Николай Глазков - Избранные стихи
Сосны Рижского залива
Такие сосны вижу тут!
Они у самого у моря,
Легко с прибойным ветром споря,
Единоборствуя, растут.
Желали бы они себе
Избрать местечко поспокойней,
Где обретают ствол и корни
Успокоенье не в борьбе?..
Любовь к родной стране сильна
И у людей, и у растений.
Пет стран милей и совершенней
У латышей, чем их страна!
Положение обязывает
Круша стволы и ветки,
Верша набег на брег,
Балтийский буйный ветер
Свистит, как человек.
И падают на берег
Пушистеньких песков
Десятки тысяч белых
Волнистых гребешков.
На пляже много люда,
Почти что все в пальто…
Но если я не буду
Купаться в море, то
В прибойную минуту
Полезет в воду кто?
Денек не дюже светел…
Знаток якутских рек,
Вхожу я в волны эти
И радую коллег!..
Пускай балтийский ветер
Свистит, как человек!
Песня разлуки
Печальной будет эта песня
О том, как птицы прилетали,
А в них охотники стреляли
И убивали птиц небесных.
А птицы падали на землю
И умирали в час печали,
А в пих охотники стреляли
Для развлеченья и веселья.
А птицы знали-понимали,
Что означает каждый выстрел,
Но неизменно прилетали
К родной тайге у речки быстрой.
И не могли не возвратиться
К родимой северной округе,
И несшо горестной разлуки
Весной веселой пели птицы.
А в них охотники стреляли
И попадали в птиц, не целясь.
И песню скорби и печали
Весной веселой птицы пели.
Доброта
За добротой побрел в леса,
Туда, где благодушны воды,
Радушны лиственные своды,
Разумны птичьи голоса.
Хранила доброта свой след
На всех деревьях, листьях, травах,
На ручейковых переправах
И на легендах давних лет.
Не для тщеславной чепухи,
Не ради позы или жеста
Она должна войти в стихи
И сообщать им совершенство!
Начало Руси
Русь — градарик, городов гряда,—
Так со шведского переводили,
Чепуху при этом городили,
Зря притягивали города.
Потому я утверждать берусь,
Что потуги лженауки жалки,
А загадочное слово «Русь»
Происходит от речной русалки.
Русский человек, живя в лесу,
Лес любил, конечно, но не очень:
То медведь вдруг задирал козу,
То коня терзала стая волчья.
И, живя в степи, любить не мог
Русский человек степей широких:
По степям то Запад, то Восток
Посылали недругов жестоких!..
Но отлично русский человек
Понимал, что вольность там, где волны,
И к русалочьим просторам рек
Относился нежно и любовно.
Виртуозно веслами владел,
Проходил под парусом прекрасно,
Потому что только на воде
Чувствовал себя он безопасно,
Потому что разгонялась грусть
На роскошной утренней рыбалке,
Потому что расцветала Русь
Только там, где плавали русалки!
Старый Тамбов
Когда цветущею весной
Я прохожу по Набережной,
То вижу город расписной,
Давнишний или давешний,
И может быть, не так давно
Тут домики построены,
Но все равно, но все равно
Они куски истории.
И вероятно, каждый дом
Здесь не вершина зодчества,
Но что-то есть такое в нем
От мастерства и творчества
И от того, что величать
Советует фантазия,
Лежит на домиках печать:
Печать своеобразия.
Пусть тот микрорайон хорош,
Который должен вырасти,
Но в старом городишке все ж
Черты неповторимости,
И потому наверняка
Старинные творения
И на года, и на века
Достойны сохранения!
Хохлома
Ольге Павловне Лушиной
Стоит студеная зима,
Снежинки крутит буйный ветер,
А солнечная Хохлома
Напоминает нам о лете.
Грустят деревья и дома,
Невесел минусовый градус,
Но сохраняет Хохлома
В рюмашках, в ложках, в плошках
Радость!
Ладья. Цветущий хвост — корма,
Нос — петушиная головка.
Плывет по лету Хохлома,
Расписанная очень ловко.
Бочонок солнечен весьма,
На нем цветы и земляника —
Семеновская Хохлома
Вся золотисто-краснолика.
В тарелочках не полутьма,
Не сумрак в вазах и солонках,—
Напоминает Хохлома
Родную, милую сторонку,
Где рощи словно терема,
Где резвый Керженец струится…
Как солнце в небе, Хохлома
Ясна, чиста и круглолица!
Веселый человек
Везла лошадка санки,
Скрипел под ними снег,
На санках ехал Санька —
Веселый человек.
С ухваткой и осанкой
В райком и в районо
На санках ехал Санька,
Кричал лошадке: — Но!..
Но новые порядки
Внесло теченье лет:
Не стало той лошадки,
И санок тоже нет.
Давно сгорели санки,
Их заменил «Москвич»,
И Санька тот не Санька,
А Александр Фомич.
Он в городах и в селах
Веселым людям мил
За то, что нрав веселый
Ему не изменил.
В столицу иль в станицу
Веселого влечет,
Веселую страницу
Он радостно прочтет!
«Невзгоды сокращают наши годы…»
С. Н. Глазкову
Невзгоды сокращают наши годы
И губят превосходные труды.
Нас отравляют вредные отходы —
Дурной цивилизации следы.
И только у красавицы природы
Избавиться мы можем от беды.
Не существует истинной свободы
Без солнышка, деревьев и воды!
Айсоры, персы, греки, сарацины
Успехи признавали медицины,
Врачи приносят пользу иногда…
А все-таки полезнее гораздо,
Чем самые добротные лекарства,
Обычная студеная вода!
«В прямом и переносном смысле слова…»
В прямом и переносном смысле слова
Противный ветер дует против нас.
От ветра, нехорошего и злого,
Страдало человечество не раз.
Но глупый ветер, веющий сурово,
Как уголь и дрова, и нефть, и газ,—
Разумной энергетики основа,
Хранит в себе энергии запас.
Вихрь заполярный, холодящий душу,
Продрогшим людям приносящий стужу,
Способен вырабатывать тепло.
И самые свирепые стихии,
Со всех сторон нелепые, плохие,
Умело можно обращать в добро!
«У нас так любят переименовывать…»
У нас так любят переименовывать
Скоропостижно и неосторожно…
Но старое название от нового
Здесь отличить, пожалуй, невозможно.
Святые горы — Пушкинские горы!..
Холмы, равнины и леса густые,
И голубая Сороть, и озера,
Коль Пушкинские, то вдвойне Святые!
«Пушкин, как никто, умел смеяться…»
Пушкин, как никто, умел смеяться,
Обличать, скорбеть и ликовать.
Пушкин права не имел стреляться:
Собственною жизнью рисковать!
У поэта правды и свободы
Каждая волшебная строка
Для него звучала только годы,
А для нас она звучит века!
«Когда желанная весна…»
