. И вот, пыля,
товарищи идут, идут, как франкмасоны,
и так же, как они, задумчивы поля.
Запала тишина. Сгорают молча листья.
Понурый пес бежит через глухой овраг…
В какой гармонии дождусь я нынче гостя?
Стучится в дверь зима…
ГОЛОД
