Николай Глазков - Избранные стихи

У нас так любят переименовывать
Скоропостижно и неосторожно…
Но старое название от нового
Здесь отличить, пожалуй, невозможно.

Святые горы — Пушкинские горы!..
Холмы, равнины и леса густые,
И голубая Сороть, и озера,
Коль Пушкинские, то вдвойне Святые!

Пушкин, как никто, умел смеяться,
Обличать, скорбеть и ликовать.
Пушкин права не имел стреляться:
Собственною жизнью рисковать!

У поэта правды и свободы
Каждая волшебная строка
Для него звучала только годы,
А для нас она звучит века!

Когда желанная весна
Опять звенит в лесу и в поле,
Лазоревая новизна
Ее растений снова в холе.

Сосна, освободясь от- сна,
Теперь не унывает боле,
А расцветает в новой роли.
Роскошна радость и ясна.

Шикарна вешняя природа,
И можно в это время года
Нам выбрать лучшие пути:

Отправиться на всякий случай
В великолепный лес дремучий,
У трех берез сморчки найти!

Есть в Крыму вершина Роман-Кош,
На нее ведут дороги-петли.
Крым объездишь, выше не найдешь,
Только популярнее Ай-Петри.

И поэт у нас не тот хорош,
Кто на самом деле самый лучший.
Малопопулярный Роман-Кош
Вспоминаю я на всякий случай.

Эпикуреец жалеет,
Что в юности стоиком не был,
Часто болеет
Под самым безоблачным небом.
Хочется выпить ему —
Больше не может уже.
И, может быть, потому
Грусть у него на душе.

Стоик жалеет,
Что в юности был он аскетом,
Ждал, что созреет,
И радость держал под запретом.
Он не изведал любви.
Кто полюбит теперь старика?
Юность зови —
Отзовется уныло тоска.

Скептик жалеет,
Что в том и в другом сомневался
И на заре лет
Не ведал ни драмы, ни фарса,
Не испытал ни волнения страсти,
Ни тихого счастья,
Не был ни рьяным, ни резвым,
Ни пьяным, ни трезвым.

Сетуют старцы:
С иллюзией трудно расстаться —
Слыли всю жизнь мудрецами,
А оказались глупцами!

Когда-нибудь сумеет ЭВМ
Стать актуальным автором поэм,—
Случится это в недалеком будущем.
А люди изменяются в наш век,
Не потому ль среди своих коллег
Встречаю я компьютеров, компьютершей

Один из них лишен великих дум,
Ему важней аплодисментов шум,
Переходящий иногда в овацию,
А истину охотно он предаст,
Как неудобный, тягостный балласт,
Мешающий словесной спекуляции.

Достаточно пронырлив и хитер,
Стихи читает лучше, чем актер,
И обладает электронной памятью.
В аудиторию любую вхож.
Потребуется — будет он хорош
Литературно-конъюнктурной праведью.

А надо, так прилежной левизной
Взмахнет, как белоснежной белизной,
Над обывательски мещанской серостью,
Чтоб обыватель, мещанин, пижон
Был восхищен, а также поражен
Его новейшей вольтерьянской смелостью.

Он популярен, как кинозвезда,
И не сойдет с зенитного поста,
Своею популярностью орудуя.
Душа пуста, и совесть не чиста,
Но загримировался под Христа,
И не заметят — может стать Иудою.

Такая у него бушует прыть,
Желает он казаться, а не быть,
И справедливым, даже добрым кажется.
Но потекут потоки вешних вод,
И мода на его снега пройдет,
Другая мода лучшею окажется.

А кто его заменит? Вот вопрос!
Не краснощекий древний Дед-Мороз,
Не черноглазый волосатый юноша,
Не поэтесса стареньких богем,
А новенькой системы ЭВМ —
Полупроводниковая компыотерша.

Не оборвется вечной моды нить,
И стихотворцев многих заменить
Сумеет электронная красавица.
Кому-то слыть при этом в знатоках,
Быть в дураках, а в будущих веках
Поэзия поэзией останется!

Коснусь серьезного вопроса
И никого не оскорблю:
Я не люблю стихов. А прозу?
А прозу тоже не люблю.

У нас и горцы, и поморцы,
От Балтики до Командор
Эовут поэтом стихотворца,
Артистом числится актер.

Осмысленного нет порядку,
Порядочного смысла тут:
Так бабушку-официантку
Пропойцы девушкой зовут.

Поэт, достойный славы, чести,
Бывает часто не в чести,
А он, действительный гроссмейстер,
Способен истину спасти.

И в дни, когда трещат морозы,
И в дни, когда звенит листва,
Я не люблю стихов и прозы,
В которых нету мастерства!

1
Всем смелым начинаньям человека
Они дают отпор.
Так бюрократы каменного века
Встречали первый бронзовый топор!

2
Годы отходят в сторону,
Нет остановок и пристаней.
Все гениально устроено,
Если всмотреться пристальней.

3
Золотистый маленький кусок
Море выбросило на песок.
Оказалось: не янтарь — стекло.
Даже море обмануть могло!

4
Он помнит чудное мгновенье
Не пьянства, а опохмеленья
Лишь потому, что очень часто
Не помнит он мгновенья пьянства.

5
Проснулся критик утром рано,
Прочел немало разных строк,
Но гения от графомана
Он отличить никак не мог!

6
Исканья
Из камня.
Изделия
Из дерева.

7
Не все сложное —
Ложное.
Не все простое —
Пустое.

8
Один поэт:
— Учусь
У чувств,—
Другой поэт:
— Учись
У числ!

9
Искусство бывает бесчувственным,
Когда остается искусственным,
А может стать сильным и действенным:
Искусство должно быть естественным!

10
Что такое стихи хорошие?
Те, которые непохожие.
Что такое стихи плохие?
Те, которые никакие.

11
Средь камней, растеньями увитых,
Змеи попадались нам не раз.
Мы бы змей боялись ядовитых,
Если б змеи не боялись нас!

12
Землю рыл искатель клада,
Занят был ненужным делом,
А вскопай он землю сада,
Уж давно б разбогател он!

13
Дом, который много стоил,
Походил на Парфенон,
Но отнюдь не красотою,
А количеством колонн.

14
Родник журчал, что он велик,
Про то же пел его двойник,
Но если бы не родники,
Великой не было б реки!

15
Над ним невзгода не нависла,
Везло ему и до, и после:
Он счастлив был, когда женился,
И счастлив был, когда развелся!

16
Увидя телеграфные столбы,
Один балбес решил, что это лес,
И начал возле них искать грибы.
То был цивилизованный балбес!

17
Троллейбус, голубой такой, как глобус,
Куда приятней, чем любой автобус.
Совсем не потому, что голубой,
Но в нем я познакомился с тобой!

18
Из рюмочек хрустальных и стеклянных
Я коньяки и вина часто пью,
Но не люблю, не уважаю пьяных,
А трезвенников тоже не люблю!

19
Жил да был один кувшин,
Он хотел достичь вершин,
Но не смог достичь вершин,
Потому что он кувшин.

20
Возможно, будет речь моя резка,
Но, полагаю я, не все едино:
Так осетрина — это не треска,
Треска — не осетрина!

21
О скуке говорить не будем:
Всего скучнее скучным людям!

22
Если б ты стал футболистом,
А не в поэты пошел,
Самый широкий читатель
Знал бы тебя хорошо!

23
Скажу неискренно —
Пройдет бесследно,
А смерть бессмысленна,
А мысль бессмертна!