Сэмюэль Кольридж - Поэмы и стихи

Под этим терном в старину —
   Как он хорош в цвету —
Любили летом мы прилечь
   В жару и в духоту.

Сюда сходились и старик,
   И с девушкою друг.
"Скажи, могильщик, почему
   Так много жаб вокруг?
Ведь терн по-прежнему цветет
   Ведь он не мертв, не сух;
Так почему крутом растут
   Крапива и лопух?

И почему болиголов….

И почему бросает тень
   Всегда цветущий терн
На этих темных трех могил
   Никем не смятый дерн?"
"Здесь мать жестокая лежит,
   Где терн шумит, цветя,
Здесь молодая спит жена,
   Здесь — бедное дитя.

Сердечнее, чем эти две
   Я не знавал подруг
Но злая мать им принесла
   Так много слез и мук.
У Эллен ясный, разум был,
Нрав тихий и спокойный;
   А Мери вся была огонь,
Что рвется к небу стройный.

Раз Эдвард Мери попросил:
   "Возьми мое кольцо".
Та вспыхнула от этих слов
   И отвела лицо.

"Ты знаешь, как богата мать,
   А ты совсем бедняк;
Ступай и попроси ее
   Благословить наш брак".

И Эдвард к матери пошел
   И отвечала мать:
"Что ж, я красивому, как ты,
   Готова дочь отдать".

Делила Мери свой восторг
   С Элионор сполна;
Ей не по крови, но душой
   Была сестрой она.

Я полагаю, все поймут,
   Кто лил слезу хоть раз,
Как ждало сердце жениха
   Вкусить счастливый час.

Мать больше, чем иная мать,
   Их  радостью жила,
И все предсвадебные дни
   Она при них была.

Под этим терном здесь они
   Так жадно пили страсть,
И молча любовалась мать
   И не…

И вот уж куплено кольцо,
   Назначен свадьбы срок,
И злая мать сама несет
   Торжественный пирог.

"Не деве завтра день взойдет,
   А молодой  жене" —  —
Так Эдвард матери в тот день
   Сказал наедине.

Он был с ней в горнице вдвоем;
   И побледнела мать:
Шагала Мери наверху,
   Готовила кровать.

Когда же по ступенькам вниз
   Спускаться стала дочь,
Она внезапно поднялась
   И молча вышла прочь.

Она стояла за дверьми;
   Вот дочь подходит к ней —
"Уйди! Уйди! — вскричала мать,
   Сюда входить не смей.

Меня с товарищем моим
   Ты разлучить пришла?" —  —
И злая ненависть огнем
   Глаза ее зажгла.

Бедняжка Мери, замерла,
   Пригвождена к земле,
Бледна, как призрак неживой,
   Блуждающий во мгле.

Она ни плакать не могла,
   Ни биться, ни стонать,
Она не крикнула: "Зачем
   Нельзя войти мне, мать?",

Но, как безумная, наверх
   Вдруг, бросилась она
И там на брачную постель
   Упала, сражена.

Мать снова в горницу вошла,
   В которой Эдвард был,
И так cказала: "Нет, нельзя,
   Чтоб ты ее любил.

Она мне дочь, и эту боль
   Ношу я столько лет;
Я час кляну, когда ее
   Произвела  на  свет.

Она надменна и горда
   И зависти полна,
И лицемерна, и хитра,
   И лживей, чем волна.

Когда ты с ней пойдешь к венцу,
   Тебя несчастье ждет;
Она твою погубит честь
   И сердце разобьет.

О боже, сколько лет я с ней
   Делила смертный грех!
Она мне дочь, и тайну я
   Хранила ото всех.

Она мне дочь; и для нее
   Я на погибель шла;
Я не могу творить молитв, —
   Так ноша тяжела.

Готова на ветер сорить
   Она твоим добром,
И ты хоть вешайся при ней,
   Ей будет нипочем".

Потом промолвила нежней
   И за руку взяла;
"За твой единый поцелуй
   Я все бы отдала.

И если б захотел ты взять
   Меня своей женой,
Я б завещала все тебе,
   Все, что ни есть за мной".

Тут юный Эдвард с места встал
   И начал хохотать
"Ты верно не в своем уме
   Или хлебнула, мать!"

Безмолвно на колени пав,
   Молчала долго мать;
Три раза колокол большой
   Успел бы прозвучать.

"Та дочь над головой моей,
   Кого носила я,
Пусть будет проклята навек
   Отныне кровь твоя!

Будь проклят час, когда твой крик
   Раздался в первый раз;
Будь проклят твой могильный ров
   На кладбище у нас!"

Проклятье матери наверх
   До Мери донеслось,
И ложе брачное под ней
   Дрожало и тряслось.

Во гневе Эдвард вышел в дверь
   И посмотрел назад:
Стояла на коленях мать
   Поднявши к небу взгляд.

На брачном ложе он нашел
   Трепещущую дочь.
"Мой друг, здесь нехороший дом,
   Мой друг, нам нужно прочь!"

Она от страха чуть жива;
   Он ей помог привстать;
"Я бы собаки, — молвил он,
   Не стал бы здесь держать".

Ее от ложа он повел,
   Повел  по ступеням.
Она б не смела в этот миг
   Молиться небесам.

А мать с колен не поднялась
   Средь горницы пустой
И гибель вечную пила
   Несытою душой.

Но вот при звуке их шагов
   Молитвы шепот стих;
Про бога позабыла мать,
   Едва завидев их.

Мать встала — видела ее
   Служанка в этот миг
И признавалась, что мороз
   Все тело ей проник.

Когда невесту Эдвард вел,
   С ней торопясь уйти,
Мать быстро бросилась вперед
   И стала на пути.

Какой был смысл? Какой был смысл?
   В словах ее таких:
"Я все же вас благословлю,
   Невеста и жених.

Резвитесь, как чета ягнят,
   Когда цветет апрель;
Пусть образ мой не затенит
   Вам брачную постель.

Пусть будет радость ваш удел
   Средь ночи и средь дня:
Уж я стара, уж я слаба,
   Что вспоминать меня?

Что может сделать мать в летах?
   Вам нечего дрожать.
Проклятье — звук, и не придет
   На брачную кровать".

Они ушли, а мать рвала
   Клочки седых волос,
Вся в пене, как в июньский день
   Томимый зноем пес.

Вам странно, почему же мать
   И бедное дитя,
И юная жена лежат,
   Где терн шумит, цветя?

Три раза этот заступ мой
   Из башенных сеней
Сквозь все затворы выходил
   В час духов и теней.

Когда рой бесов злую мать
   В ад потащил, свистя;
Могилу он отмерил ей,
   Где терн шумит, цветя.

Когда созвала смерть домой
   Несчастное дитя,
Могилу он отмерил ей,
   Где терн шумит, цветя.

И это страшный, страшный куст;
   Здесь духи налету
С него, кору ночами рвут,
   А он всегда в цвету.