Нелли Закс - Звездное затмение

Кто зовет?
Свой собственный голос!
Кто откликается?
Смерть!
Гибнет ли дружба
на походной постели сна?
ДА!
Почему не кричит петух?
Он ждет, пока поцелуй розмарина
плавает по воде!

Что это?

Мгновение — заброшенность,
из которого время выпало,
убитое вечностью!

Что это?

Сон и смерть лишены свойств.

Она танцует —
но танцует с тяжелой гирей —
почему она танцует с тяжелой гирей?
Она хочет остаться безутешной —

Охая вытягивает она своего возлюбленного
за волосы мирового моря из глубины
волнение продувает
спасательные балки рук ее
страждущая рыба трепыхается без слов
на ее любви —

Но вдруг
у нее на шее
виснет сон и клонит ее —

Вольноотпущенники
жизнь —
смерть —

Выбита скрижаль передо мною
на ступенях мраморной лестницы
буквы намечены
жабрами вековых водяных чудищ

Дыхание
окаменело
и теперь будто ногами молний
попирается
нами обремененными
нами виновными по незнанию
в смерти стольких минут —

И потом
прорываясь сквозь Библию
пророчествуя о блуждающей тайне души
и всегда указывая словно пальцами из могил
на ближайший рассвет —

Вот уже напоследок хочет выселиться
сердце воды
и свет огня пораженный демонами
цветущие порождения земли
и воздух нараспев покидающий дыхание.

Томление властвует
невидимый орел
терзает свою добычу
уносит ее домой

Негритянка подсматривает — ночная лампа
— из кристалла смерти

Всюду поединок
собака с воем убегает из вселенной

Некто меченый страхом своим
прошел сквозь жалобную стену

Земля в своей могиле из огня
сморщила свой каменноугольный лик

Беспомощное во сне
болит уже пробуждение

Но черный плащ ресниц
пугает еще свет

Так поднимается гора
в мое окно.
Бесчеловечная любовь,
перемещает она мое сердце
в сияние твоего праха.
Кровь моя застывает гранитом скорби.
Бесчеловечна любовь.

Ночь и смерть строят ей страну
изнутри и снаружи
не для солнца.
Звезда — запечатленное вечернее слово,
прорванное
бесчеловечным прибытием
любви.

Повиснув на кусте отчаянья
и все же выжидая когда сказание цветения
перейдет в свое предсказание —

искушенный в чародействе
вдруг боярышник вне себя
из смерти в жизнь врываясь —

Затаенное в колчане
стрелой не пущенное
и солнце всегда черное вокруг тайны
сгорблены тридцать шесть в скорбной работе

Но здесь
теперь
конец —
Все сохранено для пожирающего огня
Его отсутствия

Тут
в болезни
Перебродив до ясновиденья
натыкается пророчица посохом
на сокровище души

В дебрях золото спрятано.

Не знаю мéста
где беженка любовь
слагает свою победу
где начинают видения
расти в действительность
где хранится еще улыбка ребенка
брошенная как игрушка в играющее пламя
но я знаю что этим питает земля
свою звездную музыку возжигаемую с бьющимся сердцем.

Искривленная линия страдания
нащупывая божественно воспламененную геометрию
вселенной
всегда на твоих светящихся следах
и вновь погасая в падучей
этого нетерпения дойти до конца —

и здесь в четырех стенах ничего
кроме рисующей руки времени
эмбриона вечности
с древним светом над головой
и сердце связанный беглец
выпрыгивая из своего призвания: быть раной

Ночь была гробом из черного пламени
красные «аминь» молитв
схоронились там

В этом пурпуре коренились зубы-волосы-и тело
дерево на ветру духов
Светлоликое — этот однодневный херувим
воспламенился
Огни в кровеносной сети
все влеклись к своему толкованию

В пепле бессмертия играла музыка

Эта цепь загадок
на шее ночи
королевский девиз вдали написанный
неотчетливо может быть полетом кометы
когда рваная рана неба
болит

тут
уместиться в нищем
и на коленях
измерить все дороги земные
своим телом

ибо отчетливость
нужно выстрадать
и научиться смерти
в терпении —

Так одинок человек
ищет на востоке
где Меланхолия появляется на лице рассвета

Красен восток перед петушиным криком

слушай меня —

львиным наскоком
в хлещущей молнии экватора
сгинуть —

слушай меня —

детскими лицами херувимов поблекнуть
вечером

слушай меня

в голубом севере розы ветров
бодрствуя ночью
почка — смерть уже на веках

и дальше к истоку —

Этой ночью
свернула я в темном переулке
за угол
и легла моя тень
в руку мне
тень — поношенное платье —
не хотела расстаться со мною
и цвет небытия говорил мне:
Ты на том свете!

Взад и вперед хожу
в теплой комнате
сумасшедшие в коридоре
и черные птицы на улице
верещат о будущем
наши раны взрывают злое время
только часы идут медленно —

Ничего не делать
на глазах блекнуть
мои руки — останки украденного взмаха крыльев
я зашиваю ими дыру
а они вздыхают над этой зияющей бездной —

Стираю мое белье
много смерти в рубашке поет
тут и там контрапункт смерть
ниткой в иголку ее вдевали гонители
чтобы сглазить

Ест меня ткань во сне —

Свет огней врывается в темный стих
веет знаменем пониманья
мне нужно искать в сумраке
находки не здесь —

За дверью
ты натягиваешь канат желания
до слез —
в их источнике ты отражаешься —

Мы плетем здесь венок
кое у кого — фиалки грома
у меня только былинка
насыщенная немой речью
от которой молнии в воздухе —

только смерть заставит их воистину заплакать
эти припевы вырезанные из ночной тьмы
эти скороговорки
оргáна при последнем издыхании —

Телеграф исчисляет сатанинской математикой
музыкальные точки
моего тела
ангел живет желаниями любви
умирает и воскресает буквами
в которых я путешествую

Призови теперь это имя в отчаяньи
из мрака —

подожди одно мгновение —
и ты пойдешь по морю
и стихия пропитает уже поры твоего тела
она тебя укачает
и снова окажешься ты на песке
и на звездах залетный желанный гость
пожираемый огнем свиденья
тише — тише —

Опустошенное время
на янтаре лица твоего
надвигается ночная гроза пламенем
но радуга
напрягает уже цвета свои
в тыльных полосах утешенья —

Те кто выжил хватали руками время
пока не осталась на пальцах золотая пыль
они поют солнце — солнце
на черном оке полуночи
погребальный покров —

Одиночество беззвучное бархатное поле
мачехиных фиалок
ни красного ни синего цвета
только фиолетовый
твой плач их творит
нежным испугом глаз твоих —

Твое имя тобой утрачено
но мир торопится
выбирай что хочешь
ты качаешь головой
но твой возлюбленный
нашел тебе однажды иголку в стоге сена
слышишь: он уже зовет тебя —

Постланы постели для мук
простыни — их наперсница
они борются с архангелом
который навсегда останется невидимым
обремененное камнями дыхание ищет выхода
но распятая звезда
снова и снова падает словно плод
в их потный платок —

Когда я комнату под защитой болезни
покину свободной для жизни и для смерти
воздух поцелуем привета
осчастливит уста близнеца
а я не знаю
что тогда со мной делать
моему Невидимому —

Вы говорите со мной в ночи
но усталые как все покойники
вы последнюю букву
и музыку гортаней
земле завещали
которая всеми гаммами поет прощанье
но лежа в летучем песке
новое слышу я в милости —

Властительницы скорби
кто ваши печали выудит?
Где состоятся похороны?
Какая морская глубь оплачет вас
объятием сокровенной отчизны?

Ночь ваша сестра
прощается с вами
последней любовью —

Простите сестры мои
я взяла ваше молчанье в свое сердце
там живет оно и страждет жемчугом вашего страдания
сердце бьется
так громко больно и резко
скачет львица на волнах океана
львица-боль
ее слезы давно уже морю отданы —

Быстро смерть создана взором
бунтуют стихии
только сферы набухают почками
рвутся воскресением из мертвых
и Бессловесное лечит больную звезду —

Выплачь освобожденную тяготу страха
два мотылька поддерживают бремя миров для тебя
вкладываю твои слезы в слово:
Сиянием твой страх оборачивается —

В миг закроет звезда око свое
жаба потеряет свой лунный камень
ты в своей постели подаришь ночи свое дыханье
о карта вселенной
твои знаки уводят прожилки неведомого
из нашего рассудка

обездоленные прах мы оплакиваем —

Любовь моя влилась в твое мученичество
прорвала смерть
мы живем воскресением —

В заколдованном лесу
где кора бытия содрана
где следы кровоточат
раскаленные загадки переглядываются
перехватывают известия
из гробниц —
позади
второе лицо появляется
тайный союз заключен —

Нужно больным выловить
в своей же крови беглую дичь
их глаза на охоте
там где разлегся день
смертельным страхом окрашенный
и глубина луны
вторгается в их зимний сон открытый настежь
притягивает их
пока не порвутся земные нити
и не повиснут они снежным яблоком
всем телом болтаясь в воздухе —

Мои дорогие покойники
волос из темноты
уже называются далью
тихо прорастает сквозь открытое время
умираю переполняя тайную меру
в минуту
которая вытягивается набухая
позади привиты земле
огненные языки
лоза отдавшая свое вино пламени
падаю навзничь —

Пока я здесь живу
томится за стеной время в море
вновь и вновь назад его оттягивают за голубые волосы
не стать ему вечностью
нет еще любви между планетами
но тайное согласие трепещет уже —

Приблизится вечер и кровью истечешь
пока темнота могилу не выроет
эмбрион мечты в материнском чреве
стучится
творческий воздух обтягивается медленно
кожей нового рождения
боль вписывается
опахалом призраков
Жизнь и смерть идут дальше —

Снова и снова потоп
с вымученными буквами
говорящие рыбы на удочке
в скелете соли
чтобы раны прочесть —
снова и снова учиться смерти
у древней жизни
бегство через воздушную дверь
к спящим звездам за новым грехом
без конца упражняться в древней стихии дыхания
новой смерти пугаясь
куда слеза денется
если земля пропала?

Они говорят снег
время — платок со всеми четырьмя краями света
вносится
война и звездный дождь друг к дружке жмутся
прячутся там где ночь
материнское молоко разбрызгивает
черным пальцем указывает
туда где новые открытия ждут духоплавателей
мерцая во мраке
глубоко под снегом —