Фахриддин Гургани - Вис и Рамин
В нем реки, нивы и сады прекрасны!
А город Мерв особенно хорош:
Он, как весна душистая, пригож.
Здесь воздух свеж, природа так нарядна,
Здесь человеку дышится отрадно.
Река чудесна, как источник рая.
О, здесь обитель райская вторая!
Как только шах державный утром рано
Вернулся в город Мерв из Кухистана,
На крышу он взошел с прекрасной Вис,
С ней восседал, как Сулейман с Балкис.
Он озирал цветущие поля, -
Казалось: точно Вис, цвела земля!
Он ласково сказал жене: "Взгляни ты
На мир, что рдеет, как твои ланиты.
Взгляни на Мерв, на родники его,
На дом, на нивы, цветники его!
Подобно злату в золотой оправе,
Как сад среди садов расцвел он в славе.
Найдется ль на земле чудесней сад?
Скажи, что лучше: Мерв иль Махабад?
Что до меня, -- так Мерв пышней, красивей,
Здесь даже звезды светятся счастливей.
Моя земля пленительна, как рай,
Во славу божью создан этот край.
Мах перед Мервом никнет на ветру,
Как никнет предо мною твой Виру,
Подобными богат я городами,
Такими, как Виру, богат рабами!"
Но Вис от страсти так изнемогла,
Что стала и бесстрашна и нагла:
"Сочту ли Мерв хорошим иль плохим,
О шах, вовек да будет он твоим.
А я к нему неволей привязалась,
Я, как онагр, в капкане оказалась.
Не будь Рамина у тебя в стране,
Ты б не услышал больше обо мне.
Что Мерв, что Мах -- все для меня едино,
Хочу лишь видеть изредка Рамина!
В моем саду без друга -- как в пустыне,
Как сад, цветет пустыня при Рамине!
Тепло мне только от его тепла,
Лишь потому еще не умерла!
Я лишь его, жестокого, люблю,
Из-за него я и тебя терплю!
Я, как садовник, развожу, сквозь слезы,
Шипы желанной розы -- ради розы."
Глаза у шаха кровью налились,
Когда ответ услышал дерзкой Вис.
От гнева запылал властитель стран,
А щеки были желты, как шафран.
От ярости душа его горела
И, словно ива, трепетало тело.
Разгневался Мубад, воспламенев,
Но разум шаха был сильней, чем гнев.
Гнев, как пожар, уже грозил бедой,
Но разум залил тот пожар водой.
Поскольку был всевышний с нею вместе,
Красавица спаслась от царской мести.
Стрела и меч разят, как бог прикажет,
Тот, кто храним творцом, в крови не ляжет,
Не будет он разбит в бою со злом,
Слоном растоптан и разодран львом.
Когда судьба беде связала руки,
Красавица спаслась от смертной муки.
Она сокрылась, точно клад, в тайник,
И лишь один Рамин туда проник!
Хоть гневался Мубад, бранился шумно,
Он даже в гневе действовал разумно.
Никак ее не наказал владыка,
Раскрыл уста для брани и для крика:
"Отродье суки, мерзкая блудница,
Ты -- вавилонских дивов ученица!
Пусть надорвет Шахру свою утробу
И пусть Виру судьбы узнает злобу!
Такую мать весь мир возненавидит, -
Из чрева у нее лишь ведьма выйдет!
От змей змеиное родится племя,
Гнилая ветвь дает гнилое семя!
Шахру ублюдков тридцать родила, -
От мужа и двоих не прижила!
Таких, как Ираншах, Руин, Абназ,
Как Изадьяр и Вис -- отрада глаз,
От низкого отца она взрастила
И молоком развратниц их вскормила!
Пусть ты -- Джемшида семя и потомство,
Но рождена и ты для вероломства.
Теперь на три дороги посмотри ты.
Перед тобою все они открыты:
Одна -- в Гурган, другая -- в Демавенд,
А третья -- в Хамадан и в Нахавенд.
Какой захочешь, убирайся прочь,
Да будет горе над тобой, как ночь,
И ветер впереди, и сзади -- пропасть,
А в сердце -- нищенки позор и робость.
Да не найдешь пристанища нигде -
На суше, на мосту и на воде!"
ВИС ПОКИДАЕТ МЕРВ И ОТПРАВЛЯЕТСЯ В КУХИСТАН
Пришла в восторг душа периподобной,
Обрадовалась этой речи злобной.
Вис расцвела, как дерево граната.
Пошла сказала мамке: "К дому брата,
Ступай к Виру и вестью всех обрадуй,
Пускай Шахру тебе воздаст наградой.
Скажи: "Любя, чаруя, обольщая,
К тебе вернулась дочь твоя родная.
Взошла заря, желанна и светла,
С той стороны, откуда не ждала,
Возникло там твоих надежд начало,
Где ничего судьба не обещала.
Теперь ты не грусти: пришли нежданно
Два солнца для тебя из Хорасана!"
Ты будешь матерью награждена:
Из лап дракона вырвалась луна,
Весна ликует, сбросив гнет мороза,
И от шипов освободилась роза.
С себя стряхнуло счастье долгий сон,
И новый жемчуг из воды рожден.
Господь меня с Мубадом разлучил,
А это значит -- с адом разлучил!"
Затем сказала: "Вечно, шах, живи
Вдали от злобы и вблизи любви.
Молюсь, чтоб ты повсюду радость встретил,
Чтоб для людей ты был, как солнце, светел.
На любящей жене, о шах, женись,
Ей сто служанок дай таких, как Вис.
В замену мне красавицу возьми,
Чья красота владела бы людьми, -
Зарю над миром, светоч молодой,
Сияющий прелестной чистотой,
Луну, чьей прелести гремит хвала,
Что сердцу каждому, как жизнь, мила!
Будь без меня велик и щедр повсюду,
А без тебя и я счастливей буду.
Но и тебе пускай заблещет счастье, -
Да одолеем оба наши страсти.
Так, без тревог, свой путь земной пройдем,
И пусть один забудет о другом."
Затем своих рабынь освободила,
Сокровища Мубаду возвратила,
Сказала: "Новой подари жене,
С ней в спальне будь счастливей, чем при мне,
Пусть без меня пройдет твоя тоска,
Пусть без тебя мне будет жизнь сладка."
И повернулась, помянув творца.
Казалось: стены дрогнули дворца.
Со всех сторон вздымались плач и стон,
Потоки слез текли со всех сторон.
Сгорали души слуг, рабов, придворных
От жгучих слез и жалоб непритворных.
С прекрасной Вис они прощались в горе,
В слезах кровавых и с тоской во взоре.
У всех глаза полны живою мукой,
У всех сердца опалены разлукой.
Разлука разлилась потоком слез, -
Поток, ты скажешь, все сердца унес.
Страдали все вокруг, но ни один
Так не рыдал, как страждущий Рамин.
Он тосковал тоскою бесконечной,
Вновь поразил его недуг сердечный.
Хоть ничего слезами не достиг,
Не прекращал он плача ни на миг.
То плакал о себе, то о подруге.
Сказал он сердцу: "Ты скорбишь в недуге, -
Чего ты хочешь от моей души?
О, лучше боль ее ты утиши!
Но ты пылаешь от любовных ран,
Согнуло вдвое ты мой крепкий стан.
Такой тоски не знало ты доселе:
Жить без любимой -- значит жить без цели.
День без нее был днем твоей невзгоды,
А как теперь твои продлятся годы?
То будут годы горести глубокой,
То будут годы жизни одинокой.
Ты выпьешь чашу горькую кручины,
Испробуешь разлуки яд змеиный.
Теперь, когда разлуки день встает,
Нет розы, и шипов пришел черед, -
Томись, о сердце: ты взрастило зло,
Оно теперь плоды мне принесло.
Глаза, заплачьте кровью в этот час:
Любимая отторгнута от вас!
Вам только плакать ныне остается:
На рынке лишь разлука продается!
Нагрянула беда, любовь губя.
Всю кровь исторгни, сердце, из себя!
Не ты ли к ней, красавице, спешило?
Не ты ли страсть к любимой мне внушило?
Как ныне мне из сердца вырвать страсть?
Как ныне мне разлуку не проклясть?
Так плачьте же, глаза мои, в несчастье
И кровью черноту свою покрасьте!
Не нужно вам теперь на мир смотреть,
Такой, как Вис, вы не найдете впредь.
Да и глаза к чему мне в мире этом?
Кто, кроме Вис, для них сияет светом?
К чему мне видеть солнце и луну,
Когда на Вис я больше не взгляну?
Да, из глазниц глаза я вырву с плачем,
Мне хочется в разлуке стать незрячим!
К чему мне видеть мир необозримый,
Когда не вижу я своей любимой?
Судьба моя! Зачем, рассвирепев,
Меня, онагра, ты когтишь, как лев?
Владел я садом в мире и отраде,
Жила подруга в этом вертограде.
Но ты подругу захватила силой,
И сад исчез, и я теперь без милой.
Возьми скорее душу у Рамина, -
Моей души к чему мне половина?
О небосвод, скорее б ты погас!
Жестокий, ты возненавидел нас.
Ты все мои желанья предвосхитил,
Сперва исполнил их, потом похитил.
Ты счастлив, что твоим я сломлен злом.
Ужели гнет избрал ты ремеслом?"
Отчаянье Рамином овладело,
Не знал покоя дух и ложа -- тело.
Искал он в одиночестве пути,
Он долго думал, как себя спасти.
Надумал он уловку похитрей,
Посланье написал царю царей:
"Шесть месяцев минуло, как я болен,
К постели я недугом приневолен.
Теперь узнал я исцеленья счастье,
Здоровье восстановлено отчасти.
Шесть месяцев мой конь, мои доспехи,
Бездействуя, не ведали утехи.
Скучал мой конь -- мой Рахш, мои борзые
И леопарды ловчие, ручные.
Не шел за ланью леопард украдкой,
Мой сокол не взлетал за куропаткой.
Увы, устало сердце от безделья:
