Илья Сельвинский - Избранная лирика
Живи,
искусства не сторонясь.
Люди без лирики как столбы.
Участь наша ничтожнее нас:
Человек
выше своей судьбы.
1960
* * *
"Легко ли душу понять?"
Легко ли душу понять?
В ней дымкой затянуты дали,
В ней пропастью кажется падь.
Обманывают детали.
Но среди многих примет
Одна проступает, как ноты:
Скажи мне, кто твой поэт,
И я скажу тебе — кто ты.
1960
Весеннее
Весною телеграфные столбы
Припоминают, что они — деревья.
Весною даже общества столпы
Низринулись бы в скифские кочевья;
Скворечница пока еще пуста.
Но воробьишки спорят о продаже,
Дома чего-то ждут, как поезда,
А женщины похожи на пейзажи.
И ветерок, томительно знобя,
Несет тебе надежды ниоткуда.
Весенним днем от самого себя
Ты, сам не зная, ожидаешь чуда.
1961
Словно айсберг…
Жизнь моя у всех перед глазами.
Ну, а много ль знаете о ней?
Только то, что выдержал экзамен
В сонмище классических теней?
Неужели только в том и счастье,
Чтобы бронзой числиться в саду?
Не хочу я участи блестящей,
Неподсуден пошлому суду.
Стоило ли раскаляться лавой,
Чтоб затем оледенеть в металл?
Что мне братская могила славы,
О которой с юности мечтал!
Нет, не по торжественным парадам,
Не в музее, датой дорожа,
Я хочу дышать с тобою рядом,
Человечья теплая душа.
Русский ли, норвежец или турок,
Горновой,
рыбачка
или ас,
Я войду, войду в твою культуру,
Это будет, будет
а сейчас,
Словно айсберг в середине мая,
Проношу свою голубизну;
Над водой блестит одна седьмая,
А глыбун уходит в глубину.
1962
Молитва
Народ!
Возьми хоть строчку на память,
Ни к чему мне тосты да спичи,
Не прошу я меня обрамить:
Я хочу быть всегда при тебе.
Как спички.
1962
Perpetuum mobile
Новаторство всегда безвкусно,
А безупречны эпигоны:
Для этих гавриков искусство
Всегда каноны да иконы.
Новаторы же разрушают
Все окольцованные дали:
Они проблему дня решают,
Им некогда ласкать детали.
Отсюда стружки да осадки.
Но пролетит пора дискуссий,
И станут даже недостатки
Эстетикою в новом вкусе.
И после лозунгов бесстрашных
Уже внучата-эпигоны
Возводят в новые иконы
Лихих новаторов вчерашних.
1963
Давайте помечтаем о бессмертье
Но не хочу, о други, умирать…
Пушкин А. С.Наука беспощадна и узка,
Искусство простодушно и широко.
"Любая к смерти приведет дорога"
Какая в этом дикая тоска!..
Л я поэт. Я верую в бессмертье.
Оно не в монументах, не в статьях.
Что мне до них, когда не бьется сердце
И фосфор загорается в костях?
Увы, так называемая "слава"
Эрзац бессмертья, только и всего.
Ее величье утешает слабо.
Мое ж бессмертье — это естество.
Мы с вами — очертанья электронов,
Которые взлетают каждый миг,
А новые, все струны наши тронув,
Воссоздают мгновенно нас самих.
Мы как река… Мы бросимся друг к другу,
Но нас уж нет, хоть мы глядим в глаза:
Все как бы обновилось — и нельзя
Вторично жать одну и ту же руку.
Так, значит, я, и ты, и все другие
Лишь электронный принцип, дорогие[7],
Он распадется в нас — и мы умрем,
Он где-нибудь когда-нибудь сойдется,
И "я" опять задышит, засмеется
В беспамятном сознании моем.
Да, это буду я! Тот и не тот.
В обличье пахотника или принца
Не важно. Важно, что бессмертный принцип
Опять меня в стихийщину сведет:
Сквозь новый ген
спустя мильон столетий,
А может быть, и через год
Я снова появлюсь на этом свете.
2Я твердо утверждаю, как закон,
Что в нуль не превратится электрон,
Поскольку вся материя превечна.
И то, что, выйдя из глухих пучин,
В слепой природе стало человечно.
Опять возникнет в силу тех причин,
Что вызвали дыхание мое,
Как ваше, как седьмых, десятых, сотых.
Мы вновь сквозь вековое забытье
Взойдем в телесности, а не в рапсодьях.
Пока ие будет решена проблема.
Как из "оно" произрастает "я",
Покуда здесь сознанье наше немо
Моя догадка не галиматья.
Поверьте ж в эту сказочку. Не бойтесь.
(Рой электронов все ж не кутерьма.)
А поначалу в корне всех гипотез
Лежит веселая игра ума.
1964
Художница
Тане С.
Твой вкус, вероятно, излишне тонок:
Попроще хотят. Поярче хотят.
И ты работаешь, гадкий утенок,
Среди вполне уютных утят.
Ты вся в изысках туманных теорий,
Лишь тот для тебя учитель, кто нов.
Как ищут в породе уран или торий,
В душе твоей поиск редчайших тонов.
Поиск редчайшего… Что ж, хорошо.
Простят раритетам и фальшь и кривинку.
А я через это, дочка, прошел.
Ищу я в искусстве живую кровинку…
Но есть в тебе все-таки"!искра божья",
Она не позволит искать наобум:
Величие
эпохальных дум
Всплывает в черты твоего бездорожья.
И вот, горюя или грозя.
Видавшие подвиг и ужас смерти,
Совсем человеческие глаза
Глядят на твоем мольбертее.
Теории остаются с тобой
(Тебя, дорогая, не переспоришь),
Но мир в ателье вступает толпой:
Натурщики — физик, шахтерка, сторож.
Те, что с виду обычны вполне,
Те, что на фото живут без эффекта,
Вспыхивают на твоем полотне
Призраком века.
И, глядя на пальцы твои любимые,
В силу твою поверя,
Угадываю
уже лебединые
Перья.
1964
О труде
Во многом разочаровался
И сердцем очерствел при этом.
Быт не плывет в кадансах вальса,
Не устилает путь паркетом.
За все приходится бороться,
О каждый камень спотыкаться.
О, жизнь прожить совсем не просто
Она колюча и клыкаста.
Но никогда не разуверюсь
В таком событии, как Труд.
Он требователен и крут
И в моде видит только ересь,
Но он и друг в любой напасти,
Спасенье в горестной судьбе.
В конце концов он просто — счастье
Сам по себе.
1964
Океанское побережье
Пепел сигары похож на кожу слона:
Серо-седой, слоистый, морщинистый, мощный.
За ним открывается знойная чья-то страна,
Достичь которую просто так — невозможно.
Но аромат словно запах женских волос,
Так пахнут на солнце морские сушеные стебли
Под жарким жужжаньем хищных, как тигры, ос…
И все это, все это — в толстом сигарном пепле.
1965
У молодости собственная мудрость
Не говорите мне о том, что старость
Мудра. Не верю в бороды богов…
К чему мне ум церковных старост,
Рачительных и грузных бирюков?
Их беспощадно-бдительная хмурость
В кулак зажмет сердца до покрова.
У молодости собственная мудрость
Любовь, которая всегда права.
1965
Resurgam![8]
Если не грешить против
разума, вообще ни к чему
не придешь.
Эйнштейн
Я был в Париже, Лондоне, и Вене,
В Берлине, и Стамбуле, и Брно,
И всюду мне являлось откровенье,
Где человечество погребено.
Нет, никогда не примирюсь я с этим,
Не верю. Не хочу я, наконец!
Мы все навек одарены бессмертьем,
Могилы — не конец.
Я вижу на губах у вас сарказм…
Пожалуй, вы безумца иа засов?
Разумны вы. А что такое разум?
Всего лишь опыт дедов и отцов.
Но в грядущем осознают внуки,
Не разгадать подзорною трубой.
Не суйте ж мне, о евнухи науки,
Задачи арифметики тупой.
Вам не загнать пророчество поэта
В клетушку ваших душных аксиом.
Все, что сегодня разумом воспето,
Придется завтра обрекать на слом.
Я ездил к немцам, англичанам, туркам
Повсюду смерть. Ее не сокрушить.
Но выше смерти властный крик: "Resurgam!"
Мертвец, ты прав: мы снова будем жить!
1966
Анкета моей души
(Лирическая поэма)
Я мог бы дать моей стране
