Александр Новиков - Уличная красотка

Удар тугого гонга —
И солнечный закат
На улицы Гонконга
Прольется, как мускат.

Фонарь таверны косо
Стреляет по клешам:
Ах, русские матросы —
Добыча хороша!

Матросы «оф зе рашн»
Пьют в усмерть и до дна.
Здесь девочки все — «Маши»
Сегодня как одна.

Их груди, что кокосы —
Ты бей, не расшибешь!
Ах, русские матросы,
Душа — широкий клеш.

Под знаком Зодиака,
Прибитого в зенит,
«Комаринский» и драка
Так девочек пьянит.

Осилю — не осилю —
Раздам все до гроша.
Ах, родина, Россия!
Ах, добрая душа!

Серебряные склянки
Тилинькают: пора б…
Не всякий из гулянки
Поднимется на трап.

Кому-то альбатросом
Летать за кораблем.
Ах, русские матросы, —
Гульнем, гульнем, гульнем!
1988 год

Бывают дни, как сны хорошие
В разгар осеннего тепла,
В которых женщины из прошлого
Встают в пути, как зеркала.

И все, что стерлось и померкло,
И затерялось при ходьбе,
Они вернут тебе, как в зеркало,
И все узнаешь о себе.

Ведь это ты, ты же
Легко, как дважды два,
Дарил стихи рыжей,
Позолотив слова.
Ведь это ты рыжей
Легко и в унисон
Шептал во сне: «Ближе…» —
И забирал сон.

А сегодня все так и вышло —
Я на улице встретил ее.
Эти волосы — та же крыша,
Над которой солнце встает.

И легко так, и без умолку
Между нами кружила пурга.
А потом уронила заколку
И так долго искала в ногах.
Ведь это ты, ты же
Дул в крылья журавлю,
Дарил букеты рыжей,
И говорил — «люблю».
Ведь это ты рыжей
И каменной луне
Веснушки все выжал
И подарил мне.

А еще было так хрупко
Это золото на ветру.
И тонула в глазах шлюпка
Уносящая в ту пору,

Где день завтрашний так заманчив,
Где не помнится прожитой,
Где бежит долговязый мальчик
К милой девочке золотой.

Ведь это ты, ты же —
Ну, кто тебя просил! —
Героем был книжек
И на руках носил.
Ведь это ты рыжей,
То грешной, то святой,
До пепла все выжег,
Чтоб встретить золотой.
1999 год

Побьюсь, порвусь и ринусь прочь —
Не пофартило достояться.
Приемные организаций,
На передышку дайте ночь!

В шеренгах мраморных колонн
Я человечек малый, слабый.
К Луне мне ближе, чем к ООН.
Мне в райсобес попасть хотя бы.

От зуба мудрости росток —
Нога прелестной секретарши.
Хоть дважды будь, хоть трижды старше,
Не переступишь этих ног!

И мы вступаем в диалог,
Как дипломаты с маломальства —
На почве глаз, духов и ног
Попасть к высокому начальству.

В шеренгах, жмущихся вдоль стен,
Я ей противен, как мокрица.
Но надо, надо мне пробиться,
Пусть буду я не джентльмен.

Слежу за царственной рукой.
Я рад: уже не я последний.
И ощущаю: пол мужской
Во мне меняется на средний.

И, наконец, махнула: марш!
Лечу, паркета не касаясь,
На дверь дубовую бросаюсь,
Боготворю всех секретарш.

Благословляю дух духов,
Открывших дверь волшебным духом —
Я долетел до облаков
И подмахнул бумажку мухой.

От гланд ростки ее груди —
Грудное вскинулось сопрано:
— Чего столпились, как бараны!
А ну, за двери выходи!

А ты, пожалуй, приходи.
Ты лучше всех усвоил, Саша,
Что «десять» — это «ноль» с «один»,
Где единица — секретарша.
1987 год

Ходил я, бродил по древнему городу Риму,
И глаз мой настроен был, как объектив.
И женщин красивых чужих, проплывающих
мимо,
Разучивал, как незнакомый мотив.

А вот и блондинка с большим жизнерадостным
видом —
Какие глядят из журналов и из витрин.
Она улыбается всем, кто зовет ее «гидом»,
И всем, кто ее называет «сеньора Катрин».

Ах, как хочу возле вас только раз
отогреться я,
Сбросить с души сугробы и холода,
И утонуть в синеве ваших глаз, как
Венеция, —
Медленно, верно и навсегда.

И я не один думал: вот, ведь, какие здесь
дивы
На фоне развалин седой старины.
Они и стройны, и собой несказанно красивы,
А может быть, даже еще и умны.

И я к ней пошел, и, подвластный загадочной
силе,
Ввернул комплимент по-английски —
не в силах молчать.
Сказал: эври бади ху кейм фром Россия,
Италию должен по вам изучать.

Ах, как хочу возле вас только раз
отогреться я,
Сбросить с души сугробы и холода,
И утонуть в синеве ваших глаз, как
Венеция, —
Медленно, верно и навсегда.

Ей всех комплиментов моих, казалось,
не хватит,
Но голос ее прошептал, теряя верха:
— Я тоже от вас, из Москвы, и зовут меня
Катя,
На почве туризма, вот, здесь ищу жениха.
2006 год

В переулке, где зыркали фары,
Где косил желтый глаз светофор,
Я слонялся с горластой гитарой
И глядел в ее окна, как вор.

С тихой грустью сиротской гармошки
Теплый вечер был вторить готов.
Но старались одни только черные кошки
В ожидании драных котов.

Светлые, как с паперти,
Симфонии двора.
Мне их все по памяти
Проиграть пора.

А забор — не забор без сирени,
Без стыдливо начертанных слов.
Я упал бы пред ним на колени,
Перелез, не жалея штанов.

К этой девушке, глупой и славной,
Я, объевшийся белены…
Да мешает моя окаянная слава.
Да костюмчик трехзначной цены.

Светлые, как с паперти,
Симфонии двора.
Мне их все по памяти
Проиграть пора.
Будто в карты стою облапошен —
Нет забора, сирени, окна.
Только хлопает тополь в ладоши,
Да таращится молча луна.

Доминошной столешницы плаха
Отстучала костями по ним.
Но осталась одна полуночная птаха
И поет — нам понятно одним.

Светлые, как с паперти,
Симфонии двора.
Мне их все по памяти
Проиграть пора.
1996 год

У самого экватора, в портовом кабаке
Слоняется мотив дореволюционный.
И два десятка слов на русском языке
По нотам совершают в Россию моционы.

В разноязычном кашельном дыму
Скрипач — седеющий повеса.
Он верен городу родному своему,
А потому, а потому
Он через раз вставляет: «Ах, Одесса!»

К любой портовой девочке, любому моряку,
Когда нахлынет грусть или изменит память,
Цепляется мотив к любому языку,
И после слова «ах!..» свой город можно
вставить.

Но вот фрегат взял ветер на корму
И в море — с новым интересом.
Он верен городу родному своему,
А потому, а потому
Играет парусом и флагом: «Ах, Одесса!»

За талеры, за доллары, за фунты —
не рубли! —
На тысячи манер играть горазды струны.
И лишь в один манер про краешек земли,
Куда закрыли путь лет прожитых буруны.
Хранит смычок их целую суму —
Блатных куплетов старого замеса.
Он верен городу родному своему,
А потому, а потому
Играет вечное, как море: «Ах, Одесса!»
1989 год

Женщина любимая —
В сердце уголек, —
Потушить его нельзя.
Шел по жизни мимо я,
Шел бы, да не смог —
За руку тебя взял.

Женщина любимая,
Вместе, и — одна,
Дай в глаза твои взгляну.
В них слезинка милая —
Озеро без дна,
Я пришел и в нем тону.

Женщина любимая,
Не моя жена,
Добрый или злой рок?
Шел по жизни мимо я,
Не моя вина
В том, что полюбить смог.

Сладкий грех.
Сладкий грех, обоим данный,
Я один не отмолю.
Но безгрешен,
Но безгрешен только ангел,
Потому тебя люблю.
2008 год