Юлия Друнина - Стихотворения (1942–1969)

Город начинается
С палаток,
С неуюта,
С песни молодой
И с того, что бегают ребята
По утрам на речку за водой.

А любовь?
Где у любви начало?
Вместе с нами,
Верность нам храня,
Ты, любовь,
По стройкам кочевала,
Грелась у походного огня.

…Город начинается
С ошибок —
Там прорабы жизнь клянут свою
Город начинается
С улыбок,
Город начинается
В бою.

В том бою
Сдвигают с места горы,
Словно боги,
Создают моря.
…И любовь мы строили,
Как город, —
Ошибаясь,
Радуясь,
Горя.

Мы окрестим
Наших рук созданье:
Будет в новом городе у нас
Площадь Верности,
Проспект Признанья,
Будет улица Влюбленных Глаз.

Этот город,
Взятый нами с бою,
Станет городом счастливых встреч.
В этом городе.
Нам жить с тобою.
Этот город
Нам с тобой беречь.

В соседнем кинотеатре
Последняя лампа тухнет,
А в доме у нас зажегся
В одном из окошек свет:

Стараясь шагать бесшумно,
На коммунальную кухню,
В прозу кастрюль и тарелок,
Вступил молодой поэт.

Еще не имеет парень
Отдельного кабинета,
Еще и стола для работы
Себе он не приобрел.

Но, если сказать по правде,
Парню плевать на это:
Шаткий кухонный столик
Заменит письменный стол.

Громко поет холодильник.
Бойко щелкает счетчик.
Кран подпевает басом.
Сердце в груди поет…

Как хорошо на кухне
Сидеть над стихами ночью,
Если живешь на свете
Всего двадцать первый год!

Восемь квадратных метров —
Кто говорит, что тесно?
Всю солнечную систему
Поэт поместит сюда.

Будут почет и деньги,
Будет он всем известен,
Только таким богатым
Не будет он никогда…

Накрахмаленной скатерти
Шепот кичливый,
Седовласых гостей
Именитые гривы —
Может, в этом и нету
Плохого, по сути,
Только мне неуютно
В парадном уюте.
От обедов-обрядов,
Торжественно-пресных,
Я порой отдыхаю
В закусочных тесных.
Там с фабричной девчонкой,
Над скромной едой,
Я себе почему-то
Кажусь молодой.
Мы стоим и болтаем
За столиком голым,
Будто снова я девочка
Из комсомола,
Будто снова студенчество,
Через разлуку,
Из своих общежитий
Протянуло мне руку…

Так бывало со мною исстари,
Так осталось и до сих пор:
Мне не надобно тихой пристани —
Подавайте мне шумный порт!

Чтоб гремели подъемными кранами
Отплывающие суда,
Чтоб покачивались за туманами
Незнакомые города.

Мне и люди такие по сердцу,
Мне такие нужны друзья,
Что с великими планами носятся —
Пусть и выполнить их нельзя.

И смотрю на тебя я пристальней,
Мой любимый, с недавних пор:
Мне не надобно тихой пристани —
Подавайте мне шумный порт!

Я помню:
                поднялся в атаку взвод,
Качнулась
                 земля родная.
Я помню:
                кто-то кричал
                                        «Вперед!» —
Может, и я,
                    не знаю.

Ворвались
                  в немецкие блиндажи
Мы
       на сыром рассвете.
Казалось,
                стоит на свете жить
Ради мгновений этих.

…Я помню:
                   в тиши тылового дня,
Где-то на формировке,
Впервые в жизни моей
                                       меня
Обнял лейтенант неловкий.
И руки мои не сказали:
                                       «Нет!» —
Как будто их кто опутал,
И думалось:
                     я родилась на свет
Ради такой минуты.

…Я помню:
                   в родильном покое —
                                                         покой,
Он мне,
             беспокойной,
                                   странен.
Здесь тихо,
                   как вечером над рекой,
Плывут,
              словно баржи,
                                      няни.
Мучения,
                страхи
                            уже позади,
Но нет еще
                    трудных буден.
Я думала,
                дочку прижав к груди,
Что лучше минут
                             не будет.

…Я помню
                  другое рождение:
                                                в свет
Моя появилась книга.
И снова казалось —
                                  сомнений нет,
Счастливей не будет мига.
Но сколько еще
                           таких же минут
Мне довелось изведать.
Да здравствует жизнь!
                                     Да здравствует труд!
Да здравствует
                         радость победы!

А если
            приходится нелегко,
Меня не пугает это:
Да здравствует
                          жизни великий закон —
Смена зимы и лета!

Вопреки столичному порядку,
Городским привычкам вопреки,
Плачет, разливается трехрядка
На проспекте у Москвы-реки.

На глазах сконфуженной милиции,
«Москвичам» и «Волгам» на беду,
Молодухи с каменными лицами
И поют и пляшут на ходу.

А за ними, в окруженье свиты
Из седых, заплаканных старух,
Паренек студенческого вида
Про камыш во весь горланит дух.

Знать, на службу провожают хлопца.
Не на фронт, не в бой. А посмотреть —
Столько горьких слез сегодня льется,
Будто бы уходит он на смерть.

Но старух осудишь ты едва ли, —
Не они ли в сорок первый год
Молча, без рыданий, провожали
Нас с тобою в боевой поход?

Незаметно взрослеют дети,
Незаметно стареем мы.
Что ж, давай-ка без грусти встретим
Дуновенье большой зимы:
Знойкий ветер, еще бесснежный,
До седин еще — целый век.
Очень медленно,
Очень нежно
Он закружится — первый снег.
Мы не будем грустить об этом,
Милый друг, понимаем мы —
Если есть чем припомнить лето,
Не пугают снега зимы.

Очень трудно в городе в июле —
Словно домна, город раскален.
Тщетно люди окна распахнули —
Пышут жаром камень и бетон.

Душно. Остаются на гудроне
Отпечатки туфель и сапог.
В дальнем Юго-Западном районе
Вдруг с полей повеял ветерок…

Пусть чихают, пусть чадят машины
В раскаленных улицах Москвы,
Он сильней, чем тяжкий дух бензина, —
Слабый запах скошенной травы.

Зову матери-земли послушны,
Ускоряют девушки шажки,
Тянут носом древние старушки,
Раздувают ноздри пареньки.

А на ипподроме слышно ржанье
Рвущихся на волю кобылиц…
Ветер стих. Очнулись горожане.
Медленно сползли улыбки с лиц.